Любовники, безумцы и поэты… - Федор Тютчев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Славянам
Привет вам задушевный, братья,Со всех Славянщины концов,Привет наш всем вам, без изъятья!Для всех семейный пир готов!Недаром вас звала РоссияНа праздник мира и любви;Но знайте, гости дорогие,Вы здесь не гости, вы – свои!
Вы дома здесь, и больше дома,Чем там, на родине своей, —Здесь, где господство незнакомоИноязыческих властей,Здесь, где у власти и подданстваОдин язык, один для всех,И не считается СлавянствоЗа тяжкий первородный грех!
Хотя враждебною судьбинойИ были мы разлучены,Но все же мы народ единый,Единой матери сыны;Но все же братья мы родные!Вот, вот что ненавидят в нас!Вам не прощается Россия,России – не прощают вас!
Смущает их, и до испугу,Что вся славянская семьяВ лицо и недругу и другуВпервые скажет: – Это я!При неотступном вспоминаньеО длинной цепи злых обидСлавянское самосознанье,Как Божья кара, их страшит!
Давно на почве европейской,Где ложь так пышно разрослась,Давно наукой фарисейскойДвойная правда создалась:Для них – закон и равноправность,Для нас – насилье и обман,И закрепила стародавностьИх как наследие славян.
И то, что длилося веками,Не истощилось и поднесьИ тяготеет и над нами —Над нами, собранными здесь…Еще болит от старых болейВся современная пора…Не тронуто Коссово поле,Не срыта Белая Гора!
А между нас, – позор немалый, —В славянской, всем родной среде,Лишь тот ушел от их опалыИ не подвергся их вражде,Кто для своих всегда и всюдуЗлодеем был передовым:Они лишь нашего ИудуЧестят лобзанием своим.
Опально-мировое племя,Когда же будешь ты народ?Когда же упразднится времяТвоей и розни и невзгод,И грянет клич к объединенью,И рухнет то, что делит нас?..Мы ждем и верим провиденью —Ему известны день и час…
И эта вера в правду БогаУж в нашей не умрет груди,Хоть много жертв и горя многоЕще мы видим впереди…Он жив – верховный промыслитель,И суд его не оскудел,И слово царь-освободительЗа русский выступит предел…
«Как ни тяжел последний час…»
Как ни тяжел последний час —Та непонятная для насИстома смертного страданья, —Но для души еще страшнейСледить, как вымирают в нейВсе лучшие воспоминанья…
«Опять стою я над Невой…»
Опять стою я над Невой,И снова, как в былые годы,Смотрю и я, как бы живой,На эти дремлющие воды.
Нет искр в небесной синеве,Все стихло в бледном обаянье,Лишь по задумчивой НевеСтруится лунное сиянье.
Во сне ль все это снится мне,Или гляжу я в самом деле,На что при этой же лунеС тобой живые мы глядели?
Пожары
Широко, необозримо,Грозной тучею сплошной,Дым за дымом, бездна дымаТяготеет над землей.
Мертвый стелется кустарник,Травы тлятся, не горят,И сквозит на крае небаОбожженных елей ряд.
На пожарище печальномНет ни искры, дым один, —Где ж огонь, злой истребитель,Полномочный властелин?
Лишь украдкой, лишь местами,Словно красный зверь какой,Пробираясь меж кустами,Пробежит огонь живой!
Но когда наступит сумрак,Дым сольется с темнотой,Он потешными огнямиВесь осветит лагерь свой.
Пред стихийной вражьей силойМолча, руки опустя,Человек стоит уныло —Беспомо́щное дитя.
«В небе тают облака…»
В небе тают облака,И, лучистая на зное,В искрах катится река,Словно зеркало стальное…
Час от часу жар сильней,Тень ушла к немым дубровам,И с белеющих полейВеет запахом медовым.
Чудный день! Пройдут века —Так же будут, в вечном строе,Течь и искриться рекаИ поля дышать на зное.
«Нам не дано предугадать…»
Нам не дано предугадать,Как слово наше отзовется, —И нам сочувствие дается,Как нам дается благодать…
«Две силы есть – две роковые силы…»
Две силы есть – две роковые силы,Всю жизнь свою у них мы под рукой,От колыбельных дней и до могилы, —Одна есть Смерть, другая – Суд людской.
И та и тот равно неотразимы,И безответственны и тот и та,Пощады нет, протесты нетерпимы,Их приговор смыкает всем уста…
Но Смерть честней – чужда лицеприятью,Не тронута ничем, не смущена,Смиренную иль ропщущую братью —Своей косой равняет всех она.
Свет не таков: борьбы, разноголосья —Ревнивый властелин – не терпит он,Не косит сплошь, но лучшие колосьяНередко с корнем вырывает вон.
И горе ей – увы, двойное горе, —Той гордой силе, гордо-молодой,Вступающей с решимостью во взоре,С улыбкой на устах – в неравный бой.
Когда она, при роковом сознаньеВсех прав своих, с отвагой красоты,Бестрепетно, в каком-то обаяньеИдет сама навстречу клеветы,
Личиною чела не прикрывает,И не дает принизиться челу,И с кудрей молодых, как пыль, свеваетУгрозы, брань и страстную хулу, —
Да, горе ей – и чем простосердечней,Тем кажется виновнее она…Таков уж свет: он там бесчеловечней,Где человечно-искренней вина.
В деревне
Что за отчаянные крики,И гам, и трепетанье крыл?Кто этот гвалт безумно-дикийТак неуместно возбудил?Ручных гусей и уток стаяВдруг одичала и летит.Летит – куда, сама не зная,И, как шальная, голосит.
Какой внезапною тревогойЗвучат все эти голоса!Не пес, а бес четвероногой,Бес, обернувшийся во пса,В порыве буйства, для забавы,Самоуверенный нахал,Смутил покой их величавыйИ их размыкал, разогнал!
И словно сам он, вслед за ними,Для довершения обид,С своими нервами стальными,На воздух взвившись, полетит!Какой же смысл в движенье этом?Зачем вся эта трата сил?Зачем испуг таким полетомГусей и уток окрылил?
Да, тут есть цель! В ленивом стадеЗамечен страшный был застой,И нужен стал, прогресса ради,Внезапный натиск роковой.И вот благое провиденьеС цепи спустило сорванца,Чтоб крыл своих предназначеньеНе позабыть им до конца.
Так современных проявленийСмысл иногда и бестолков, —Но тот же современный генийВсегда их выяснить готов.Иной, ты скажешь, просто лает,А он свершает высший долг —Он, осмысляя, развиваетУтиный и гусиный толк.
«Природа – сфинкс. И тем она верней…»
Природа – сфинкс. И тем она вернейСвоим искусом губит человека,Что, может статься, никакой от векаЗагадки нет и не было у ней.
«Как нас ни угнетай разлука…»
Как нас ни угнетай разлука,Не покоряемся мы ей —Для сердца есть другая мука,Невыносимей и больней.
Пора разлуки миновала,И от нее в руках у насОдно осталось покрывало,Полупрозрачное для глаз.
И знаем мы: под этой дымкойВсе то, по чем душа болит,Какой-то странной невидимкойОт нас таится – и молчит.
Где цель подобных искушений?Душа невольно смущена,И в колесе недоуменийВерти́тся нехотя она.
Пора разлуки миновала,И мы не смеем, в добрый час,Задеть и сдернуть покрывало,Столь ненавистное для нас!
«Над русской Вильной стародавней…»
Над русской Вильной стародавнейРодные теплятся кресты —И звоном меди православнойВсе огласились высоты.
Минули веки искушенья,Забыты страшные дела —И даже мерзость запустеньяЗдесь райским крином расцвела.
Преданье ожило святоеПервоначальных лучших дней,И только позднее былоеЗдесь в царство отошло теней.
Оттуда смутным сновиденьемЕще дано ему поройПеред всеобщим пробужденьемЖивых тревожить здесь покой.
В тот час, как с неба месяц сходит,В холодной, ранней полумгле,Еще какой-то призрак бродитПо оживающей земле.
К. Б
Я встретил вас – и все былоеВ отжившем сердце ожило;Я вспомнил время золотое —И сердцу стало так тепло…
Как поздней осени пороюБывают дни, бывает час,Когда повеет вдруг весноюИ что-то встрепенется в нас, —
Так, весь обвеян дуновеньемТех лет душевной полноты,С давно забытым упоеньемСмотрю на милые черты…
Как после вековой разлуки,Гляжу на вас, как бы во сне, —И вот – слышнее стали звуки,Не умолкавшие во мне…
Тут не одно воспоминанье,Тут жизнь заговорила вновь, —И то же в вас очарованье,И та ж в душе моей любовь!..
Два единства
