Я, ты и наша тень (СИ) - Жарова Наталья

— Понимаю, — я небрежно скинула ее ладонь. — Ну что ж…Спасибо большое, тетя, но идите-ка вы отсюда… лесом, пока эта самая толстушечка не выставила вас вон пинком под зад! Поняла? Метелка тощая! — рыкнула я на нее, добавляя от себя еще несколько не совсем вежливых словечек и вспомнив, как вел себя Данай с Вуппом, высокомерно добавила: — Вон пошла!

Гостья едва не задохнулась от подобной наглости, но взяв себя в руки, всего лишь скорбно поджала губы и, взметнув полы длинных юбок, гордо вышла из комнаты.

— Гусыня в перьях, — хрюкнула я ей вслед, зло сминая ткань платья.

Что делать-то? Время ужина неумолимо приближалось.

— Хома? Хомка, где ты? Почему, когда надо тебя никогда нет рядом.

— Да тут я, тут, — Хомик запыхавшись, взобрался на кровать. — Человечка, ты совсем ничего без меня сделать не можешь?

— Хома, почему ты меня не защищал?

— От кого?

— Ты вообще видел, что тут сейчас происходило?

— Я уходил. Талочка, зато я увиделся со всеми Тенями лессиров! Они такие… такие…

— Хома, потом! Сейчас лучше скажи, что мне с этим делать? — я демонстративно потрясла платьем. — Тут ко мне тетка чванливая приходила, хотела помочь видимо, да не смогла, — мои губы сами собой расползлись в язвительной ухмылке.

— Приходила? Гордая седовласая дама? — пушистик пытливо заглянул в глаза. — Высокая, с локонами и привычкой поджимать губы?

— Да. Вредная такая.

— И? Что ты ей сказала?

— Эээ… Да так всего понемножку, — засмущалась я, не понимая его любопытства. — Называла только ласковыми словами, говорила только о возвышенном. Пожелала хорошей жизни, безболезненной смерти…

— Тала! — вскричал Хома, хватаясь лапками за голову. — Ты оскорбила мать лессира Нила⁈

— Ой… так это была его мама?

Шаркнула ножкой и покраснела уже по-настоящему.

Ай, да я! Вот это шутница-удача повернулась ко мне причинным местом. Умудрилась обидеть мать правителя Лаэрда в первый же день. Талант.

Хотя я ведь даже не виновата. Ну вот ни капельки. Она сама меня оскорбила. Вот так.

Высоко вздернув нос, и полностью уверившись в собственной невиновности, я взялась за проклятое платье.

— Тала, тебе оно надо? — хмуро вопрошал Хома, взирая на мои тщетные попытки влезть в одеяние.

— Не могу я идти в старом.

Наряд трещал по швам.

— Почему?

— Оно некрасивое.

— А это важно?

— Очень. Интересно, если вот тут немножечко растянуть, не порвется? Хм… порвалось.

— Тала, старое платье добротное, и оно тебе впору! — пытался воззвать к голосу разума Хома, все еще обиженный за оскорбление ее высокомерного величества матушки-королевы.

— Оно не новое, а значит некрасивое. Понял? Чувствуешь женскую логику? Ой, — вдруг расстроилась я, — пуговичка отлетела почему-то… Что теперь делать?

— Ой, не смеши мои щеки, человечка! А у тебя есть логика? Уверена? — пристал надоедливый грызун. — Да плюнь ты на пуговицу, она не спасет.

Кинув взгляд, содержащий все мои мысли по поводу мужской непонятливости, на бедного пушистика, отвернулась к стенке и взяла в руки ножницы и иголку.

— что ты делаешь?

— Шить буду.

— Сама?

— Угумсь.

— Ну-ну…

Я фыркнула и принялась за дело.

Так. Вот тут надо ножничками — чик. И тут. И вот здесь немного. Хотя… Нет, ну вот в этом месте точно надо!

Чик… Чик… Чик, чик!

Фух, утомилась. Пора примерить.

Довольная улыбка расползлась до ушей.

— Хома, гляди!

— Ну и? — Хомка тяжело вздохнул, и приступил к осмотру с самого подола. — Где воланы?

— На юбке что ль? Так больно пышно было, а я и так, твоими стараниями, впечатляющих размеров. Без них похудее, — я втянула пузико, дабы показать насколько худее смотрюсь.

— А жемчуг где? что ты с корсетом сделала?

— Так корсет не застегивался. А значит, не нужен. И без него красивая, — решительно заявила я.

— Ну да, ну да… — взгляд маленьких черных глазок скучающе скользнул выше и вдруг замер на месте. — Тала! Всесильные боги, что это⁈

— Где? Ах тут… Ну так, я же красоту наводила, а это по-моему очень даже красиво.

Глазенки-бусинки напрасно пытались воззвать к моему стыду. Ха, наивный Хома. Я не пробиваема.

— Чего пялишься?

— Человечка, я понимаю, что ты умная, но не до такой же степени! Ты зачем вырезала дыру до самого пупка⁈

— Для завлекательности.

— Для че-го? — Хомик плюхнулся на попку от неожиданности.

— Для завлекательности, — повторила я. — Тут у меня все красиво. Это все мое, родное! И не до пупка вовсе. До него еще сантиметров семь — восемь.

Нет, ну я, правда, не понимаю, а что тут такого? Вроде все прикрыто, ничего пошлого. Утолщающего животика не видно, боковые «складочки» спрятаны под тканью, а грудь… Декольте конечно глубокое, но мне есть что показать. В верхней части фигурки я вполне аппетитная девушка.

Ух, если бы не толстые части тела, какой красавицей стала. Вот зашла бы в зал и все лессиры от восхищения дар речи потеряли.

— Размечталась, — брякнул Хома.

Тьфу ты, вредная щекастая мышь! А я и не заметила, как начала грезить вслух.

Солнце давно село. Праздничный ужин, в честь возвращения любимого монарха и остальных лессиров, начался без опозданий.

Остановившись перед полуовальными дверями из светлого эльфийского дерева, я, глубоко вздохнув, поправила платье.

Еще вчера, точно так же стояла перед входом в обеденную залу в доме бывшего хозяина. И точно так же за створчатыми дверьми находились благородные лессиры. Но тогда мой приход был лишним, а сейчас я одна из почетных гостей. Как, однако, изменчив мир и непредсказуем поворот судьбы.

Расправив плечи и проверив наличие неизменной бородавки на носу, глубоко вздохнула, поправила языком вставные зубы и, распахнув двери, вошла.

Стены павильона золотисто-желтого цвета оттеняли карминово-красный полутон рельефных медальонов. В глубоких резных нишах располагались великолепные декоративные статуи и бюсты из темной бронзы. Длинные столы заставлены изысканными яствами. Покрытые алым бархатом стулья приглашают к трапезе.

— Восхитительно! — восторженно прошептала я.

Большинство лессиров оказались заняты разговором. Иногда слышались всплески искреннего смеха. В столовой царили благородное спокойствие и степенность.

— Тала, — вдруг окликнул меня голос Даная.

Он стоял подле Нила. Оба такие статные, обескураживающие настоящей мужской красотой.

— Человечка, ты шо? — хихикнул Хомик. — Покраснела?

— А вот и нет.

— А вот и да! И таки, вообще, ты не туда смотришь. Растопырь глаза, румяная моя, и сразу заметишь, что здесь находятся не только твои лессиры.

И только после того, как Хома почти ткнул носом в очевидное я заметила их… Тени.

Подле каждого из присутствующих находилась его пара-Тень.

— Хома… — потрясенно выдохнула я, осматриваясь.

— И запомни, Тала, самое главное, — серьезно прошептал мой маленький друг. — Любой из лессиров слышит только свою Тень. Только свою пару. Поняла?

Я поняла.

Хома знал, о чем предупреждал. Это была тайна. Такая же, как и моя внешность. Тайна, которую мы на всякий случай скрывали.

Я, в отличие от остальных, слышала всех Теней. Видела, чувствовала, понимала и разговаривала. Без ограничений. Было ли это чересчур особенным и ужасающим, я не знала, но лишний раз привлекать внимание к своей персоне не хотелось.

— Тала, иди сюда, — Данай схватил меня за руку и притянул ближе. — Садись рядом. Ты пока мало с кем знакома.

— Верно, присаживайтесь, пожалуйста, — Нил едва улыбнулся и указал на стул.

Конечно, я села. Раз Его Величество велит, как тут откажешься? Села и тут же оказалась чересчур близко от обоих мужчин.

А что на их месте сделает любой здоровый мужчина в такой ситуации? Правильно. Впялится взглядом в декольте. Эти двое оказались не исключением.

Бородавка, вызывающая вечный интерес, была тут же забыта. Какое им дело до крохотной некрасивости, когда перед глазами открывается более интересное зрелище.