Юная жена - Сюзанна Форстер

Немного поразмыслив, Чейс устыдился: мужчина должен держать женщину в узде. Пусть и закаленную монастырской жизнью.

– Я все еще не получил твои вещички, крошка, – он постучал в дверь.

– Надо уметь ждать, – сказала она, выбрасывая ему джинсы и кофту. – Теперь доволен? – Энни выставила на крыльцо туфли и с треском захлопнула дверь.

Доволен ли?! Взглянув на одежду, Чейс представил пьянящий облик женщины, оставшейся за дверью. Нет, совсем наоборот...

... Вспышка света в зеркале отвлекла внимание Чейса от дороги. Он сбавил скорость и, оглянувшись, заметил какое-то движение на пастбище. Резко выкрутив руль, он повернул на сто восемьдесят градусов и перескочил через придорожную канаву.

Конокрады издавна нападали на дальние ранчо. Но в последнее время их налеты напоминали по-военному спланированные операции: угоняя табуны, они не оставляли никаких следов.

Футах в трехстах Чейс заметил слабый огонек. У изгороди из колючей проволоки сидел человек. Увидев выезжающую из-за кустов машину, он вскочил на ноги, выругался и бросился бежать. Чейс нажал на тормоза и выпрыгнул из джипа. С хлыстом в руке он устремился в погоню. Беглец на ходу швырнул в преследователя металлический предмет. Чейс увернулся, но успел разглядеть, что это не нож, а садовые ножницы. Сильным ударом хлыста Чейс остановил беглеца. Конец хлыста обвился вокруг ног того, когда он вновь рванулся было вперед. Перебросив рукоятку хлыста в левую руку, правой Чейс выхватил обрез. Военная выучка не подвела его.

– Кто ты? – крикнул он лежащему на земле человеку. – И что делаешь на ранчо Макэфри?

– Я работаю. Чиню изгородь. – Он дрожал, будто увидел дьявола. Чейс держал ружье наготове.

– Ремонтируешь изгородь? Так какого черта ты побежал, осел?

– А кто бы не побежал при виде такого психа, как ты? – Мужчина встал, потер ушибленную руку. – Если не веришь, спроси управляющего ранчо. Он нанял меня вчера. Что-то во всем этом не нравилось Чейсу. Он чуял вранье за милю. Подтолкнув мужчину, он сказал:

– Ну, что ж, давай поговорим с управляющим.

– Иди сюда, Джем, – позвала Энни, пытаясь отвлечь пса от места у двери, которое он занял, как только Чейс ушел. Джем глядел на Энни с настороженным неодобрением, будто винил девушку за уход хозяина.

Энни осмотрела весь дом и удивилась его простоте. Большой камин в гостиной занимал почти полстены. Только самая необходимая деревянная мебель. Кроме пары ружей над камином, стены ничего не украшало. Занавесок на окнах не было. Словом, не было здесь ничего такого, что бы оживляло помещение.

Когда Энни пошла на кухню, собака оставила свой пост и побежала за гостьей, обнюхивая ее. Энни не оттолкнула пса, присела на корточки и нежно погладила мягкую шерсть. «Кухня уютнее, чем другие комнаты», – подумала она. Над обеденным столом, покрытым красной клетчатой скатертью, висела керосиновая лампа. На плите стоял синий в белый горошек чайник.

Пес доверительно ткнул холодным носом в ногу Энни.

– Ты мне друг? – спросила Энни, почесывая собаку за ухом.

Овчарка тихонько заскулила, и Энни захотелось прижаться к теплой длинной шерсти. Странно-радостное чувство охватило Энни. Накопившееся за многие дни напряжение словно выплеснулось из нее, когда Джем лизнул в лицо. Девушка рассмеялась и отстранила собаку, но Джем снова прильнул к ее ногам. Впервые с начала отчаянного путешествия Энни почувствовала внутри теплоту. Господи, как хорошо, когда тебя любят! Это было похоже на возвращение домой. Впрочем, у нее никогда не было настоящего, нормального дома... Глаза Энни затуманились, она села на пол рядом с собакой. Если бы эта хижина не была такой холодной и неприветливой... Все эти годы Энни представляла себе живописный деревянный домик с крошечной кухонькой, украшенной желтыми с оборочками занавесками. Солнечный зайчик играет на накрытом к завтраку столе. Она у плиты готовит яичницу с беконом...

Энни закрыла глаза, вспоминая свой любимый сон. Хозяин дома, ее дорогой ковбой, вспотевший и голодный, входит в дверь с охапкой дров для камина. Умывшись, он хочет поцеловать ее, и не только поцеловать... Но она напоминает ему, улыбаясь, что остывает замечательная яичница...

– Но я, наверное, обманулась, Джем? – Она прильнула к своему новому другу, сердце защемило от боли. – Этот дом совсем не такой, как я ожидала. И хозяин тоже.

Пес заскулил и сочувственно лизнул ее в лицо.

– Спасибо, – грустно улыбнулась она овчарке. – Приятно, что хочешь мне помочь. Но все сложнее. Твой хозяин, кажется, не помнит меня. Или не хочет вспомнить.

Энни теснее прижалась к собаке, стараясь отогнать паническое настроение. Что она будет делать, если Чейс откажется помочь? Отдаться на милость иммиграционной службе? Она слышала ужасные истории о нелегальных приезжих, которых содержат, как скот, в специальных лагерях месяцами, а потом депортируют. И даже если это не так, она вряд ли сможет остаться в стране, если не докажет гражданство.

Энни похолодела. Назад в Коста Браву? После кошмара последних пяти лет? Она отпустила собаку и вскочила на ноги. Волнующая тошнота подступила к горлу.

– Я не допущу этого, Джем. Никто не сможет отправить меня туда.

Трясясь от озноба, она забралась в постель. Когда она ела последний раз? Несколько часов назад? А может быть, дней? Кажется, она потеряла счет времени. Все поплыло перед глазами, напряжение спало. Энни погружалась в сладкое забвение. Падая в полном изнеможении, она, бывало, засыпала в парках и на автобусных стоянках. Но сейчас она не могла позволить себе расслабиться, нужно проснуться и собраться с мыслями.

– Что мне делать? – спрашивала Энни собаку, сидевшую у кровати. Та смотрела участливо, ее огромные глаза были печальны.

Сердце Энни сжималось от безысходности.

Так вот, словно замерев, они просидели очень долго.

Конец? Решение пришло к Энни. Она зябко поежилась и завернулась в потертое одеяло. Слово «смерть» осветило сознание, словно послано оно было божественным провидением.

– Смерть, – произнесла Энни вслух, как бы пробуя это слово на вкус, ощущая его глубину.

Но вдруг она поняла, что может и спастись. Она знала как!

– Благодарю тебя, господи! – Энни подняла глаза кверху.

Джем завилял хвостом, беспокойно зарычал. Возбуждение росло в Энни, оживляя душу.

– Ты ведь тоже знаешь, Джем? Понимаешь, я должна соблазнить твоего хозяина.

Другого выхода нет.

Сердце ее отчаянно забилось. Она старалась взвесить все «за» и «против». Соблазнить Чарльза Бодина?! Возможно ли это? Родилась ли та, что могла бы сломить железную волю этого мужчины, заставить его уступить? Возможно, это лишь пустые надежды, но Энни верилось, что, отдаваясь любви, Чейс вспомнит их давние отношения. И пусть не думает, что забытая любовь ничего не значит.