Выбери меня, девочка (СИ) - Пырченкова Анастасия

— Мне жарко в куртке, — вернул к настоящему тихий и в чем-то даже робкий голос девушки.

А ему, Ильясу, жарко, когда она без нее. Именно поэтому он только крепче сжал хрупкие плечи, не позволив скинуть с себя верхнее одеяние. И без того все прохожие парни пялились на нее, как на самый вкусный десерт. Еще бы! С такими ножками, при виде которых только у мертвого не встанет. И то не факт. Примиряло только то, что Этери совершенно не замечала чужого интереса.

— И ты не ответил на вопрос, — дополнила она негромко, бросив на него робкий взгляд снизу вверх.

И блядь!!!

Породила тем самым в его разуме сразу десяток другой ассоциаций самого пошлого характера. Возбуждающим электричеством прошлись они по всем нервным окончаниям.

А ведь вроде только успокоился более-менее!

Ни хрена!

В считанное мгновение все вернулось в состояние близкое к пограничному. И вот как тут оставаться адекватным? Еще и ответ подходящий никак не желал находиться. В итоге Ильяс ответил как есть:

— Ты не хочешь знать ответ.

Что конечно же не удовлетворило его кошку.

Хоть и правда на деле показывай.

Ильяс даже позволил себе представить, как бы это происходило…

Как представил, так и отмел прочь.

Нельзя!

Условный рефлекс. Правильный. Еще бы также легко можно было перестать смотреть в глаза цвета замерзшего Байкала.

Он будто с размаху ударился о его поверхность, пробив насквозь тонкую корку, и теперь медленно, но верно погружался на его дно.

С виду холодные воды укутали неожиданным теплом. Вместе с девичьим телом, что подалось ему навстречу, и тихим:

— Ильяс…

Его имя из ее уст — как контрольный в голову. И вместе с тем наилучшее напоминание о неправильности происходящего, где он уже не просто сжимает хрупкие плечи, а прижимает Кошку ближе к себе.

Нет, он точно погорячился, согласившись на присмотр за нею. Сильно так. Его выдержка и без того держалась на одном честном слове, а уж теперь, когда он познал вкус ее страсти… Не полностью, но достаточно, чтобы сойти с ума от недостатка того. И теперь она вновь так близко…

Громкий смех проходящей мимо компании девушек вернул в реальность.

Рефлексы сработали за него. Руки разжались, а сам он привычно отступил. И очень постарался не смотреть в растерянные глаза напротив, полные обиды и того же сожаления, что снедало самого Ильяса.

— Хочешь мороженое? — предложил в качестве отвлекающего маневра.

Сработало.

Девушка согласно кивнула.

И тут же вновь как тупым сверлом мозг ему вскрыла тихим:

— Хочу.

Суууукааа!

Вот как тут оставаться адекватным?

И ведь сам виноват.

Сам спровоцировал.

Идиот!

— Идем, — повторил уже набившее оскомину слово.

Вышло грубее, чем хотелось, но лучше так, чем его голодный до нее зверь сорвется с цепи и утащит туда, где им точно уже никто не помешает. Ничему. Его станет. Навсегда.

Глава 7

Этери

Ильяс так и не ответил на вопрос, а заново спрашивать я не решилась. Вообще предпочла больше на него не смотреть. Так оно безопаснее для душевного спокойствия. Один раз вон уже посмотрела…

Никогда не думала, что буду на кого-то так открыто вешаться. Фактически предлагать себя. Но Ильяс… Почему я раньше не замечала, как он красив? Как смотрит на меня. Так, как Тенгиз никогда не смотрел. Черный взгляд затягивал на дно своей бездны, в котором невидимым огнем горело неукротимое пламя желания. Точно такое же, как этим утром, прежде чем он опомнился и взял себя в руки. Я и не знала, что так бывает. Чтобы смотреть кому-то в глаза и не иметь силы воли прервать этот контакт. Наоборот, возникло желание усилить его. Укрепить.

Он ведь тоже поддался.

Почти поцеловал.

И я ждала этого.

Сердце до сих пор никак не желало утихать. Стучало так, вот-вот из груди выпрыгнет, как в мультиках. Губы знакомо жгло.

Но Ильяс опять остановился.

И наверное, это правильно.

Так и должно быть.

Точнее, не наверное — точно!

Но как же хотелось наплевать на все и будь что будет.

Так что предложение перекусить мороженым я приняла с большим энтузиазмом. Надо бы отвлечься уже. В идеале вдали от Ильяса, чтобы забыть и не помнить, не думать и не вспоминать. Но судьба явно решила проверить меня на выдержку. И ведь ни раньше, ни позже, а именно перед свадьбой!

Может это и правда своеобразное испытание на благочестие? Устою или нет перед искушением. Но если так, то я просто обязана пройти его с достоинством. Поэтому отринув эмоции в сторону, сосредоточилась на окружающем.

На Набережной сегодня и впрямь было ветрено, хотя все равно довольно тепло. В кожаной куртке — так вовсе жарко. И я никак не могла понять, почему мужчина облачил меня в нее. На заботу не очень походило. Скорее на повод уйти от ответа. Как и предложение поесть мороженое. Вот и не стала настаивать. Поправила кожанку на плечах и продолжила идти дальше.

Прогулка мерным шагом по длинной широкой аллее успокаивала. Ветер трепал мои распущенные волосы, то и дело бросая отдельные локоны мне в глаза, отчего приходилось их убирать с лица. Не лучше чувствовали себя деревья, чьи кроны ворчливо шумели своей густой зеленой листвой. Нет-нет, да срывался один из листьев с них, улетая прочь, ведомый невидимой рукой все того же шаловливого ветра.

За одним из них я проследила взглядом, ненадолго задержавшись у перил, за которыми волновалась река.

Интересно, куда его занесет?

— Красиво… — прошептала вслух с улыбкой.

— Не то слово, — согласился со мной остановившийся рядом Ильяс.

Я прикрыла глаза и кивнула, на этот раз специально подставляя лицо шаловливому ветру, что уже не просто путался в волосах, а развевал их на манер флага. Так хорошо. Настолько, что захотелось поделиться этим состоянием с Асатиани.

— Всегда любила причалы, — призналась негромко. — Они как граница между мирами. И мне всегда было интересно узнать, что по ту сторону. А ты? Что любишь ты? — обернулась к нему.

А сама призадумалась о том, что ведь и правда не особо знаю стоящего рядом. Разве только то, что он предпочитает черный цвет в одежде, не болтлив, внимателен и заботлив. На него можно положиться в любой ситуации. И днем, и ночью. Да, хороший друг у моего брата. Верный и честный. А еще он мне ответил. Не ожидала, но затаила дыхание, слушая.

— В этом мире мало того, что я люблю или мог бы полюбить, — произнес он все также глядя вдаль. — Материальное никогда не имело для меня значение. А все остальное либо слишком хрупко, либо не мое.

— Это печально, — вздохнула я.

Такой тоской повеяло от его слов…

А ведь у него все есть.

Тогда почему он такой одинокий?

— Я привык, — пожал плечами Ильяс.

— Еще печальнее, — поджала губы в недовольстве.

Злилась на себя. Совсем не хотела расстроить своего спутника, не думала, что простой вопрос приведет к такой реакции. Теперь чувствовала себя виноватой. Будто старую рану разбередила неосознанно.

— Тогда заканчивай с медитацией и пошли есть мороженое, — постановил Ильяс, отвлекая меня от гнета мыслей на его счет.

И улыбнулся.

Как утром.

Как Ире.

Только лучше.

Задорней.

Вызывая на моих губах ответную улыбку.

— Любишь мороженое? — уточнила, щурясь от яркости солнца.

Все-таки не настолько все плохо, как он пытался показать. И есть что-то, мелочи, которые его радуют. Осталось узнать их все. Слишком интересно! Мужчина интересен. А тот:

— Люблю, когда ты молчишь, — заявил нахально.

Вот же:

— Гад!

— Еще какой, — согласился со мной Асатиани, согласно кивнув.

— Купишь за это мне двойную порцию, — развернулась к нему спиной и первая направилась в сторону виднеющегося впереди здания кафе.

— Растолстеешь, — донеслось веселое мне вслед.

— Тенгиз на мне не женится, и я подамся в монашки, — хмыкнула.