Дитя господина Лина - Филипп Клодель

– Сюрприз! – восклицает он. И поскольку старик не решается взять пакет, продолжает: – Ну же, господин Tao-laï, это подарок для вас! Прошу, возьмите!

Господин Лин берет пакет. Руки у него дрожат. К подаркам он не привык.

– Откройте же! – подбадривает господин Барк, призывая к действию одновременно жестом и словом.

Старик аккуратно снимает оберточную бумагу. Это занимает время, потому что Лин старается не разорвать упаковку, а старые неловкие пальцы не приучены к таким кропотливым занятиям. Наконец у него в руках оказывается чудесная коробочка.

– Открывайте же! Открывайте! – смеется человек-гора.

Господин Лин снимает крышку. Внутри… У старика бьется сердце. Он взволнован. Отодвигает оберточную ткань… Ахает. В коробке платье принцессы, изящное, пышное, праздничное, бережно сложенное. Восхитительное платье. Платье для Сандью!

– Ей пойдет! – говорит господин Барк, глядя на малышку.

Господин Лин едва дотрагивается до платья. Вдруг помнет? В жизни он не видел наряда красивее. И этот наряд – подарок человека-горы. Господин Лин нервно шевелит губами. Укладывает платье обратно в коробку и закрывает крышку. Берет господина Барка за руки, сжимает их. Очень крепко. Долго не отпускает. Сажает Сандью к себе на колени. Его глаза блестят, он смотрит на друга, на внучку, дрожащим ломким голосом напевает:

Солнце обязательно взойдет,И распустятся чудесные цветы,Их лучи согреют, дождь польет,Скоро чьей-то мамой станешь ты.

Умолкнув, господин Лин склоняется перед Барком, словно приветствуя его.

– Спасибо, господин Tao-laï… – говорит тот.

В конце дня господин Барк провожает Лина до дома. Погода стоит отличная. Не холодно. Зима на исходе. Подойдя к двери, друзья прощаются как всегда: господин Барк говорит «до свидания, господин Добрый день», а господин Лин говорит «bonjour» господину Барку.

Старик счастлив, он удаляется в общую спальню, прижимая малышку к груди.

На следующий день женщина с берега и молодая переводчица появляются как раз в тот момент, когда Лин собрался на прогулку. Они пришли за ним. Он должен следовать за ними. Надо показаться врачу. Его заранее предупреждали. Так положено. Затем по плану встреча в конторе по делам беженцев – надо заполнить кое-какие документы.

Господин Лин в неловкой ситуации, но сказать об этом не осмеливается. Что подумает Барк? Впрочем, женщины уже уводят старика.

– Могу я взять внучку с собой? – спрашивает он у молодой переводчицы. Та переводит для женщины с берега.

Женщина смотрит на малышку, размышляет, отвечает:

– Нет проблем, папаша!

Господин Лин объясняет, что в таком случае ему потребуется несколько минут – девочка еще не одета. А врач – очень важная фигура. На него хочется произвести хорошее впечатление. Вынимает из коробки платье, подаренное Барком, одевает Сандью. Она прекрасна. Настоящая маленькая принцесса. Женщины, глядя на нее, улыбаются. Детишки из других семей подбегают поближе, чтобы рассмотреть платье, матери резко окликают их.

Машина, на которой везут господина Лина, едет по неведомым улицам. Старик сел в автомобиль впервые. Ему страшно. Он забился в угол и крепко прижал к себе внучку. Девочка совершенно спокойна. Ее платье сияет под солнечными лучами. Почему машина мчится так быстро? Для чего сумасшедшая скорость? Господин Лин вспоминает, как легко и ритмично покачивались повозки, запряженные буйволами, как в них чудесно мечталось или спалось, как они убаюкивали, как замечательно медленно они катились вперед, позволяя полюбоваться изменчивым пейзажем, по-настоящему вглядеться в мир, насладиться видом полей, лесов, рек, поговорить со встречными незнакомцами, прислушаться к их голосам, обменяться новостями. Автомобиль – словно сброшенный с моста сундук. В нем задыхаешься. В нем слышишь разве что дикий глухой рев. За окном стремительно мелькают картинки, создается впечатление, будто ураган все сметает на своем пути. Ни за что невозможно зацепиться взглядом. Кажется, вот-вот разобьешься.

Врач – высокий молодой человек. Женщина с берега вошла в кабинет вместе с господином Лином. Девушка – тоже. Поговорив с доктором, женщина с берега удаляется. Девушка остается, чтобы переводить. Врач смотрит на внучку господина Лина и задает переводчице вопросы. Та отвечает. Доктор кивает, задает другие вопросы, девушка переводит:

– Папаша, сколько вам лет?

– Я стар, – отвечает господин Лин, – очень стар. Я родился в тот самый год, когда смерч опустошил деревню.

– Вы не знаете, сколько вам лет? – удивленно спрашивает переводчица.

– Я знаю, что очень стар, вот и все. Точная цифра совершенно ни к чему.

Девушка передает слова старика врачу, тот делает записи. Вопросы продолжаются. Девушка переводит. Господина Лина когда-нибудь оперировали? У него был лечащий врач? Он принимал лекарства? У него нет гипертонии? Диабета? Проблем со слухом или со зрением?

Старик понимает примерно половину слов, произносимых девушкой. Смотрит на нее с удивлением.

– Ты совсем не знаешь страны, – говорит он. – Я видел врача один раз в жизни, лет сто назад, когда понадобился армии. В деревне все сами себя лечили. Если болезнь была неопасная, люди поправлялись. Если коварная, как черт, люди умирали. Вот и все.

Девушка переводит. Врач о чем-то толкует. Девушка объясняет господину Лину, что доктор должен его осмотреть. Надо раздеться. Она подождет за ширмой.

Старик вручает переводчице Сандью. Девушка аккуратно принимает малышку в свои объятия и восхищается ее нарядом. Господин Лин тронут. Он думает о своем друге, человеке-горе.

Врач осматривает тощее тело старика, пальпирует живот. Скользит рукой по коричневой шелковистой коже. Просит Лина открыть рот, проверяет глаза, нос, прикладывает к груди и спине пациента странные инструменты, оборачивает какую-то штуковину вокруг руки, стучит молоточком по коленям. Затем делает знак – мол, можно одеваться.

Когда переводчица с малышкой выглядывают из-за ширмы, доктор уже что-то строчит за столом. Это длится довольно долго. Затем девушка говорит:

– Все, папаша, можно идти!

Переводчица направляется к двери, но господин Лин останавливает ее:

– Как же так, ведь доктор даже не взглянул на малышку!

Девушка не отвечает. Думает. Обращается к врачу. Тот кивает.

– Вы молодец, что спохватились, папаша, – говорит переводчица. – Сейчас доктор осмотрит и вашу внучку.

Старик раздевает Сандью и передает в руки врача. Тот кладет девочку на смотровой стол. Малышка молчит. Господин Лин разговаривает с ней, чтобы успокоить. Доктор прикасается к Сандью осторожно, ласково. Он проверяет зрение, слух, сердце, кладет руки ребенку на живот. Затем поворачивается к старику, улыбается, что-то объясняет переводчице.

– Доктор говорит, она в полном порядке, папаша. Можете не беспокоиться. Еще он говорит: очень красивая девочка!

Господин Лин улыбается счастливой гордой улыбкой. Он одевает ребенка. Вновь ощущает под пальцами мягкую, словно кожа младенца, ткань платья.

Когда женщины провожают Лина домой, уже поздно и темно. Идти на прогулку нет смысла. Барк, наверное, давно покинул скамейку. Наверное, не понимает, что стряслось. Наверное, волнуется.

Прежде чем оставить старика, переводчица говорит:

– Завтра мы вас переселяем, папаша. Так что здесь вы ночуете в последний раз. На новом месте вам будет в сто раз спокойнее, удобнее и лучше.

Господин Лин в панике.

– Но как же так! Мне и здесь хорошо! Я не хочу уезжать…

Девушка переводит для женщины с берега. Несколько секунд они совещаются.

– Мне жаль, но мы не можем поступить иначе, – говорит переводчица. – Мы всех расселяем, это помещение скоро закроют. К тому же новое жилье совсем недалеко. Это ведь не другой город.

Последние две фразы немного успокаивают старика. Он не уедет из города. Значит, сможет видеться с другом. Он объясняет девушке, в чем дело. Словно просит не разлучать его с Барком.

– Конечно же, вы сможете видеться! Будьте завтра наготове! Мы за вами придем.

В голове у господина Лина все путается. События происходят слишком быстро: сначала – врач, теперь – переезд.

– Вы ведь не отберете у меня внучку? – вдруг вскрикивает старик, прижимая девочку к груди. Он за нее и в огонь, и в воду, будет биться, кусаться, царапаться – из последних сил.

– Папаша, что за нелепая идея! Вы всегда будете заботиться о внучке, не сомневайтесь в этом!

Господин Лин успокаивается. Садится на краешек матраса. Молчит. Женщины стоят над ним в течение нескольких секунд. Затем переводчица напоминает:

– Не забудьте про завтрашнее утро!

И дамы уходят.

Спит старик плохо. Малютка рядом с ним тихонько посапывает, но его это не успокаивает. Он вспоминает последнюю ночь на родине, ночь, проведенную во тьме и в страхе.

Покинув деревню, от которой остался лишь прах, он много дней скитался, шел к морю с внучкой на руках. На берегу он встретил других крестьян, тех, что выжили, – у многих не было ничего, даже одежды. Господин Лин тогда почувствовал себя самым удачливым человеком. Он бежал не с пустыми руками, у него была Сандью, его кровь и плоть. И худенький чемоданчик со старой фотографией да матерчатым мешочком с землей, черной илистой землей, которую Лин всю жизнь пахал, а до него – его отец и дед. Эта земля кормила его семью и принимала в себя мертвых.