Новые приключения Звездного рыцаря - Наталия Карамышева

— Послушай, братец, а почему бы не проверить прямо сейчас? — вмешался Роман. — Мы ведь уже за пределами Эльмитио, и Талисман вполне может подать нам знак.

— Верно! — Одинокий рыцарь торопливо потянул из-за ворота шнурок и встал. — Лучше выйти из дома.

Заинтригованный Мастер, взглядом испросив разрешения, открыл дверь и первым шагнул в темноту; за ним вышли оба гостя.

— Оттуда мы приплыли по реке, — Тано держал фигурку прямо перед собой, но она оставалась темной. — На этом берегу ваша деревня. А там…

Он не договорил. Талисман оживал! Как только его повернули в сторону моря, медовый янтарь слабо, но вполне явственно засиял.

— Вот оно! Ты видишь, Мастер? Ты видишь, брат мой? Нам действительно нужно плыть туда — то ли на острова, то ли дальше. Но, по-моему, острова — самое подходящее место; на них можно искать спрятанное до бесконечности.

Для полной уверенности Тано еще несколько раз обратил фигурку на восход, налево и направо от него. Сомнений больше не оставалось — Талисман уверенно указывал на закат.

— Хорошо, рыцари, мы поможем вам, — торжественно сказал Мастер, когда все вновь вернулись в дом — Завтра вам принесут карту. Кроме того, попробуйте договориться с нашим лучшим кормчим. Он не из этого поселка, его так и зовут Риорза, что означает: Чужой. Мы не знаем его настоящего имени, потому что он всегда молчит. Может быть, он немой — кто знает. Однажды его прибило к берегу в крошечной лодке; он умирал, но наши женщины выходили его. Чужой остался жить с нами, ходит на рыбную ловлю и необычайно искусен в управлении лодкой. Когда к нему обращаются, он отвечает знаками… когда сам того пожелает.

Рыцари переглянулись; Роман пожал плечами.

— Постараемся разговорить вашего великого молчальника, — сказал он. — Где и когда мы найдем его?

— В середине дня дети Моря возвращаются с утреннего лова. Спрашивайте любого обо всем, что вас интересует. А сейчас отдыхайте, — и с этими словами Мастер вышел.

— Ладно. Утро вечера мудренее, — и Роман, вздохнув, вытянулся на своей постели. Тано, задув светильник, последовал его примеру.

Глава 7

Трое на палубе

Это горизонт с неведомой силой,

Горизонт, за который еще никто не проникал.

Над нами — нависающие небеса,

Под нами — бушующее море.

Впереди — неизведанный путь,

По нему должна плыть наша ладья.

Ровный ветер с берега уносил переоборудованный «Искатель» к горизонту. По настоянию нового знакомого, выраженного размахиванием руками, презрительными взглядами на катамаран и рисунками на песке, баллоны были заключены в мощную дощатую раму-фальшборт, не позволявший волнам перекатываться по палубе. Поперек катамарана шел толстый брус, в центре которого возвышалась небольшая мачта на растяжках. Пришлось снять палатку, но поскольку дожди остались далеко позади, особой нужды в ней не было. Сложенное вдвое полотнище с блеском исполняло роль паруса. Для большей остойчивости пришлось соорудить на корме небольшую площадку с пазами, в которые вставлялись два выдвижных киля, или шверта. Роман тут же окрестил пристройку «кринолином». Там же укрепили деревянную стойку с тяжелым кормовым веслом, а по бортам в фальшборт ввинтили уключины и вставили в них длинные весла, заменившие прежние, маленькие. «Искатель» потяжелел, но обрел значительную маневренность и прибавил в скорости, за что землянин стал почтительно величать его «дредноутом».

Все эти переделки и усовершенствования заняли три дня. С утра рыцари пилили доски и стучали молотками вдвоем, а деревенские мальчишки глазели на них и стремглав бросались на помощь, как только требовалось подать гвоздь или подержать веревку. В сумерках к ним присоединялись вернувшиеся рыбаки. А когда совсем темнело, сиддинги набивались в большой общинный дом и, раскрыв рты, слушали баллады рыцаря-Поэта и песни под гитару его не менее знаменитого друга — только так друзья могли отплатить жителям деревни за гостеприимство и помощь. Наиболее шумным успехом пользовалась длинная баллада в трех частях о похождениях Звездного и Одинокого рыцарей — «Странствие через болота и пустыни», «Подземелья Мрачного ярла» и «Полет на драконе». (Год назад ее исполнение принесло Тано очередную заслуженную победу на турнире певцов.) Ее слушали, словно сказку — с горящими глазами, судорожными вздохами и восторженными вскриками. Если бы слушатели могли, то ни за что не отпустили бы своих необыкновенных гостей.

Третий член экипажа, которого Роман прозвал за глаза философом, стоял на носу катамарана и, прищурившись, смотрел вдаль. На палубе лежала диковинная карта, которую сделали для путешественников — сплетенный из тонких прутьев квадрат длиной и шириной в два локтя, украшенный затейливым узором из раковин. Каждая обозначала определенный остров, а цветные стебельки водорослей указывали течения между ними. Роман мечтательно посматривал на карту, представляя себе, как она будет выглядеть потом на стене его комнаты рядом с эльмитским мечом.

Тано сидел на корме и касался пальцами своего звенящего тингури, подбирая какую-то замысловатую мелодию. Как истинный поэт, он превращал в стихи каждое новое впечатление — сейчас источником вдохновения ему служили зеленые волны, покачивавшие катамаран с боку на бок, хрипловатые крики птиц, не желавших возвращаться к берегу и упорно следовавших за «Искателем», и теплый ветер, напору которого импровизированный парус подставлял свою грудь.

Риорза, морща лоб, то и дело принимался что-то высчитывать, промеряя растопыренными пальцами расстояние между раковинами. Наконец он повернулся к Роману. Указав пальцем на солнце, он повел рукой вниз, затем снова вверх — и наконец ткнул в одну из раковин.

— Если я правильно понял, друг мой Риорза, то солнце уйдет на ночь в море, а когда оно вновь будет стоять над головами — появится первый остров?

Кормчий утвердительно кивнул.

— Тано, братец мой, ты слышал? Риорза сообщает, что завтра мы сможем начать поиски.

— Отлично, брат мой, — донеслось из-за паруса. — Давно пора ощутить под ногами твердую землю. Спроси его, обитаемы ли острова?

В ответ Риорза поочередно указал на шесть раковин, затем, поколебавшись — еще на две, но при этом неопределенно покрутил пальцами в воздухе.

— А это что за черная раковина? — поинтересовался Роман, глядя на чрезвычайно причудливую штуковину, больше напоминавшую изделие мастера-абстракциониста.

Риорза скорчил страшную гримасу и помахал рукой над картой, словно говоря, что соваться на этот остров и сам не будет и другим категорически не советует.