Посох и шляпа - Терри Пратчетт

Однако некоторое время назад он впервые в жизни украл то, что не только попросило его об этом негромким и не терпящим возражений голосом, но и дало точные, не подлежащие обсуждению указания насчет того, что дальше делать.

Стояла середина ночи – поворотная точка полных забот анк-морпорских суток. Это время, когда люди, зарабатывающие себе на жизнь при свете солнца, отдыхают после своих трудов, а те, кто занимается честным промыслом под холодными лучами луны, только набираются сил, чтобы отправиться на работу. То есть сутки вступили в ту тихую пору, когда уже слишком поздно для ограбления и еще слишком рано для кражи со взломом.

Ринсвинд, который в одиночку сидел в продымленном, битком набитом зале «Барабана», даже не шелохнулся, когда над его столиком промелькнула какая-то тень и напротив уселась зловещая фигура. В этом месте в зловещих фигурах не было недостатка. «Барабан» ревностно хранил свою репутацию самого стильного и дурно славящегося трактира в Анк-Морпорке, и здоровенный тролль, который охранял дверь, тщательно осматривал посетителей, чтобы у каждого имелись обязательные черные плащи, сверкающие глаза, магические мечи и так далее. Ринсвинд так и не выяснил, что тролль делает с теми, кого отбраковывает. Возможно, он их ест.

– Эгей! – тихонько донесся хриплый голос из глубины черного бархатного капюшона, отороченного мехом.

– До эгей еще далеко, – откликнулся Ринсвинд, пребывающий в смутном настроении духа, – но мы работаем над этим.

– Я ищу волшебника, – заявил голос. Он был искажен и оттого казался сиплым, но сиплые голоса в «Барабане» опять-таки не в диковинку.

– Какого-то конкретного? – осторожно осведомился Ринсвинд.

Так можно нарваться на неприятности.

«Волшебника, который с почтением относится к традициям и не прочь рискнуть жизнью за высокое вознаграждение», – ответил ему другой голос, донесшийся из круглой черной кожаной коробки, которую незнакомец держал под мышкой.

– Ага, – отозвался Ринсвинд, – это несколько сужает круг ваших поисков. А в ваше задание входит опасное путешествие в неведомые и, возможно, грозящие погибелью земли?

– Если честно, то входит.

– Встречи с жуткими тварями? – улыбнулся Ринсвинд.

– Вероятны.

– Почти верная смерть?

– Точно.

– Что ж, желаю вам всяческих успехов в ваших поисках. – Ринсвинд кивнул и взялся за шляпу. – Я бы и сам вам помог, но только не стану это делать.

– Что?

– Извините. Не знаю почему, но перспектива верной смерти в неведомых землях от когтей экзотических чудовищ – это не для меня. Я это уже пробовал, и оно у меня как-то не пошло. Каждому – свое, так я говорю, а я был создан для скуки.

Он нахлобучил шляпу на голову и неуверенно поднялся на ноги.

Он уже дошел до подножия лестницы, ведущей наверх, на улицу, когда чей-то голос у него за спиной произнес:

– А настоящий волшебник сразу согласился бы.

Ринсвинд мог не останавливаться. Мог подняться по ступенькам, выйти на улицу, купить в клатчской забегаловке, что в Сниггсовом переулке, пиццу и завалиться в постель. История бы в этом случае полностью изменилась и стала значительно короче, зато Ринсвинд как следует выспался бы, хотя в отсутствие матраса ему пришлось бы спать на полу.

Будущее затаило дыхание, ожидая, что Ринсвинд уйдет прочь.

Он не сделал этого по трем причинам. Одной было спиртное. Другой – тот крошечный огонек гордости, который мерцает в груди даже самого осторожного труса. Но третьей причиной был голос.

Он был прекрасен. Звучал так, как выглядит дикий шелк.

Вопрос отношения волшебников к сексу довольно сложен, но, как уже указывалось, в основном все сводится к следующему: когда дело доходит до вина, женщин и песен, волшебникам позволяется напиваться в доску и мычать себе под нос сколько душе угодно.

Юным волшебникам объясняли это так: овладение магией – дело, требующее больших затрат сил и времени, оно несовместимо с деятельностью, которой занимаются в духоте и украдкой. Гораздо разумнее, говорили им, забыть о подобных вещах, а вместо этого усесться за «Аккультизм Для Начинающих» Воддли. Как ни странно, молодых волшебников сие объяснение, по-видимому, не удовлетворяло, и они подозревали, что настоящая причина состоит в том, что все правила пишутся старыми волшебниками. Страдающими запущенным склерозом. Но на самом деле истинная причина была давно забыта: если бы волшебникам позволялось размножаться, как кроликам, это привело бы к угрозе появления чудесников.

Разумеется, Ринсвинд успел повращаться в обществе и кое-что повидать. Но при помощи нечеловеческих усилий он мог-таки обуздать свои чувства и спокойно провести в женском обществе несколько часов подряд, не испытывая необходимости принять холодный душ и пойти прилечь. Но этот голос даже статую заставил бы сойти с пьедестала и сделать несколько быстрых кругов по стадиону и пятьдесят отжиманий. Это был голос, который даже «доброе утро» произносит так, как будто приглашает в постель.

Незнакомка откинула капюшон и вытряхнула из-под него свои длинные волосы. Они были почти абсолютно белыми, а поскольку кожу девушки покрывал золотистый загар, общее впечатление было рассчитано на то, чтобы нанести мужским чувствам удар, подобный удару свинцовой трубой по голове.

Ринсвинд заколебался и упустил прекрасную возможность промолчать. С верхней площадки раздался хриплый бас тролля:

– Эй, я же шкажал, дебе шюда нельжя…

Девушка прыгнула вперед и сунула Ринсвинду в руки круглую кожаную коробку.

– Быстрее, ты должен пойти со мной. Ты в большой опасности!

– Почему?

– Потому что, если ты не пойдешь, я тебя убью.

– Да, но подожди минутку, в таком случае… – слабо запротестовал Ринсвинд.

На верхней площадке лестницы появились три стражника из личной охраны патриция. Их начальник с сияющей улыбкой оглядел раскинувшийся внизу зал. Улыбка давала понять, что страж порядка будет единственным, кто вволю насладится шуткой.

– Никому не двигаться, – посоветовал он.

Ринсвинд услышал за спиной бряцание оружия, означавшее, что несколько стражников появились и у задней двери.

Остальные посетители «Барабана» застыли, держа руки на разнообразных рукоятях. Это была не обычная городская стража, осторожная и добродушно-продажная. Это были ходячие глыбы мускулов, абсолютно неподкупные хотя бы потому, что патриций мог заплатить больше, чем кто-либо другой. Как бы там ни было, стражу интересовала именно девушка. Остальные клиенты расслабились и приготовились вкушать зрелище. Когда станет ясно, кто побеждает, может быть, будет иметь смысл присоединиться.

Ринсвинд почувствовал, как пальцы у него на запястье сжались еще сильнее.

– Ты что, чокнулась? – прошипел он. – Впутываться в дела самого босса?!

Послышался свист, и из плеча сержанта внезапно выросла рукоять ножа. Потом девушка резко обернулась и с хирургической точностью заехала маленькой ножкой прямо в пах первому же стражнику, который сунулся в дверь. Двадцать пар глаз сочувственно прослезились.

Ринсвинд схватил свою шляпу и попытался нырнуть под ближайший стол, но у пальцев была просто стальная хватка. Следующий приблизившийся стражник поймал нож в бедро. Затем девушка вытащила шпагу, похожую на очень длинную иглу, угрожающе подняла ее и осведомилась:

– Ну, кто следующий?

Один из стражников прицелился в нее из арбалета. Библиотекарь, который сидел, сгорбившись над своей кружкой, лениво протянул руку, смахивающую на две ручки от метел, связанные резинкой, и шлепком повалил стражника на спину. Стрела отскочила от звезды на шляпе Ринсвинда и впилась в стену рядом с уважаемым сводником, сидящим на два столика дальше. Его телохранитель метнул нож, который едва не попал в стоящего у противоположной стены вора, который подхватил скамейку и заехал ею двум стражникам, которые тут же принялись тузить ближайших посетителей. Одно событие повлекло за собой другое, и довольно скоро все, кто был в зале, принимали участие в драке, отчаянно пытаясь где-нибудь оказаться – либо на улице, либо на свободе, либо верхом на противнике.

Ринсвинд почувствовал, что его неумолимо тянут за стойку бара. Трактирщик сидел под стойкой на мешках с деньгами. На коленях у него лежали два скрещенных мачете, а сам он воспользовался спокойной минуткой, чтобы пропустить стаканчик. Время от времени звук ломающейся мебели заставлял его вздрагивать.

Последним, кого увидел Ринсвинд, прежде чем его уволокли прочь, был библиотекарь. Несмотря на внешний вид, напоминающий волосатый резиновый мешок, заполненный водой, орангутан по росту и размаху рук не уступал никому из присутствующих. В настоящее время он сидел на спине у одного из стражников и пытался – не без успеха – открутить тому голову.

Но Ринсвинда больше заботило то, что его тащат куда-то наверх.

– Моя дорогая госпожа! – в отчаянии взвыл он. – Что у тебя на уме?