Что скрывают мутные воды - Грегг Даннетт

Глава 6

В воскресенье отец просыпается позднее обычного. Мы снова едем в Силверли, потому что волны по-прежнему маленькие. Когда отец заходит в воду, я думаю о том, чтобы пройтись по пляжу и посмотреть, не вынесло ли кита обратно. Но с утеса утром я его не видел, так что идти смысла нет. Может, он утонул. Вместо этого я решаю заняться своим проектом с крабами-отшельниками. И направляюсь в сторону Нортэнда.

Нортэнд – странное место. Много лет назад там добывали серебро. Именно так город и получил свое название: Силверли[2]. Это было настоящее, чистое серебро в самородках. Через утесы пробурили туннели; кое-где они выходят на пляж. Но потом однажды поднялся сильный шторм, и волны подточили утес. Шахта обвалилась. Дело было серьезное, много шахтеров погибло. Но это произошло давным-давно, так что больше не имеет значения. К чему я это рассказываю: серебряные самородки, которые там добывали и хранили перед отправкой на континент, оказались на пляже. Они до сих пор там – в песке и в расселинах между скалами. Так что в отлив на Нортэнде можно найти много серебра.

Когда я был маленьким, мы с отцом часами копались там – я с маленьким ведерком и сачком, а он в рубахе с закатанными рукавами. Обыскивали полости литорали[3] в надежде найти серебро. Каждый раз, когда мне что-нибудь попадалось, я звал отца, и он подходил посмотреть. Но это всегда была то крышка от банки с пивом, то фольга от упаковки чипсов. Отец все равно улыбался и говорил, что надо продолжать искать – однажды нам попадется самородок. Я обожал искать серебро и не хотел уходить с пляжа, поэтому отцу приходилось в конце концов уносить меня на руках, а я спал, положив голову ему на плечо, настолько был вымотан.

Серебра мы так и не нашли – ни крошки. А теперь больше не ищем. Наверное, я для этого уже взрослый. Отец больше увлекается серфингом, а я не захожу в воду – ну, вы уже знаете. Но туристы летом продолжают искать. Покупают себе специальные ведерки «Серебряные самородки Силверли» и «сачки для серебра», которые ничем не отличаются от обычных детских сачков на палочках, только стоят гораздо дороже. Туристы тоже ничего не находят. Я уверен, что все серебро пропало.

Но это не значит, что на Нортэнде нет ничего интересного. Там идеальное место для моего проекта.

Идти до Нортэнда по пляжу где-то полчаса, и я успеваю как следует разогреться. Вижу, что отлив продолжается, и это хорошо, но все равно я хмурю брови, поскольку не знаю, достаточно ли отступила вода. Только на максимуме отлива можно перейти на ту сторону мыса. За ним – еще один маленький пляж, куда я и направляюсь. Отец раньше называл его «секретным пляжем», хотя он не такой уж и секретный, просто туда трудно добраться, и некоторые считают его опасным. На мысу есть даже специальный знак. Я как раз прохожу мимо него. Там сказано:

ОПАСНО!

В ПРИЛИВ ДАЛЬШЕ НЕ ЗАХОДИТЬ!

Ребенком я никогда не заходил дальше этого знака. Всегда боялся, что меня отрежет водой и я утону. Отец говорил, что на пляж ходить можно, если следить за приливом, но все равно пару раз мы едва не попали в ловушку. Ему нравится заходить за знак отчасти потому, что там, по его мнению, больше шансов найти серебро, ведь туристы редко забредают туда. А отчасти потому, что таков уж мой отец.

Теперь я стал гораздо увереннее. Знаю, что у меня есть около часа, пока не начнется прилив и не отрежет пляж от остального острова. Опасности нет, если не забывать про время. Вроде бы помню, что сегодня отлив в одиннадцать, но не до конца уверен, потому что, когда смотрел расписание, думал про кита. Ничего, просто буду осторожен.

Когда добираюсь до мыса, там остается достаточно песка, чтобы пройти, не вскарабкиваясь на скалы. За мысом пляж Силверли скрывается из вида – его загораживают скалы, которые я только что миновал. Маленький пляж чудесный. Другого способа попасть туда нет – никаких дорожек на скалах. Даже с утеса его не видно. Вот почему опасно оказаться отрезанным там. В прилив пляж пропадает под водой, а скалы слишком крутые и наверх по ним не взберешься.

На секретном пляже никого нет; я совсем один. Раз за мной никто не шел, то мои следы должны быть единственными на песке.

Времени у меня немного. Прибавляю шагу, двигаясь по твердому влажному песку к другому краю пляжа. Ко входу в лабиринт.

Мы нашли лабиринт вместе с отцом много лет назад. Сначала думали, это просто пещеры, но позднее Эмили мне рассказала, что на самом деле мы попали в заброшенную шахту. Там сохранились старые туннели и камеры, пробуренные в скале давным-давно. С каждым приливом вода заполняет их. Мало кто знает про эти туннели; в них ведет только один маленький вход под уступом скалы. Оказавшись внутри, лучше снять обувь, потому что там мокро. И темно.

Прежде чем войти, я оглядываюсь на океан. Вода еще низкая, но все равно я рискую. Иногда, увлекшись проектом, теряю счет времени. Покусывая ноготь, я раздумываю, что делать. Потом решаю, что зайду только на минутку – посмотреть.

Из рюкзака я вытаскиваю специальный фонарик. Включаю его, потом наклоняюсь и ныряю под уступ, в темноту. Времени у меня немного. Только проверю, сколько смогу найти.

Глава 7

Я ступаю в холодную неподвижную воду. Джинсы у меня подвернуты до колен. Низко пригибаю голову, чтобы не удариться о каменный потолок. Дальше будет участок повыше, где с потолка обвалился кусок породы, а потом опять понижение. Я почти ничего не вижу, потому что света от моего фонарика нет, но это не означает, что он сломан. Когда добираюсь до пещеры, это становится ясно. Из темноты сияют разноцветные пятна. Что-то красное пробегает по полу. Единственный звук – медленное капанье воды, стекающей с потолка.

Наверное, надо объяснить вам, что у меня за проект с крабами-отшельниками и почему я им занялся.

Все началось с Эмили. У себя в университете она изучает медуз – особо ядовитую разновидность, обитающую у побережья Южной Америки (в водах потеплее, хотя это же медузы – куда их несет, туда они и плывут). В прошлом году на целых шесть недель уезжала в экспедицию, чтобы их изучать. Большинство рыб погибают, попавшись в щупальца медузы. Медуза