Вверх тормашками в наоборот-3 (СИ) - Ночь Ева

– Какие интересные бандиты, – не унималась любознательная Рина. – И маг у них тщательный. Все следы подмёл и снежок расправил. Ни вмятинки, ни копытца. Это ж сколько силищи надо иметь, чтобы за десятью бугаями подмести.

Кажется, она восхищалась. Геллана ситуация с засадой заставляла напрягаться до звона в ушах. Придётся постоянно быть настороже.

Он вжался в седло, сливаясь с Савром. Нёсся назад быстрее ветра. Не размыкал рот и не слушал догадки, что, переговариваясь, выдвигали Рина, Сандр, Раграсс и Вуг. Хотел только одного: увидеть, что с оставшимися ничего не случилось. Что засада не оказалась ложной только потому, что их обхитрили, заставили уйти, чтобы напасть на лагерь.

Геллан понимал: смысла в том нет. Дара как Небесный груз, забранный силой, несёт только разрушения и несчастья, проклятие и катаклизмы, но ничего не мог сделать с бешено бьющимся сердцем в груди.

Он давно оторвался от всех. Поступил неправильно: по одиночке их легко отловить, но, видят дикие боги, лучше сейчас никому не попадаться на его пути!

Дара увидела его первым. Сорвалась с места и помчалась навстречу. В груди стало горячо, словно сердце превратилось в солнце. Он спешился и поймал её на бегу. Крепко сжал в объятиях и, не удержавшись, прижался губами к волосам.

– Всё хорошо? – прогудела она ему в грудь. Геллан медленно расцепил свои руки. Наверное, она чувствует его отрывистое дыхание.

– Всё хорошо, Дара. Нет никакой засады, и мы едем дальше.

Сказал и, заставив себя отстраниться, сделал шаг вперёд. Туда, где их ждали и волновались оставшиеся люди.

Глава 6. Путь сквозь Мёртвые пески

Лерран

Вначале Лерран ненавидел девчонку с глазами-вишнями. Бесила её усмешка, выносливость и самоуверенность.

– Давай, давай! – погоняла она его как осло, и он шёл, переставляя ноги и стиснув зубы.

Позже он отупел от усталости и слабости настолько, что Леванна Джи стала ему безразлична. Всего лишь фигура, что шагает впереди и временами покрикивает, подстёгивает. Если б не она, давно рухнул и не встал.

На привале Лерран упал и думал, что никакая сила не поднимет его с песка. К шаракану всё. Уснуть, провалиться, умереть.

Он валялся безмолвным валуном, а двужильная пигалица разводила костёр, варила горячую похлёбку, готовила место для ночлега.

– На, поешь, – протянула миску с густым варевом, и он поднялся.

Ему казалось, что ничего вкуснее он ещё не ел в своей жизни. Горячая еда, кусочки мяса – жёсткого, почти никакого по вкусу и запаху, но ему нравилось. В желудке становилось горячо и тяжело, руки сами по себе замедлились, налились неуклюжестью. Лерран чуть не выронил пустую миску с ложкой. Леванна Джи подхватила, деловито протёрла и аккуратно сложила нехитрый скарб.

– Ложись у костра, – позвала жестом на расстеленное одеяло. – Укутайся хорошенько – ночи здесь злые и холодные.

Лерран переполз покорно, подумав, что иногда неплохо и подчиняться, если другой человек точно знает, что нужно сделать, а он – нет.

Он уснул, едва голова прикоснулась свёрнутого валиком плаща. Успел подумать: хорошо бы поспать подольше. Лерран не был уверен, сможет ли завтра ползти и тянуть на себе груз.

Проснулся среди ночи. Костёр прогорел, а он промёрз до костей. Одеяло сползло во сне. Его трясло, аж подкидывало. Лерран боролся с дрожью, сжимал челюсти, чтобы не стучать зубами, кутался с головой, но тепло возвращаться не спешило.

– Что, закоченел-таки? – проворчала Леванна Джи и подползла ближе, пробралась под его негреющее укрытие, прижалась всем телом к спине, деловито подоткнула со всех сторон оба одеяла и. вздохнув, прижала к себе рукой. – Попытайся расслабиться. Вот так. Скоро станет теплее.

Она была тёплой, живой. Пахла костром и травами. Он чувствовал её маленькую ладошку на животе, хотел накрыть своей рукой, чтобы погреть ледяные пальцы, но не решился.

Постепенно становилось хорошо. Лерран боялся шевелиться, чтобы не лишиться благодатного горячего кокона, что обволакивал его и изгонял холод. Сон пришёл не сразу. Может, потому что хотелось запомнить пронзительный контраст между стынью и благодатным, настоящим теплом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Утро пришло внезапно. Его разбудило не солнце, вперившее холодное око в лицо, а пустота. Он не слышал, как встала и ушла Леванна. Ему не было холодно, но ощущение одиночества встревожило, заставив открыть глаза.

Лерран медленно сел, натягивая одеяло на плечи. Тело болело, но терпимо. Он удивился: думал, будет гораздо хуже.

– Проснулся? – Леванна Джи улыбалась – свежая, румяная, как булочка, бодрая, как ранняя птичка. – На вот, ешь, пей, и пора нам дальше отправляться.

Она сунула в руки ему хлеб и вяленое мясо, кружку отвара с травами. Лерран заработал челюстями, осторожно отхлёбывая обжигающий напиток.

– По-моему, ты тратишь много воды, – проворчал он вместо приветствия и почувствовал себя злобным духом.

Леванна Джи рассмеялась. Звонкий колокольчик с вишнёвыми глазами.

– Пей, я знаю, сколько можно потратить воды. У меня есть заколдованный магом мех, – она продемонстрировала почти плоский кожаный прямоугольник. – Удобная штука: влезает много, а вес почти не чувствуется, раз в пять меньший. Стоит, правда, сумасшедшие деньги, но он того стоит, поверь.

Он поверил. Маги умели творить разные штуки, которые, даже при всеобщей повальной силе, не поддавались логике.

– К тому же, – добавила она, – я знаю, где даже в Мёртвых песках можно добыть воду. Я огненная, и очень хорошо чувствую источники.

Лерран недоверчиво хмыкнул.

– Странно, правда? – вела девушка свой монолог. – К примеру, тебе подобное делать было бы намного легче, но ты не умеешь.

Он замер, прислушиваясь собственным ощущениям и пропуская её слова через себя. Лерран почти никогда не задумывался над даром, данным ему при рождении. Черпал то, что давала природа – интуитивно, наугад. Брал, никогда не заботясь, что придётся отдавать. Использовал бездумно, а чаще – с выгодой.

– При этом ты не похож на расфуфыренных диннов, что обвешиваются с ног до головы солнечными камнями. Ты не подавляешь дар, но и пользоваться им на всю силу не пробовал. Не умеешь, не научен, как и большинство мужчин.

– Я не дремучий мужлан, Леванна Джи, – наконец-то открыл он рот. – И считаю смешным пугаться или прятать очевидное. В силе есть свои преимущества, и я использую их, не оглядываясь, что подумают обо мне другие.

– Наверное, всё так и есть, – улыбнулась девушка ему в очередной раз. – Поднимайся. Дорога ждёт.

И он поднялся. И помог ей свернуть одеяла. Наблюдал, как тщательно перетирает она посуду песком – до блеска; как складывает аккуратно вещи; как просовывает руки в лямки меха с водой, что лёг ей почти на всю спину. Выносливая, легконогая, стремительная. И в то же время – никуда не спешащая.

Леванна Джи умела идти размеренно, экономно расходуя силы. Он вторил ей. Копировал скупые движения, когда не делается ни единого лишнего жеста. Терпел солнечные лучи, что раскаляли воздух, песок под ногами, слепили и довели бы до безумия, будь он один. Да что там. Без этой девушки он был бы уже мёртв.

Через два дня Лерран притерпелся, идти стало легче: он уставал, но уже не падал на песок на каждом привале, как раньше. Только ночи – холодные и жёсткие – набрасывались на тело, как голодные псы. Он смотрел в чернильную пустоту и с трепетом ждал, когда живое и горячее тело Леванны прижмётся к его спине. Ждал, когда её ладошка привычно ляжет на живот. И только после этого мог уснуть.

Это был не страх, а что-то большее, отчего стыли не только мышцы, а и нечто другое. Лерран мог бы сказать – душа, если бы верил в духовное. Но он продолжал верить в материю и с насмешкой отбрасывал в сторону даже проблески подобных мыслей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Однако каждую ночь он ждал. И скрывал облегчённый вздох, когда девушка ложилась с ним рядом. Что это было и зачем, старался не думать. Принял как данность: так лучше и точка.