Куда он денется с подводной лодки - Наташа Труш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Папочка! Я люблю Стаса, а он любит меня. Вы с мамой ведь тоже студентами были, когда Ингмар родился…
– У нас сначала свадьба была, а потом все остальное. – Валевский с трудом подбирал слова. – Значит так, подаете заявление сегодня же.
Стас и Инга согласно кивнули, и умчались в ЗАГС.
А потом была свадьба, на которой новоиспеченный тесть предупредил Стаса строго-настрого – не обижать дочку! Зять запомнил это хорошо.
А в положенный срок Инга родила Дениску – абсолютно рыжего. Нет, рыжий мальчик не имел к ее сыну никакого отношения. По крови. А вот в душе… Наверно, это был подарок судьбы, чтобы Инга всегда помнила свою первую рыжую любовь.
Эдвард Валевский не удивился тому, что внук у него огненно-рыжий: вся их ингерманландская линия была такой масти.
– В прабабку Дениска пошел, – улыбаясь, сказал дед, покачивая на руках продолжателя рода Валевских. А зятю сказал:
– Ты не обижайся, но Ворониными пусть у вас девки будут, а мальчик будет носить нашу фамилию.
Стас не возражал: вашу, так вашу.
* * *
Через две недели своего дачного затворничества Инга решилась, наконец, позвонить брату. Она еще не знала, как будет все объяснять Ингмару. Но еще больше страшило ее объяснение с сыном. Сказать ему, что отец в сорок лет поменял ориентацию?! Или как это у них там называется?! Ингу от одной мысли о том майском утреннем приезде в свой дом передернуло. Нет, говорить Денису этого нельзя, Ингмару тоже. У Дениса еще психика подростка. А Ингмар… Ну, как в таком случае настоящий мужик поступить может? Инга не исключала и рукоприкладства. А уж то, что Стас будет бегом бежать из их дома следом за своим чемоданом – так в этом она совсем не сомневалась. Нет, надо как-то мягко. А как?…
Инга заглянула в записную книжку и забила номер Дениса в свой телефон, минутку подумала и позвонила.
Сын ответил не сразу.
«Новый номер изучает», – решила Инга.
Наконец трубка «ожила»:
– Слушаю! – Инга чуть не задохнулась от радости, услышав родной голос.
– Динь-Динь! – назвала она сына привычным домашним именем.
– Инь-Инь! – радостно отозвался он. – Мам, куда ты пропала? Я звоню, а мне отвечают, что твой номер не существует. И папа говорит, что ты в командировке, и он ничего не знает про тебя.
«Спасибо тебе, сыночек! Подсказал выход…» – подумала Инга, а вслух сказала:
– Динька, я и правда в командировке, очень длительной, а телефон потеряла…
– Мамаша-Маша-растеряша! – Денис дурачился, и Инга успокоилась. Появилась версия, которую подкинул сыну непутевый папашка, и, придерживаясь этой версии, еще можно какое-то время продержаться. – Ладно, рассказывай, где ты и что, и как!
Инга чуть не выпалила, что она сажает цветочки во мшинских болотах, да вовремя язык прикусила, и стала рассказывать подробности своей недавней командировки в сибирский край. Потом остановила себя и стала расспрашивать Дениса о его житье-бытье, учебе, брате.
– Да все хорошо у нас! Ты б приехала, мам, сама бы посмотрела.
– Как-нибудь выберусь, – пообещала Инга. – Ты телефон новый дяде передай, пусть звонит, и приветы от меня.
– Окей! – Беззаботно пообещал ребенок, чмокнул трубку и отключился.
– Я люблю вас… – грустно сказала Инга в немую пустоту.
* * *
Брат позвонил через два дня и огорошил:
– Инуль, я на следующей неделе приезжаю в Питер. Остановлюсь, как всегда, у вас, да?
– Инечка, ну, что ты спрашиваешь? Конечно! Это ведь и твой дом. – Ласково сказала Инга, похолодев от мысли, что придется как-то объяснять брату ее разрыв со Стасом. – Давай так сделаем. Ты мне позвони, как приедешь, пересечемся в городе, посидим в кафешке, поболтаем.
– Не понял?! – Удивился брат. – В кафешку-то зачем? Дома что ли не наговоримся?…
– Я хочу кое о чем поговорить с тобой… без Стаса…
– Тебя этот поганец обидел? – Резко спросил Ингмар сестру. Он никогда не любил зятя, наверно, из ревности. Все-таки Инга была ему больше, чем сестра, и любой мужик рядом с ней был воспринят бы Ингмаром враждебно.
– Не сейчас, ладно? Приедешь, встретимся, и я все скажу. Договорились?
– Договорились, но ты бы лучше сказала сразу, без тумана.
– Вот встретимся, и скажу. Все. Люблю тебя. Семье привет. Обязательно позвони в день приезда.
Инга слышала, как брат хмыкнул. Видать, заподозрил Стаса во всех смертных грехах. Не ее, Ингу, а именно мужа. «Убьет он его. Точно убьет, если все узнает…» – Инга поняла, что у нее в запасе только неделя на то, чтобы придумать правдоподобную версию. Как бы Стас не обидел ее, она не хотела никаких радикальных мер. Пусть у него будет время на то, чтобы спокойно выехать из дома, найти себе что-то. Или… кого-то. Инга не знала, как там у них, в этом странном для нее сообществе мужчин решаются эти вопросы. Тьфу! Черт бы их побрал! Натворил муженек дел, а она сейчас расхлебывай все это дерьмо.
Стасу она позвонила через два дня, приняв не простое для себя решение. Чтобы не светить свой новый номер мобильного мужу, она вынуждена была выехать в ближайший поселок с отделением связи.
Стас Воронин был на работе. Он только-только вернулся со сложной операции, и отдыхал, устроившись в удобном кресле. Рядом на краешке стола восседала медсестрица Дана – бестелесное практически существо с ногами от коренного зуба. Самое большое, что было в ее организме – это мощный бюст. Дана, похохатывая, говорила всегда, что в ней весу пятьдесят «кило», из них пять «кг» – это сиськи. Умопомрачительное надо сказать зрелище: стройные длиннющие ноги, долгоиграющие тонкие руки, тонкие же, длинные волосы дымчатого пепла – не девушка, а… флейта. Тонкая, звонкая и хрупкая. И бюст! Всем бюстам бюст – роскошный, с трудом умещающийся под одеждой. Удивительно, как Дана с таким шикарным дополнением не падает носом вперед!
Дана восседала напротив доктора Воронина, которого тщетно пыталась охмурить: доктор нежно посматривал на ее ноги и бюст, и не реагировал. В обязанности Даны входило после операции создать доктору Воронину комфортные условия для отдыха. Вот с этой самой целью она и восседала перед ним на столе, красиво закинув одну ножку на другую, и поднося доктору душистую дорогую сигарету, которую она держала длинным хирургическим пинцетом. Это воронинское чудачество знали все, а исполняла одна Дана. И получалось это у нее очень ловко. Она угадывала ту самую секунду, когда Станиславу Николаевичу хотелось сделать очередную затяжку. Она видела этот момент по едва уловимому шевелению ресниц доктора, и аккуратно подносила сигарету к его губам. Ему оставалось только приложиться, втянуть в себя воздух через мундштук, седой пепельный столбик на другом конце «курительной палочки» «оживал», краснел горячо, и, потрескивая, отдавал Воронину очередную порцию нежно щекочущего ноздри аромата.
Это было действо, к которому Воронин приобщил Дану еще год назад. Позволял себе такой праздник доктор не так часто, только после сложнейших операций, и потому в этом ритуале виделось ему нечто магическое.
Дана же, будучи влюбленной по самые уши в светило косметической хирургии, исполняла свою второстепенную роль трепетно и нежно, как начинающий артист упоительно играет «кушать подано», и верит, что переплюнул тем самым главных героев пьесы.
Посмотреть, как ритуальничает Воронин после операции прибегали многие. Всех забавлял финал. Согласно правилам игры, Дана должна была так виртуозно делать «кушать подано», чтобы от первой и до последней затяжки с сигареты не упало ни граммульки пепла. Выгоревший до основания остаток с длинным серым столбиком Дана демонстрировала присутствующим, комментируя «произведение». То это был «хобот слона», то «полшестого», то «дубинка полицейского». Иногда Дана, игриво рассматривая сигаретный труп, извещала присутствующих, что перед ними точная уменьшенная копия «шалуна» Виктора Матвеевича с первой хирургии, или «гигант» Игоря Остапчука – начальника охраны клиники. И с тем, и с другим, и еще бог знает с кем, Дана была знакома близко-близко, так близко, что про «шалунов», «малышей», «гигантов» и прочие причинные органы знакомых и малознакомых мужчин знала все интимные подробности.
Стаса Воронина эти познания Даны, мягко говоря, шокировали, поэтому к ногам ее безразмерным и сиськам пятикилограммовым он относился, как к виртуальным игрушкам. Посмотреть готов, а вот уж трогать – на фиг, на фиг! На то он и доктор, чтоб всего такого бояться. Повидал за свою врачебную практику всякого…
Звонок раздался так неожиданно, что рука у Даны дрогнула, и пепельный столбик упал прямо на белоснежный халат Воронина. Фокус не удался. Воронин смахнул с себя пепел и вытянул из кармана телефон. «Новый номер» было написано на дисплее. «Ну, новый – так новый», – подумал Стас и нажал кнопку.
