Остров Эскадо - Григорий Остер

Ученый выглянул в окно, сразу узнал знаменитую машину Президента острова Эскадо. «Интересно, — подумал Иннокентий, — к кому приехала Президент Синдирелла?»

— Могу сделать три научных вывода, — сказал сам себе талантливый ученый. — Вывод первый: Президент Синдирелла приехала к парикмахеру Рубену и хочет постричься наголо. Это маловероятно. Что она, дурочка? Вывод второй: Президент приехала к аптекарю Соломону — хочет купить горчичников, облепиться с ног до головы. Тоже маловероятно. Президент, облепленный горчичниками, не может вызывать уважение. А без уважения ни один Президент не продержится и пяти минут. И наконец, вывод третий: Президент приехала ко мне, хочет вручить мне, талантливому ученому с мировым именем Иннокентий, несколько Больших Золотых Медалей за успехи в непосильном умственном труде.

Третий вывод так понравился Иннокентию, что он забыл про упавший под стол бутерброд, схватил одежную щетку, стряхнул с пиджака крошки и пыль — приготовил у себя на груди чистое место для Золотых Медалей. Потом ученый высунулся по пояс в окно, стал ждать дальнейших событий.

Сначала из длинной машины выглянул личный водитель и телохранитель Президента Синдиреллы Пэпэ. Он стремительно огляделся, не прячутся ли поблизости какие-нибудь проголодавшиеся. Убедившись, что никто не целится в Президента вилками, водитель широко открыл дверцу длинной машины, выпустил худенькую кошку. Потом стал выпускать мам острова Эскадо. Мамы шли и шли. Одна за другой.

Высунувшийся из окна Иннокентий догадался, что Синдирелла приехала к нему не одна — привезла с собой все Правительство мам острова Эскадо. Вслед за последней мамой из машины выпрыгнула и сама Президент.

— А где Золотые Медали? — закричал Иннокентий, увидев, что Синдирелла выпрыгнула с пустыми руками.

— В багажнике! — сказала Синдирелла, задрав голову. — Я привезла полный багажник золотых медалей и орденов, дорогой Иннокентий, и вы получите их все, если выполните государственный заказ — откроете нам очень нужный Закон Природы.

— Да! — торжественно подтвердили хором мамы островы Эскадо — они тоже задрали головы, с надеждой смотрели на по коленки высунувшегося из окна ученого.

— Эй! А вы не грохнетесь из окна?! — озабоченно предостерег Иннокентия телохранитель Пэпэ.

— Не! — сказал Иннокентий.

Перед тем как высунуться в окно, он надел специально изобретенные для таких случаев ботинки. Ботинки эти были крепко и давно прибиты длинными гвоздями к подоконнику, служили надежной защитой от сурового закона природы, по которому каждый высовывающийся в какое-нибудь окошко глубже чем по пояс обязан был выпадать из того же самого окошка целиком.

— Готовы ли вы, Иннокентий, — торжественно спросила Президент Синдирелла, — выполнить государственный заказ?

— Готов! — откликнулся Иннокентий. — Заказывайте!

Мамы острова Эскадо радостно переглянулись. И загалдели.

Каждое утро они все во главе с Президентом берутся за уборку: не жалея сил, моют, трут, убирают, стирают, полощут и чистят. Каждое утро к завтраку, вымытый мамами, остров Эскадо сверкает как новенький, потому что на всем острове нет ни соринки. А потом…

— Что потом? — спросил Иннокентий.

Потом кто-нибудь ее бросает. Да, кто-то бросает самую первую соринку. Вслед за первой кто-то бросает вторую. И третью. Соринки валятся одна за другой. Вслед за соринками кто-то швыряет первую обертку от жвачки, первый фантик, потом летит второй… и вот уже мусор сыплется на чистое со всех сторон..

— Мы просили не мусорить, мы уговаривали, мы умоляли, мы требовали, мы запрещали. Но никто нас не слушает. Нам нужен закон. Закон Природы. Очень суровый.

— Хорошо! — торжественно сказал ученый с мировым именем Иннокентий. — Открывайте багажник, вынимайте золотые медали и ордена. Награждайте меня. Я открою такой закон.

Мамы толпой кинулись к багажнику длинной машины, но Синдирелла взмахнула рукой, и все замерли.

— Сначала, Иннокентий, вы откройте закон, — сказала Президент, — а потом мы откроем багажник.

Всю ночь ученый с мировым именем трудился над новым научным открытием.

— Вот, например, — логически рассуждал ученый, — есть закон всемирного притяжения. Он гласит: «Бросьте что-нибудь вверх, и оно упадет вниз. Прямо на вас». Суровый, но справедливый закон. Нужно что-нибудь похожее.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Кого награды ищут? Зачем таксам электричество? Что уронили народные массы и что затаило Правительство?

Утром талантливый ученый сам пешком вошел в кабинет Президента, весело крикнул:

— Открывайте багажник! Я уже открыл!

— Что вы открыли? — с надеждой спросили мамы, собравшиеся после уборки в кабинете Президента.

— Я открыл закон всемирного притяжения мусора к тому, кто его бросил. Закон уже действует. Можете сами в окошки поглядеть.

Все кинулись к окнам, увидели жуткое зрелище.

Как раз в это время под окнами Президента проходило большое народное гуляние. Гуляли два лучших друга, Женя и Джонни. Оба прогуливали школу и, чтоб приятней провести время, одновременно жевали жвачку, сосали леденцы, лизали мороженое, кусали шоколадки, грызли орехи.

Навстречу двум лучшим друзьям выгуливала свою черную таксу Ваксу одна белокурая бабушка. Бабушка не жевала жвачку, ничего не грызла, потому что забыла дома свои искусственные зубы. Зато она курила длинную сигарету с фильтром, пускала вокруг себя дым, а такса Вакса глодала предусмотрительно захваченную из дома косточку. Кроме этих четверых, щелкали семечки, совершали прогулки в разные стороны и другие народные массы. Их высунувшееся из окошек Правительство разглядеть не успело. На улице началось нечто невообразимое.

Женя и Джонни одновременно бросили на землю две шоколадные и две жвачечные обертки, две палочки от мороженого, два пакетика от леденцов, четыре ореховые скорлупки. Все это долетело до земли, тут же от нее отскочило, прилипло обратно к лучшим друзьям. Ошеломленные друзья завертелись вокруг друг друга, хотели оторвать от носа пакетики, выковырять из ушей палочки, стряхнуть со щек скорлупки. Но не тут-то было.

— Видали? — гордо похвастался Иннокентий. — Законно. И это еще не все!

Это действительно было еще не все. Все только начиналось. Пока друзья безуспешно стряхивали и выковыривали, такса Вакса выплюнула обглоданную косточку, подняла ножку у первого попавшегося электрического столба. А белокурая бабушка кинула под этот же столб непогашенный окурок с фильтром.

Через миг Правительство, затаив дыхание, наблюдало, как улепетывают со всех ног такса и бабушка. За быстроногой парочкой, шипя, рассыпая искры, стремительно гнался окурок с фильтром, рядом со свистом летела косточка, а вслед за ней, не отставая ни на шаг, мчалось то, что оставила под электрическим столбом такса Вакса.

Прочие народные массы, преследуемые шелухой от семечек, тоже быстро разбежались. Улица осталась пустой.

И совершенно чистой.

— Где медали? Где ордена? — спросил ученый с мировым именем, расправляя грудь, чтоб на ней получилось больше чистого места.

Награжденный медалями, орденами, Иннокентий уехал домой на машине Президента. Пешком бы не дотащил.

Но на следующее утро Правительство мам во главе с Синдиреллой снова стояло под окном ученого с мировым именем.

— Да, — сказали мамы, — ваш Закон Природы беспрерывно действует, остров совершенно чист. Как стеклышко. Зато половина жителей черт знает чем облеплена. С ног до головы. Некоторых вообще не видно. А Тяпу и Тепу в мусоре просто невозможно найти. До сих пор ищут.

— Ничего, найдутся. Кто ищет, тот всегда найдет, — улыбнулся благодушно настроенный Иннокентий, покачиваясь на подоконнике в своих ботинках и позвякивая медалями.

Но мамы были настроены иначе. Президент тоже.

— Закон ваш, — сказала Синдирелла, — замечательный, только нам не подходит. Сил у нас не хватает мусор от жителей отрывать, мыть их с мылом. И мусора меньше не стало. Не знаем, куда девать. Закройте, пожалуйста, закон. Что-нибудь другое придумайте.

— А другие медали, ордена у вас есть? — поинтересовался талантливый ученый.

Иннокентию обещали полный багажник медалей, орденов, и он прямо с подоконника бросился в научную работу. Окунулся в нее с головой. С воодушевлением погрузился в теоретические изыскания.

Иннокентий вообще никогда не одобрял поверхностных взглядов, многим своим коллегам-ученым частенько кричал: «Мелко плаваете!» Сам же Иннокентий плавал ужасно глубоко.

Довольно долго его совсем не былд видно. Из бездны знаний прилетали одни пузырьки. Потом всплыло и закачалось кверху брюхом несколько опровергнутых теорий.

Часа через два из пучины размышлений, отфыркиваясь, вынырнул и сам ученый. В руках он держал крупную свежую научную идею. Идея трепыхалась, зевала и била талантливого ученого по пухлым щекам упругим хвостом.