Таинственная любовница - Виктория Холт

Больше всего меня увлекали уроки Эвана Коллума. Я сказала ему, что когда вырасту, поеду с экспедицией в самый отдаленный уголок мира. Он ответил, что это может оказаться слишком сложным для женщины, если только она не выйдет замуж за археолога; но все равно поддержал мои стремления. Ему было приятно иметь такую способную ученицу. Нам всем было интересно, но мое искреннее рвение было очевидно. Мне очень нравилось слушать о древних цивилизациях, о богах, которым они поклонялись, об их таинственных храмах. Я заразилась энтузиазмом Эвана.

— Под песчаными холмами в пустынях скрываются несметные сокровища, Джудит, — повторял он.

Конечно, я представляла себя там, воображала, как совершаю фантастические открытия и принимаю поздравления от таких людей, как сэр Эдвард Трэверс.

Я представляла, как веду с ним долгие разговоры. Но должна признаться, он приводил меня в полное замешательство. Казалось, что этот человек никого не видел вокруг себя. У него был странный взгляд — словно он смотрел куда-то вглубь веков.

— Думаю, тот ужасный старый Тибальт — точно такой же, — говорила я Адриану.

Имя Тибальт стало новым словом, которое я ввела в обиход. Оно означало «жалкий, презренный», и мы с Адрианом дразнили этим Сабину.

— А мне все равно, — сказала она. — Ничего из того, что говорите вы, не сможет бросить тень на Тибальта.

Я была очарована Гиза-Хаус. И хотя проявляла полное отсутствие музыкальных способностей, тем не менее с нетерпением ждала возможности пойти туда на очередной урок игры на рояле. Там уже со входа меня охватывал трепет. В доме было что-то необычное, «зловещее», — сказала я Адриану, который, как всегда, согласился со мной. Во-первых, там было темно — может, все дело в кустах, окружавших дом. К тому же, там было много бархатных штор — не только на окнах, но на дверях и в альковах, где стояли разные идолы и статуи. Повсюду лежали толстые ковры, заглушающие шаги и создающие ощущение, что кто-то постоянно наблюдает за каждым посетителем этого храма зловещих тайн.

На верхнем этаже жила какая-то странная женщина, и весь этаж принадлежал ей. Сабина называла ее старой няней Тестер.

— Кто она такая? — поинтересовалась я.

— Она была няней моей матери, а потом нянчила Тибальта и меня.

— А что она там делает теперь?

— Просто живет там.

— Но тебе уже не нужна няня.

— Мы не выгоняем слуг, которые так долго служат нам, — надменно произнесла Сабина.

— Я думаю, что она — ведьма.

— Думай, что хочешь, Джудит Осмонд. Она — старая няня Тестер.

— Она наблюдает за нами. Всегда выглядывает из окна и отшатывается назад, когда мы смотрим в ее сторону.

— Не обращай внимания, — сказала Сабина.

Каждый раз, приходя сюда, я смотрела на окна няни Тестер. Я убедила себя, что это очень странный дом и там может произойти все, что угодно.

Гостиная была самой обычной из всех комнат, но даже она выглядела как-то по-восточному. Несколько красивых ваз и статуэток, которые сэр Эдвард привез из Китая. Прекрасные картины в нежных пастельных тонах. Там же стояла стеклянная горка, заполненная китайскими статуэтками — драконами и толстыми Буддами с хитрыми сонными лицами, худыми Буддами, что с очевидной легкостью сидели в немыслимых позах, которые я безуспешно старалась повторить; статуэтки китаянок с непроницаемыми лицами, и свирепых мандаринов. Но рояль придавал этой комнате вполне привычный вид и именно на нем мы исполняли наши опусы под руководством Серой Табби, такой же загадочной, как и китаянки в стеклянном шкафу.

Когда предоставлялась возможность, я заглядывала в другие комнаты и заставляла Адриана заглядывать вместе со мной. Ему не хотелось, но он боялся не выполнить то, что я хотела, потому что в случае отказа я обозвала бы его трусом.

Мы с Эваном Коллумом изучали кое-что о древнем Египте — и я была совершенно очарована. Он рассказывал о последних открытиях и находках экспедиций, в которых участвовал сэр Эдвард Трэверс, потом излагал интересные факты истории этой страны.

Слушая Эвана Коллума, я переносилась из классной комнаты в храмы древних богов. Меня увлекли рассказы о породившем самого себя боге Ра — известном под именем Амон Ра; о его сыне Осирисе, который родил вместе с богиней Изидой великого бога Гора, о других богах, загадочных и страшных. Эван показывал нам изображения масок, которые надевали жрецы во время религиозных церемоний. Оказывается, каждая маска олицетворяла одного из богов.

— Бытовало мнение, что великие боги египтян обладали такой же силой и свойствами, как люди, но вдобавок каждый из них обладал и свойствами животного — и это животное служило им отличительным знаком. Гор, к примеру, был ястребом, потому что его глаза были зоркими и быстрыми…

Он показывал интереснейшие картинки. Я была прилежной ученицей. Но больше всего меня интересовали рассказы о погребениях, когда тела знатных особ бальзамировали и помещали в особые гробницы, где они хранились тысячелетиями. Рядом с ними обычно погребали их слуг, которых убивали только затем, чтобы они служили своим хозяевам в их новой жизни так же, как и в этой. Там, в могилах, хранились и сокровища, чтобы умершие не испытывали бедности в будущей жизни.

— Эта традиция, конечно, — объяснял нам Эван, — привела к тому, что многие могилы подверглись ограблению. На протяжении веков отчаянные авантюристы опустошали гробницы. Они при этом сильно рисковали, потому что, согласно древним повериям, тех, кто посмеет потревожить вечный покой умерших, неизбежно постигнет проклятие фараонов.

Мне было очень интересно, как можно сохранить человеческое тело на долгие века.

— Процесс бальзамирования, — объяснял Эван, — был изобретен за три тысячи лет до Рождества Христова. Этот секрет еще никто не разгадал — неизвестно, как древние египтяне делали это, да еще с таким мастерством.

Это было захватывающе интересно. Мне никогда не наскучивало обсуждать эту увлекательную тему. Хотелось отложить все остальные уроки — лишь бы заниматься с Эваном.

Сабина сказала, что видела мумию. У них в Гиза-Хаус когда-то была одна. Эван говорил с ней об этой мумии, и мне было немного обидно, что Сабина, которая не проявляла особого интереса к этой теме, тем не менее имела возможность, о которой я могла только мечтать.

— Она лежала в каком-то особом гробу, — поведала Сабина.

— Саркофаге, — подсказал Эван.

— Наверное, этот саркофаг до сих пор у нас. Но мумии уже нет, — она поежилась. — И слава Богу. Она была просто отвратительной.

— Нет, это интересно, — возразила я. — Ты только представь! Тело человека, который жил много тысяч лет назад!