Любой ценой - Виктор Нарожный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Набравший высоту «Ил» сделал неторопливый разворот и устремился на юг от столицы, в сторону вечно воюющего Кавказа…
*****
Селение Хал-Килой
Чечня.
Рыночная площадь жила своей обычной жизнью. Галдели бойкие торговцы, громоздились на прилавках горки разнообразных товаров. Повсюду царили шум и толчея. И только обилие людей в камуфляже говорило о том, что где-то рядом идёт война.
Никулин сидел на чердаке, выходящего фасадом на рыночную площадь дома и наблюдал за людским морем. Отыскать в этом нескончаемом водовороте нужное лицо было весьма проблематично. Впрочем, это и не входило в прямые обязанности Антона. Вдоль торговых рядов лениво сновали «косящие» под армейских офицеров спецназовцы. Вот им-то и предстояло вычислить Минёра.
-И как же ты, родной, умудряешься после выстрела в голову выглядеть таким живым и здоровым? – косясь на толкущегося рядом Довгаева, поинтересовался Антон.
-Сам удивляюсь, - беззлобно хохотнул чеченец. – Когда по телевизору новости увидел, даже к зеркалу подбежал. Дырку от пули искать.
-Да, Голливуд отдыхает. Никогда бы не подумал, что в нашем ведомстве имеются такие первоклассные гримёры. Хоть кино снимай.
-Нет, гримёр, как раз, киношный был. Откуда-то с «Мосфильма» выписали.
Беседу прервала тихая мелодия мобильного телефона. Довгаев вытащил из кармана трубку.
-Алло!
Лицо его враз посуровело. И без того тонкие губы сжались в одну узкую полоску:
-Так точно, товарищ подполковник. Как только завершится операция, немедленно доложу.
Он выключил телефон и хотел было спрятать обратно в куртку, но Никулин довольно бесцеремонно выдернул мобильник из его рук.
-Значит так, землячок, - жёстко сказал он чеченцу. – Я не знаю, как принято у вас, на Лубянке, но сейчас ты в спецназе. И правило здесь железное: во время операции любая связь должна быть отключена. Работают только внутренние переговорные устройства и штабной канал. И всё! Понято?
Довгаев виновато кивнул.
-А аппаратик хороший, - уже мягче произнёс Никулин, разглядывая телефон.
-Ага, - слегка расслабился чеченец. – INMARSAT, кодировка речи и даже автономно работающий радиомаячок. Сигнал от него идёт через спутник, никакие горы не страшны.
-Гляди-ка, - качнул недоверчиво головой Никулин. – А с виду, обычная «мобила».
-Специзделие. – преисполнился гордостью Довгаев. – Умельцы из технического отдела соорудили. Я больше года с ним по горам шатался и никто даже не заподозрил, что телефон адаптирован под спутниковую связь.
Голосом Ситковецкого хрипнул динамик переговорника:
-Первый, вижу Тепкоева.
Антон мигом забыл о навороченной «трубе».
-Где ?
-Здание автосервиса. Стоит у ворот, курит.
Никулин переместил бинокль на приютившийся у въезда на рынок сарай с неряшливо оформленной вывеской «Автосервис». И сразу же натолкнулся на знакомое по фотографиям лицо. Прислонившись к косяку ворот, Тепкоев лениво дымил сигаретой. И только прищуренные глаза, словно живя своей собственной жизнью, внимательно рыскали по сторонам.
-Осторожнее, мужики, - напомнил Антон разбросанным по рынку бойцам. – Не засветитесь раньше времени.
-Обижаешь, начальник, - хмыкнул Ситковецкий. – Чай, не первый раз замужем.
-Именно поэтому и острожнее, - повторил Никулин. – Облажаетесь, головы поотрываю. А Арбуз…
-…гланды через задницу вырвет, - закончил за командира, вклинившийся в разговор Колыма.
-Отставить трёп! – рыкнул шёпотом Никулин. – Совсем от рук отбились, ироды!
И снова прильнул к биноклю. Рядом, последовал его примеру Довгаев. В его задачу входило опознать Максуда с эмиссаром и заранее предупредить об их прибытии засаду.
*****
-Ты веришь в предчувствие? – спросил Максуд, после того как их, украшенный надписью «Скорая медицинская помощь», УАЗ- «таблетка» благополучно миновал блок-пост.
-Нет, только в Аллаха и в Шейха, - ответил Саади.
-А зря, предчувствие тоже существует. И сейчас, оно говорит о том, что впереди засада.
-Глупости. Документы у нас в идеальном порядке, а о истинной причине визита в Хал – Килой знаем только мы, да сам Тепкоев.
-И ещё – пропавший проводник. Он вполне мог догадаться, с какой целью мы пробираемся в Чечню.
Омар досадливо поморщился. У этого афганца семь пятниц на неделе. Недавно он готов был, с пеной у рта, уверять всех в смерти проводника. А сегодня, с самого утра, твердит обратное. «Мне кажется, он жив и снюхался с федералами…»
Оставалось только удивляться, как Шейх мог доверить проведение ответственейшей операции такому неуравновешенному человеку, как Максуд?
-Проводник мёртв, - в который уже раз повторил Саади. - Ты сам видел по телевизору его труп.
-В фильмах покойники тоже выглядят вполне натурально. Однако, все они живые люди.
-Скажешь тоже, - хмыкнул Омар. – Ты ведь не фильм смотрел, а новости.
-А какая разница? И там, и там – кино.
-Так что же теперь, отменить встречу?
-Хотелось бы, но уже поздно. Да и Тепкоев может запаниковать и «лечь на дно». – Максуд посмотрел на проплывающую за окнами машины улицу и добавил. – Однако, на месте встречи прошу тебя быть предельно внимательным.
*****
-Вот они! – воскликнул Довгаев. –На «скорой помощи» приехали.
Антон нацелил бинокль на остановившуюся у автосервиса «таблетку». Из её салона вылезли два бородатых доктора и решительно направились к дымящему очередной сигаретой Тепкоеву.
-Кто из них эмиссар? – нетерпеливо спросил Никулин.
-Тот, что слева.
Антон всмотрелся в лицо араба. На вид, лет 40-45. Аккуратная бородка, высокий лоб, тонкий, слегка заострённый нос. Такой вполне может сойти за доктора. Во всяком случае, в белом халате его представить намного легче, чем в камуфляже и с автоматом в руках.
Так, с этим всё ясно. Никулин переместил окуляры бинокля на Максуда. Крепко сбитая фигура, пружинистая походка. Орлиный нос и густая, скрывающая пол-лица, борода.
Внезапно, сердце Антона ёкнуло и, кажется, остановилось. Оно быстрее чем глаза разведчика узнало идущего к автосервису человека…
…Дорога в горы была бесконечной. И не удивительно. Когда у тебя связаны руки, между лопатками то и дело тычется ствол автомата, каждый шаг превращается в муку. Кружилась контуженная взрывом голова, черепная коробка лопалась от тупой боли, а спины топающих впереди душманов двоились и плыли перед глазами.
На какое- то время сознание Антона отключилось. Словно механическая заводная кукла он продолжал по инерции идти. Но туго закрученная где –то внутри его организма пружина быстро распрямлялась и, с каждым шагом, движения пленника всё больше замедлялись.
Наконец, настал тот миг, когда ни тычки, ни злобные окрики не могли больше сдвинуть Никулина с места. Он встал и, слегка пошатываясь, смотрел на перекошенные ненавистью лица. Антон не боялся. Он слишком устал, чтобы боятся. Просто стоял и терпеливо ждал смерти.
От сливающейся в бесформенную массу кучи душманов отделился чернобородый, орлиноносый афганец. Подошёл к Антону и медленно вытащил из – за голенища сапог нож. Огромный, со сверкающим в лучах закатного солнца лезвием. Не торопливо поиграл им перед глазами пленника, потом, хищно осклабившись, зашёл Никулину за спину. А секундой позже, подбородок солдата охватила шершавая пятерня и резко вздёрнула его к верху. Там, по выцветшему небу плыли белёсые облака. «Как фата невесты»,- прорвалось через боль нелепое сравнение. А ещё, там светило солнце. Неожиданно ласковое и как – будто даже улыбающееся Антону. Совсем не кандагарское солнце, а наше, родное, из-за Речки. «Прилетело со мной проститься» – подумал Никулин и улыбнулся ему в ответ…
И снова, затмевая солнце, сверкнул перед глазами клинок.
-Аллах акбар! – гортанно выдохнул над ухом голос орлиноносого и утонул в грохоте выстрела. Мелодично звякнул о камни выпавший нож. Державшая подбородок руках враз утратила силу и безвольно разжалась. На долю секунды над горами повисла гробовая тишина. Повисла, чтобы тут же взорваться грозным лаем пулемёта. Высекая искры на валунах и вырывая куски человеческой плоти, завизжали вокруг Антона пули. А он, почти не соображая, что делает, ступил шаг, другой, споткнулся и, сорвавшись с узкой тропинки, рухнул по осыпающемуся склону вниз…
-«Ожившие мертвецы»,часть вторая пробормотал Никулин, рассматривая в бинокль чернобородого. Значит, не ухлопала тебя тогда наша десантура? Выжил, таки, сука небритая.
