Сомнительный клиент - Илона Эндрюс

— Если мы выберемся из этой передряги, мне нужно сделать зарубку на память, чтобы никогда больше с тобой не работать.

Сайман улыбнулся:

— Нам еще доведется пообщаться. Главное назвать правильную цену.

— Нет.

— Человек переспит с кем угодно и согласится работать на кого угодно, если его прельстит гонорар или другие преимущества данного партнёрства. Предположим, я приглашу тебя провести со мной неделю. Дорогая одежда. Прекрасная обувь. — Он посмотрел на мои старые ботинки, которые грозили вот-вот развалиться. — Великолепная еда. Столько шоколада, сколько пожелаешь.

Вот тут он меня подловил.

— И это все за то, что я займусь с тобой сексом. Я даже подслащу пилюлю, приняв привлекательный для тебя облик. Все что захочешь: любые формы, любые размеры, любой цвет кожи, любой пол. И полностью конфиденциально. Никто не узнает, что ты тут была. Вот мое предложение. — Он хлопнул ладонью по стойке. — Решай прямо сейчас. Обещаю неделю чистейшего блаженства… если мы выживем, конечно. Тебе больше никогда не представится шанса так понежиться. Все, что нужно — одно лишь слово.

— Нет.

Он моргнул от неожиданности:

— Ты даже подумать не хочешь?

— Нет.

Он сжал губы. На скулах заиграли желваки.

— Почему?

Засветился экран телевизора. Появилось изображение Евгения. Нахмурившись, Сайман подошел ближе:

— Сразу к сути.

Его тело опять начало раздуваться, извиваться и растягиваться. Я закрыла глаза. Либо так, либо распрощаться с вкусным кофе. Когда я вновь их распахнула, на месте Саймана стояла миниатюрная рыжеволосая женщина.

— Такого объяснения достаточно? — спросил Сайман. — Или тебе по слогам повторить, а, Евгений?

— Ты — это она?

— Да.

— Не верю.

Сайман вздохнул:

— Хочешь, чтобы я перечислил твои любимые позы в порядке убывания? Или обсудим интимные вещи? Я могу слово в слово пересказать большинство наших бесед, у меня очень хорошая память.

Они уставились друг на друга.

— Все было ложью, — наконец произнес Евгений.

— Я называю это уловкой, но да, наш брак — фикция. Ты с самого начала попал под раздачу. Я был Юлией. А еще Сиреной и Алисой, так что, если решишь наведаться в известный нам домишко с плохой репутацией, можешь их там не искать.

О, Боже.

Сияние погасло. Сайман повернулся ко мне:

— Вернемся к нашим баранам. Почему?

— Этот парень любил тебя достаточно сильно, чтобы с риском для жизни вести переговоры о твоем освобождении. А ты его вот так, походя, уничтожил, просто потому что торопился. И ты еще хочешь знать причину? Если ты сотворил такое с ним, не берусь сказать, какая участь уготована мне. Секс завязан на физической привлекательности, верно, но немалую роль в нем играет доверие. Я же тебе не доверяю. Ты стопроцентный эгоист, зацикленный только на себе. Твое предложение меня не интересует.

— Секс действительно завязан на физической привлекательности. Ты переспишь со мной, если я смогу подобрать к тебе ключик. Нужно просто принять форму, которой ты будешь не в состоянии отказать.

Сайман дернулся, словно от удара плетью, и рухнул на пол. Его ноги били по ковру, ломая стебли травы и сминая папоротники. Дикие конвульсии сотрясали тело. Секунда, и он стал клубком конечностей и торсов… Мой желудок не выдержал, и меня вывернуло в раковину.

В другой ситуации я бы уже кинулась к Сайману и сунула ему что-нибудь в рот, чтобы он не укусил себя или не задохнулся, но учитывая, что сейчас он менял формы, словно последний раз в жизни, найти рот почти не представлялось возможным.

— Сайман? Поговори со мной.

— Желудь… Время. Надо… на… крышу…

Крышу? Отставить крышу. Мы в квартире, защищенной охранным заклятием. На крыше мы станем легкой добычей.

— Нам туда нельзя.

— Дуб… Большой… Мы провалимся…

О, черт. А раньше не мог предупредить?

— Мне надо, чтобы ты сам передвигался, ты слишком крупный, чтобы я тащила твое извивающееся тело.

Потихоньку, помаленьку конвульсии сошли на нет. Сайман поднялся на ноги. Он снова стал тем непримечательным мужчиной, которого я нашла в спальне в начале вечера. Его живот разросся до невиданных размеров. Если бы парень был беременным, то явно месяце на двенадцатом.

— Мы побежим, — сказала я ему.

Услышав тихий скрип, я развернулась. За окном завис перевязанный веревкой старик. Сухопарый, с развевающейся по ветру бородой, он смотрел прямо на меня. Пока мы испепеляли друг друга взглядами, двенадцать тонких стеблей распрямились от его шеи, и теперь он выглядел, как образ на русской иконе. Каждый стебель венчался шариком. Ховала. Твою ж мать.

Я схватила Саймана и толкнула к двери.

Шарики распахнулись.

Квартиру залило слепящим светом, и весь мир растворился в белом тумане. Окно за моей спиной разбилось. Я почти ничего не видела.

— Держись за мной.

В дымке задвигались фигуры.

Я взмахнула мечом. Жнец на что-то натолкнулся. Ледяной осколок пронзил мой левый бок. Я снова полоснула клинком. Тень прямо передо мной рухнула. Но на меня тут же накинулась другая. Повинуясь инстинкту, я наклонилась влево и воткнула меч в бок нападающего. Кости и мышцы. Попала между ребер. Хриплый крик хлестнул по ушам. Я провернула клинок, разрезая внутренние органы, и вынула его наружу.

У окна зашипел ховала. Я все еще была слепа.

За спиной щелкнул замок.

— Нет!

Потянувшись за Сайманом, я ударилась локтем о косяк. Сбежал. В коридор, где станет легкой мишенью. Я потеряла охраняемое тело. Будь оно все проклято.

Я побежала по коридору, пытаясь на ходу проморгаться. Лестница слева. Почти не видя, я нащупала ручку двери и рванула вверх по ступеням.

Наконец-то зрение начало немного проясняться. Я выскочила на крышу и тут же получила удар под ребра. Кость хрустнула. Я упала влево и, перекатившись, поднялась на ноги. Около входа на крышу стояла женщина в классической для тхэквондо позе.

Справа пожилой мужчина сцепился с Сайманом. Еще шестеро наблюдали за схваткой.

Женщина сделала выпад. Отлично поставленный, сильный, с хорошим рывком. Я отступила в сторону и взмахнула Жнецом. К тому времени, как она приземлилась, я успела два раза ее полоснуть. Бедняга упала бесформенной массой.

Оттерев кровь с клинка, я направилась к Сайману.

Один из стоящих сказал:

— Ты дитя Ворона, к тебе у нас претензий нет. Павел имеет право на отмщение: его сын только что кинулся с крыши.

Десять к миллиону, что сына звали Евгений.

Я не остановилась. Двое мужчин вцепились друг в друга, борясь и рыча, как дикие животные. Я была в паре метров от них, когда Павел ударил Саймана головой, вырывая правую руку из цепкой хватки противника. Сверкнуло лезвие, я ринулась вперед и увидела, как Павел взрезал раздувшийся живот Саймана. Оттуда вывалился окровавленный комок, который я инстинктивно поймала.