Культурная революция - Михаил Ефимович Швыдкой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ирина Александровна долго и придирчиво искала себе преемника или преемницу. Первый разговор об этом у нас случился накануне ее 80-летия в моем министерском кабинете. Обычно старался встречаться с ней в ее кабинете на Волхонке, но на этот раз она приехала ко мне сама. Для того, чтобы говорить о своей отставке, впрочем, уверенная в том, что она ее не получит. «Вы будете работать столько, сколько вы захотите» – в моем ответе на ее слова не было лукавства. Но И. Антонова была умной женщиной и не прекращала поисков. И в них она была придирчива и подозрительна. Ее выбор оказался безупречным, и она это знала, даже когда выказывала недовольство новыми порядками.
Говорил не раз, повторю и сегодня: одним из лучших кадровых назначений В. Мединского в бытность его министром культуры РФ было утверждение Марины Лошак на посту директора ГМИИ. Она, выросшая на свободе галерейной жизни, тем не менее уже была готова к тому, чтобы возглавить этот музей. При понимании, что ей предстоит нелегкий путь компромиссов с Ириной Александровной. Но она знала и то, что эволюционный процесс может принести больше плодов, чем любые революционные преобразования. Смелая в своих творческих решениях, она оказалась в высшей степени мудрым руководителем. Именно поэтому она смогла так творчески наполнить уникальным содержанием работу музея в три труднейших последних года, когда были прерваны все международные связи. У широкой публики, которая выстраивалась в очереди перед зданием на Волхонке, не было ощущения изоляции – выставки поражали восприятие своей художественной энергией и одновременно продуманностью, разнообразием экспонатов, которые открывали неведомые прежде свойства, помещенные в новый выставочный контекст.
М. Лошак утвердила славу ГМИИ как подлинного центра московской культурной жизни, сделав его душевно притягательным для всех, от мала до велика, вне зависимости от материального достатка и физического здоровья.
Перед началом концерта в честь дня рождения И.А. Антоновой М.Д. Лошак выступила с прощальным словом. Ни в коей мере это не было отчетом о проделанной работе, хотя за минувшее десятилетие ей есть чем отчитаться – и перед коллегами, и перед широкой публикой. Это было слово о будущем музея, о новых выставках, о новых проектах, которые должны быть реализованы в ближайшие годы. Она ушла из музея, который переживает настоящий творческий расцвет. Ушла с чувством сделанного дела и собственного достоинства.
Это дано не каждому.
Март 2023
«Много ли русских?»
По решению руководства Метрополитен-музея и Музея современного искусства (МоМа) во всех информационных материалах этих двух важнейших культурных центров Нью-Йорка поменяли этническую принадлежность ряда русских художников и названия картин, в которых есть слово «русский».
Так, знаменитая пастель «Русская танцовщица» Эдгара Дега из его поздней серии 1899 года стала называться «Танцовщицей в украинском наряде», А.И. Куинджи, И.Е. Репина, И.К. Айвазовского причислили к украинским художникам, равно как и К.С. Малевича, И.И. Кабакова, С. Терк-Делоне, Л. Берлявски-Невельсон. Как бы ни объясняли эти шаги, они, безусловно, сделаны в угоду нынешней политической конъюнктуре, доминирующей в странах «коллективного Запада».
История с переименованиями всемирно известных картин и отлучением от имени России великих художников началась чуть меньше года назад, когда набирал обороты процесс «отмены русской культуры». Именно тогда, в конце марта прошлого года, Лондонская национальная галерея решила дать новое название знаменитой пастели Эдгара Дега из серии «Русские танцовщицы». Официальный Лондон сделал это, исходя из собственных представлений о прекрасном, оправдывая свои действия в том числе и позицией украинской диаспоры в Великобритании, прежде всего Марии Кащенко, директора лондонского выставочного пространства ART UNIT, и Олеси Хромейчук, директора Украинского института в Лондоне. Свою роль сыграла и украинская художница Мириам Найем, которая обратилась не только в Лондонскую национальную галерею, но и в Музей Гетти в Лос-Анджелесе, и в нью-йоркский Метрополитен-музей.
По поводу пастелей Э. Дега были даны весьма сомнительные объяснения, указывающие на элементарное пренебрежение к авторскому праву. Как утверждали представители Лондонской галереи (и это объяснение в том или ином виде повторили сотрудники Метрополитен-музея), вокруг названия работы Дега шли давние споры, так как он изобразил танцовщиц в цветах нынешнего украинского флага: желтое и голубое читается в венках из цветов и лентах, украшающих девушек. Но что бы ни думали представители искусствоведческого сообщества в Лондоне или Нью-Йорке, художник назвал свои пастели так, как он считал нужным, – «Русские танцовщицы» и никак иначе. Замечу, что синие и желтые цвета на флаге, который впоследствии стал украинским, впервые появились лишь через пятнадцать лет после того, как Эдгар Дега написал «Русских танцовщиц», – в 1914 году, на праздновании 100-летия со дня рождения Т.Г. Шевченко. А Эдгар Дега мог увидеть украинский танец только в исполнении актрис из Российской империи, так как Украины на карте мира еще не было.
В Российской империи, как известно, юридически не было разделения граждан по этническому признаку – определялись по принадлежности к той или иной религии. Самоидентификация была связана с верой и культурой. Именно поэтому задним числом переписывать уже покойных в большинстве своем художников из одной национальности в другую, понятно, без их собственного ведома и желания – дело совсем не богоугодное. Не знаю, что по этому поводу думает любимый мной и, слава Богу, здравствующий Илья Иосифович Кабаков, действительно родившийся в Днепропетровске, но в историю современного изобразительного искусства он вошел как один из создателей московского концептуализма, который точно не имеет никакого отношения к украинской художественной традиции.
С таким же успехом А.С. Пушкина можно называть эфиопским поэтом, М.Ю. Лермонтова – шотландским. А при сильном желании Иммануила Канта можно считать русским философом, ведь при Елизавете Петровне кенигсбергские горожане присягнули российской короне.
Здесь самое время вспомнить знаменитый исторический анекдот о беседе Николая I и Альфреда де Кюстина. Когда российский император спросил у французского дипломата во время бала: «Много ли здесь русских?» – то де Кюстин ответил: «Кроме меня и иностранных послов – все остальные». Николай I ему возразил: «Это вовсе не так. Вот этот мой приближенный – поляк, с ним рядом немец. Вон стоят два генерала – они грузины. Этот придворный – татарин, другой – финн, а третий – крещеный еврей…» «А где же русские?» – удивился де Кюстин. «А все вместе они и есть русские!» – ответил император.
Идентичность империи – это не только армия и флот, это ее культура, имеющая надэтнический характер, вбирающая в себя многоголосье
