Десерт для Дьявола - Богдана Любимова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
− Ну, не молчи. Пап. − выдергивает свою руку загоняя меня в ступор. − Папуль…
− Погода не при чем. − поднимает голову вверх тяжело выдыхая. − Ты оказалась права, Лиза. Я старый дурак. Поверил, что еще кому-то могу быть нужным. Простите меня.
Переглядываемся с Таней, мы обе его не понимаем.
− Так, ты можешь объясняться яснее. Что произошло? − тетя не обладает терпением. − То, что ты дурак мы и так знаем, можно не напоминать. Давай, выкладывай и не строй из себя тут жертву, пока сумкой не огрела. Лиза вон вся бледная из-за тебя!
Слеза скатывается по его щеке, но он быстро вытирает ее.
− Пап, действительно, что происходит?
Мое предчувствие подводит редко и сейчас оно кричит о проблеме. Об очередной проблеме. Огромной проблеме.
− Я бомж.
Снова переглядываемся, по лицу Тани вижу, что еще немного и она выполнит свою угрозу, огреет его сумкой, не смотря на слова врача о полном покое пациента. Еще когда меня и в планах не было родители получили от завода приличную трехкомнатную квартиру, со временем приватизировали, оформили пополам. После моего рождения купили еще и небольшую дачу за городом, чтобы можно было проводить где-то выходные и отпуск. После смерти матери все досталось отцу и мне. Так что жить ему точно есть где.
− Я тебя сейчас точно ударю!
Поворачивает голову ко мне, смотрит так жалостливо, что я сама готова заплакать.
− Ангелина обманула меня. − каждая клеточка моего тела напрялась в ожидании дальнейших слов. − Прости, солнце, я старый дурак, который повелся на банальный развод.
− Пап, что ты сделал? − говорю почти шепотом, но он понял вопрос.
− Я все переписал на нее. Не знаю, как так получилось, мы хотели поехать в отпуск, она подсунула бумаги, а в итоге это оказалась дарственная. − в ушах начинает шуметь. − И это не все. Я взял кредит, хотел устроить для нее праздник.
Теперь бледная не только я, но и Таня.
− С-сколько? − услышанное не укладывается в голове, кажется каким-то сном, розыгрышем.
− Пятьсот тысяч.
− Ой, мамочка… − Таня хватается за сердце. − Боже, идиот, какой же ты идиот! − сгибается пополам. − Ай, больно, воздуха… не хватает воздуха… − в секунду облетаю постель оказываясь рядом с ней.
Разговоры подождут. Ору на всю палату, забывая, что здесь лежат одни сердечники. На мои крики прибегает медсестра, помогаю ей положить тетю на свободную постель. Ей не становится лучше, она не может сказать и слова лишь держится на грудь. Папа пытается что-то сказать, но из-за слез, из-за паники в моей голове я ничего не понимаю. Все как в тумане. Несусь за каталкой, на которой увозят тетю. Заполняю бумаги роняя на листы слезы. Без сил падаю на скамью, когда в очередной раз просят подождать. Нет мыслей, никаких мыслей. Лишь страх остаться одной, потерять последних близких людей.
Я помню, как в шестнадцать сидела на краше десятиэтажного дома, куда мы любили залезать с друзьями, смотрела на закат и думала, что в моих силах сделать все, пережить все, что моя жизнь будет яркой и разнообразной, что я смогу осуществить любые планы и буду получать удовольствие. Но все оказалось не так романтично. Жизнь ломает каждого. Нет ничего идеального, ничего не дается просто так. Взрослея человек сталкивается с проблемами, которые на первый взгляд кажутся не решаемыми. Меняются взгляды, мировоззрение, окружение. Друзья, с которыми ты проводил все свое время понемногу исчезают ты остаешься один. Взрослея раз за разом сталкиваешься с предательством, с корыстью. И это нормально. Это закаляет, делает сильнее. Но страхи никуда не уходят, может засыпают, отступают, но, когда приходит их время накрывают с новой силой.
Год назад я сидела на той же крыше, плакала не в силах повлиять на судьбу. Я была готова на радикальные меры, чтобы унять боль и заполнить пустоту. Мне хотелось ничего не чувствовать. В тот момент я думала, что не переживу, что мое сердце не выдержит, разорвётся. Боль тянула меня вниз. Боль была в каждой клеточке моего тела. Сейчас я вспоминаю те дни и понимаю, что человек может пережить все, может справиться со всем если у него есть поддержка. Вот только моя поддержка сейчас за стеной, лежит на больничной койке, и я не могу ей помочь.
− Вот ты где. − дергаюсь, когда чья-то рука ложиться на плечо.
− Ты почему встал? Тебе прописан покой.
− Медсестра разрешила. Я ведь брат, как-никак. Таня сильная, она будет в порядке. В нашем возрасте стрессы играют опасную роль, не думал, что ты позовешь ее с собой. − он понимает, что тетя в таком состоянии из-за его глупости и наивности. − Я так виноват перед вами.
Я могу начать орать на него, обвинять, мне хочется сделать это, но он не в лучшем состоянии. Хоть и ходит, говорит, но его сердце нуждается в покое. Я не могу волновать его еще больше. Бледный, с дрожащими губами, не думала увидеть его таким хоть когда-то.
− Прости меня, солнце. Я обещаю все исправить. Как только выпишусь сделаю все, чтобы отменить сделку, чтобы вернуть то, что принадлежит тебе по праву. Я…
− Пап, хватит. − его громкие речи лишь резали слух. С виду брутальный мужчина ведет себя словно ребенок. − Я устала. Да и тебе нужен покой. Вернись в палату. Я приду завтра, и мы поговорим.
Мелкоочаговый инфаркт миокарда. Просто не вериться, что тетя так долго тянула и не обращалась к врачам. Нам просто повезло, что ей стало плохо именно в больнице, что ей сразу оказали помощь. Я возвращалась домой на ватных ногах. Ощущаю себя бесполезной мебелью, я должна собраться и держать себя в руках, сделать все, чтобы помочь близким, а вместо этого падаю на пол, как только переступаю порог квартиры и начинаю реветь. Мне страшно. Я боюсь остаться в одиночестве. Солнце давно село, в квартире темнота, а я продолжаю сидеть на полу обнимая колени.
Я сильная. Я, черт тебя побери, сильная. От того, что я здесь сижу ситуация не измениться. Мне не на кого рассчитывать, значит должна справиться сама. И я справлюсь. Обязательно справлюсь…
Глава 5. Л.
