Слуга смерти - Майкл Смит

Несколько раз за ночь его тошнило, и возникали смутные воспоминания о том, что неудавшаяся попытка самоубийства с помощью таблеток разрушает какие-то жизненно важные органы. Печень? Почки? Он не помнил, но и то и другое, похоже, пребывало не в лучшем состоянии. Очнувшись, он довольно быстро понял причину, по которой остался жив. Она прилипла спереди к его пальто — замерзшая субстанция с вкрапленными в нее таблетками. Его вырвало во сне — все-таки он был основательно пьян. Его тело избавилось от того, что причиняло недомогание, и большая часть снотворного покинула его, не успев подействовать. Благодаря сидячей позе он не задохнулся. Возможно, таблетки не успели всерьез ему повредить. Возможно.

По мере того как воздух вокруг словно сгущался и окружающее вновь обретало цвет, Том начал смиряться с мыслью, что предстоит прожить еще один день. Он не знал, что будет после. Ему было страшно, и он злился на себя, злился на жизнь, но больше всего он злился на того старого придурка из бара «У Генри». Если он пытался нагнать на собеседников страху — надо было упомянуть и о медведях. Непроходимые леса — одно дело. Те же самые леса плюс громадные хищники, знаменитые тем, что их невозможно выследить, — совсем другое. Об этих чертовых медведях просто необходимо рассказать тем, кто тебя слушает. Особенно если они склонны к самоубийству.

Когда Том, пошатываясь, вышел из-за дерева, он кое-что понял. Первое, что он сделает, когда вернется, — даст старикашке пощечину. И воспоминание об этом будет еще долго доставлять ему удовольствие.

Снег был не слишком глубоким, но все равно, спускаясь с холма, он старался ступать по своим следам. У подножия его встретили колючие, покрытые инеем кусты. Том повернулся, оберегая опухшую лодыжку, и посмотрел на холм. Он смутно помнил, что повернул направо, чтобы на него подняться — значит, теперь следовало повернуть налево, но в результате пришлось бы продираться сквозь самые густые заросли. Нет, спасибо. Вместо этого он двинулся в обход чуть выше, перешагивая камни и с трудом перебираясь через поваленные стволы, пока не сумел выйти на нужное направление.

Он понятия не имел, как далеко забрался. В холодном, прекрасном свете дня, следующего за тем, который он выбрал для собственной смерти, он даже не понимал, зачем возвращается назад. Идти было теплее, чем стоять, а если он намеревался идти, то лучше иметь определенную цель, причем настоящую, а не некое темное непонятное место, куда он забрел накануне. Однако это место все еще было где-то здесь, недалеко, и, вероятно, в рюкзаке оставалось достаточно выпивки, чтобы приблизить его еще больше. Он не был уверен в том, как относиться к подобной перспективе, но, так или иначе, рюкзак отыскать стоило.

Он шел минут двадцать. От холода мириады терзавших его тело болей сплавлялись в одну гигантскую сверхболь, с трудом позволявшую переставлять ноги. Иногда он что-то бормотал себе под нос, жалуясь на холод, что не имело никакого смысла, но, как ни странно, успокаивало. Том часто останавливался, вертя головой в надежде увидеть знакомую местность и в очередной раз удостовериться в отсутствии здесь медведей. Он уже почти сдался, когда неподалеку послышался шум текущей воды.

Оставив путь наименьшего сопротивления, он начал осторожно пробираться сквозь заросли. Еще одно падение — и, возможно, он никогда и никуда больше не сможет идти.

По другую сторону кустов открывалась небольшая поляна, а затем ров. Он надеялся, что это тот самый ров, хотя тот, насколько он помнил, выглядел вовсе не так. Конечно, тогда было темно, и у него не было времени особо присматриваться, прежде чем он оказался на дне. Однако даже с помощью фонарика он сумел тогда определить, что ров достаточно широк и глубина его в том месте, где он упал, составляет около пятнадцати футов. Этот же был не шире двенадцати футов, зато намного глубже, с очень крутыми краями, слишком крутыми и каменистыми, чтобы пытаться по ним спуститься.

Похоже, он промахнулся мимо того места, где был прошлой ночью.

Он посмотрел направо, туда, куда ему нужно было идти. Вплоть до самого обрыва густо росли деревья и кусты. Можно было вернуться назад, но путь был слишком долгим. Путь налево казался более простым, но вел не в ту сторону. К тому же подъем был довольно крутым.

«Господи», — устало подумал он.

Казалось, желудок полон бритвенных лезвий, а в голове раздается непрерывный звон. Нужен ли ему вообще рюкзак? Возможно, именно запах алкоголя привлек медведя. Возможно, он все еще был там, поджидая добычу. И к тому же пьяный. Том нерешительно стоял на месте.

Нужно найти рюкзак, решил он. Что еще оставалось делать?

Он побрел вдоль края рва, который начал сужаться, но не настолько, чтобы через него можно было перепрыгнуть. Возможно, двадцать лет назад он и попытался бы прыгнуть на десять футов. Сейчас же это было просто невозможно — особенно если учесть, что оба края были покрыты грязью и камнями, для разбега не хватало места, и у него была повреждена лодыжка. Он наткнулся на группу деревьев, и ему пришлось обходить ее слева, прежде чем он смог снова вернуться к обрыву.

Он остановился. Через ров лежало дерево, упавшее с другой стороны, причем таким образом, что с обеих сторон оставался достаточно большой кусок ствола.

Том подковылял к нему. Ствол был довольно толстым, фута два в диаметре. Дерево казалось достаточно прочным. Он потянул за ветку, и та резко вернулась на место, свидетельствуя о том, что дерево явно упало недавно. Значит, оно не гнилое. Возможно. Оно вело с той стороны, где он находился, на ту, где он хотел оказаться. Он мог пройти девять-десять футов вместо многих сотен.

Верно, но на этих девяти футах у него под ногами не будет ничего, кроме пустоты, а внизу — множество острых камней. Девять футов по не слишком широкому стволу, возможно, скользкому и наверняка покрытому снегом; девять футов, которые ему нелегко было бы преодолеть, даже если бы не распухшая лодыжка.

У Тома на мгновение закружилась голова, словно в нее с опозданием ударили какие-то задержавшиеся остатки алкоголя. Когда мир вокруг него перестал вращаться, он шагнул к бревну и поставил на него здоровую ногу. Ствол не двинулся с места. Он был тяжелым и прочным. Он мог выдержать его вес. Единственное, что осложняло Тому задачу, — его собственный разум.

Он передвинул ногу чуть дальше, случайно сбросив с дерева немного снега. Интересно, подумал он, сразу же увидев открывающуюся перед ним возможность: что, если не идти, а скользить по бревну? В этом случае не придется поднимать ноги, что уже не так страшно, а если сбрасывать с него снег, то меньше вероятность поскользнуться на следующем шаге. Стараясь сохранять равновесие, он поставил на ствол вторую ногу, встав на него боком.

Том немного постоял, проверяя устойчивость. Сейчас он выглядел словно самый одинокий и замерзший серфингист в мире.

Затем он начал продвигаться по стволу. Передвинул левую ногу на фут, подождал, пока та прочно встанет на бревно, и подтянул правую на то же расстояние. Он чувствовал себя достаточно уверенно. Да, обе его ноги пока находились над землей, но это было лишь начало. Он снова передвинул левую ногу, потом правую. Левая теперь оказалась на самом краю.

«Чем больше шагов это займет, тем больше у тебя шансов свалиться».

— Кто дал тебе право мной командовать? — сказал вслух Том.

Он передвинул левую ногу на девять дюймов, затем подтянул правую. Теперь он уже точно стоял над пропастью, не будучи вполне уверенным в том, в какую сторону смотреть. Явно не вниз. И не вверх. Значит, скорее всего, прямо вперед. Прямо надо рвом. Нет, только не туда. Черт побери, нет.

«Налево. Туда, куда ты идешь».

Он повернул голову. Хороший выбор — до противоположной стороны было не так уж и далеко. Он снова передвинул левую ногу. Потом правую. Левую, правую. Теперь он находился почти на середине ствола.

Он еще раз передвинул ногу, наткнулся на сучок и вздрогнул. Сперва ему показалось, что все в порядке, но потом понял, что это не так. Левая нога стояла достаточно прочно, но его неожиданно с силой потянуло назад. Он чувствовал под собой массу планеты, желавшей, чтобы он к ней присоединился.

«Налево. Смотри налево».

На мгновение он почувствовал себя невесомым, но не упал. Собравшись с силами, он посмотрел на конец ствола, наполовину скрытый в заснеженных кустах, и, сосредоточившись на нем, двинулся дальше.

Еще шаг. Он преодолел больше половины пути. Том сделал следующий шаг, ощущая странное возбуждение. Еще шаг. Еще. К собственному удивлению, он так и не свалился с бревна.

Сделав очередной шаг, он понял, что стоит хоть и на бревне, но над землей. Том немного постоял, неожиданно осознав, что упасть ему уже не грозит, посмотрел на ров, чувствуя себя так, будто под ногами все еще пустота, и шагнул на землю.