Марс - Владимир Буров

– Ты считаешь, что мы уже были знакомы? – спросил я со вздохом.

– На вокзале познакомились, в буфере.

– А-а! Ну, может быть. Я значит, просто забыл.

– Хватит врать, ты купил мне в буфете два вареных яйца и куриную ножку, а денег не взял. В карты, что ли, выиграл у кого-нибудь? Говори, правду, не будь дураком.

– Да, да, да, что-то такое начинаю припоминать.

– Ты еще читал мне книгу, которую купил на зоне.

– Вот это уже интересно, – сказал я. – И как она называется?

– Так, Альберто Моравия, а вот про что не помню. Хотя ты просил меня обратить внимание, что там люди постоянно просят…

– Что? От твоего ответа будет зависеть, поеду ли я с тобой в Ленинград.

– Соль.

– Что?

– Они всегда просят передать соль.

– Ужас. Верно. Почему я тебя не помню?

– Я знаю ответ.

– Скажи.

– Притворяешься.

Не успел я ответить, как двери раздвинулись, и появилась голубая снизу, красная сверху улыбка.

– Капитан, капитан улыбнулись, – спела Люда.

– Улыбнитесь, – сказал он, и вынул красную книжечку.

– Мы ничего не делали, – автоматически сказал я. – Впрочем, это с толкучки? – Я попытался взять книжечку из его пальцев. Но он, как фокусник убрал ее в ладонь. Но другой рукой вынул из-за спины другую книгу.

– Итс май, – сказала девушка.

– Это хорошо, что вы не отрицаете свою причастность к этому делу, – сказал он. – Только этого мало. Надо, чтобы и он, – парень приставил палец мне к носу, – сует свой нос туда, куда он не дорос.

– Куда – и он сует свой нос? – я не поняла.

Красно-голубой мэн показал книгу лицом. Я уж подумал, что это Альберто Моравия, неизвестно откуда здесь, – но это была ее книга, книга, точнее, Артура Миллера:

– Охота не ведьм.

– Откуда он у вас?

– Я просто положила ее на лавку, чтобы никто не занял мое место. Вот и всё, – сказала Люда – Всё просто.

– Эта книга запрещена без русского перевода, – сказал парень.

– Я все равно почти не понимаю по-английски без словаря.

– Где словарь?

– С собой нет.

– Простите, но, как минимум вам придется со мной расплатиться. Натурой.

– Натурой, – повторила она. И добавила: – Это как? Я хотя и только что после зоны, но всё равно не дам.

– Дашь-ш-ь-ь, – как мне показалось даже прошипел парень. – И знаешь почему? Я люблю таких, как ты.

Я выступил вперед:

– Это моя любимая жена, и я не позволю над ней измываться.

– Да пошел ты знаешь куда? – спросил он, но не дал мне даже ответить, открыл дверь железнодорожным ключом, который вдруг появился у него – в третьей руке, что ли? – перевел меня к выходу, и толкнул в жопу всей квадратной стопой сорок пятого размера.

После падения я даже хотел снять свой черный вельвет, и замерить этот размер на всякий случай. Но решил:

– Время еще будет. – Сейчас надо догонять паровоз.

Я конечно подумал, что ту-ту, да разве его догонишь! Но поезд остановился. Впереди что-то произошло. Но это действительно была электричка, и двери открываются автоматически. И на мое счастье они открылись. Но опять закрылись, когда я оказался рядом.

– Лучше не отходить, – решил я. И стоял, стоял, стоял. А поезд пошел, так не пустив меня внутрь. Я конечно, представлял, что в нем происходит, и краска даже выступила у меня на лице. Очень, очень жаль.

Но на всякий случай я зацепился за ручку, и попытался открыть заднюю дверь. Она пошла внутрь.

Я вздохнул облегченно.

– Ну, парень, у тебя голова работает! – радостно сказал… да, это сказал краснокнижечник.

– Ты ждал меня, и рад, что видишь? – задал я риторический вопрос.

– Ты давай тут не умничай, а сразу получи, – сказал парень, и так махнул ногой, что у меня волосы поднялись дыбом. Не от ужаса, а от ветра.

– Что? – спросил он. – Похоже на Комету Галлея?

– Да-а. Вы где-то учились так бить?

– Нет, просто Дар.

– Дар напрасный, дар случайный – жизнь! зачем ты мне дана? Иль зачем судьбою тайной ты на казнь осуждена?

– Это вы меня спрашивае-е-ете.

Пространства здесь было немного, но мне удалось ускользнуть и от следующего его маха ногой. Просто я скинул ему под опорную ногу бачок из нержавейки литров на десять. Жаль, что он был пустой, но парень всё равно не смог его перешагнуть, но, к моему удивлению не упал.

Я посмотрел на потолок, и решил бежать. Куда? Дальше в вагон. Если он смог зацепиться ногой за трубу на потолке, то лучше было и не садиться с ним в один поезд. Скорее всего, он долго отрабатывал приемы джиу джитсу. И, следовательно:

– Только бы не оказаться с ним в одной кровати. – Лежа он меня задушит ногой. Почему? Видно – может.

Но дверь из этого кубрика дальше в вагон была закрыта. Мне показалось, что он спустился вообще по стене. В том смысле, что:

– Зачем? – Он мог бы встать в стойку на руках.

– Надо было остаться на откосе, и махнуть этому поезду рукой на полное прощанье. Куда я спешу? По рогам получить? С этой акулой мне не справиться. И знаете почему? Это Немягкий Путь. А наоборот, жесткий.

Неожиданно я увидел руку, которая могла принадлежать, если не толстухе, то весьма приличной даме, похожей на хомяка, но с весьма крутыми бедрами. Так оно и вышло, когда я ухватившись за эту руку, как за спасительный канат, втянулся в другую часть вагона, и был – нет, не повален на пол, как очередная добыча – а просто поставлен, как экспонат для наблюдения.

– Простите, но, что вы на меня так смотрите?

– Это не тот вопрос, который должен был задать, мальчик.

– Хорошо:

– Вы не забыли запереть дверь?

– Что ж, голова у тебя работает. Ты никогда не учился на э-э?

– На э-э? А понял, понял, я так рад что вас встретил в этой опасной обстановке, что могу даже сказать ваш любимый пароль, который я нигде не воровал, а догадался до него сам, и использовал в ваших интересах в маленькой комнате, где стояла японская хроматография. Вы окей?

– Так это были вы?

– Я.

– Весьма сомневаюсь. Скажите, как мы тогда трахались?

– Не скажу.

– Почему?

– Потому что тогда не интересно будет показывать.

– Ну, ладно, уговорил. – И она, как тогда сняла все, но только до пояса.

– Боитесь, что ослепну?

– Боюсь пистолета заряд будет истрачен мимо цели, – грубо ответила она. Это тогда. Сейчас, ожидать другого не приходилось. Люди не меняются. Если они стеснялись тогда – сейчас тоже их раскачать можно только сзади, когда не видно выражения наслаждения на их милом лице.

– Не смотри.

– Почему?

– Стреляй по два патрона с задержками. Так ты не подпустишь их слишком близко.

– Кого, простите?

– Всех желающих.

Я, как и тогда взял ее за хомячьи щеки, и попросил не слишком наклоняться вниз.

– Почему, я забыла?

– Всё просто: я не достану.

– Угу, я много в жизни потерял, всё потому что ростом мал. Однажды я в одну влюбился! Был молод и красив собой. Когда ее в подвале трахал, лица не видел и не ахал.

– Наоборот, я очень часто вас вспоминал.

– Врешь.

– И знаешь-те почему?

– Почему?

– Я люблю, когда лицо девушки сужается не к низу, а наоборот.

– Как груша?

– Есс.

– Это как раз я.

Но тут она закричала, как будто ее режут.

– Ты не сказал пароль! – она повернулась ко мне, и я опять увидел ее прекрасное лицо жирного поросенка. Нет, нет, хомяка, конечно. Такая красивая. Вы думаете, я вру? Нет. И знаете почему? По крайней мере, очень маловероятно, что это Медуза Горгона, которых я боюсь, как огня.

– Пароль, – сказала она и хотела цапнуть за член, но передумала, так как… ну, вы помните про пистолета заряд. Дама помнила о наслаждении даже в такой ответственный момент.

Я спокойно улыбнулся: пароль мне был хорошо известен.

– Окей, – она тоже улыбнулась.

– Окей, да, или окей, но нет?

– В этом деле все должно быть серьезно. Итак – пароле, милый.

– Пароле, или пароле пе, – опять пошутил я, но тут же схватился за голову. Я его забыл! Как это может быть? Вот доболтался, и теперь всё могло кончится плохо. Тем более, было уже явственно слышно, что кто-то подбирает ключи с той стороны двери. Известно, конечно, кто, но говорить лишний раз про этого голубого мне не хотелось – тип пренеприятнейший. Тем более, вместе с джиу джитсу. И, кажется, это была бразильская система, где вообще душат и делают болевые в партере.

– Партер не люблю, – сказал я.

– Повтори.

– Это не пароль, прости, так, неприятное предположение.

– Ты не можешь повторить пароль? Ты его не знал, и взял меня просто на испуг? Вспоминай, или я тебя не прощу. Никогда.

– Давай хотя бы закончим эти тити-мити, – я приподнял ее бесценно-большие груди. – Не могу на них насмотреться. И знаете…

– Прекрати лицемерить и паясничать одновременно. Пароле пе. Или хотя бы просто пароль, и да: можешь закончить то, что начал давно.