Белые стяги победы - Дмитрий Казаков

– И все же что-то с этой пигалицей не так, провалиться мне в пасть Хаоса, – заметил старичок, которого и одноглазый Нарди, и бледный Варгривз именовали мастером Чако, и задумчиво воззрился на Джадию.

Ей захотелось сказать «Все так! И хватит на меня таращиться!», но она запомнила правило номер один и то, как наказывают за его нарушение, и поэтому смолчала. Только отвернулась, чтобы не смотреть в острые, молодые глаза под тонкими седыми бровями.

– Иди за мной, – сказал мастер Нарди, – я покажу тебе помещение.

Девочке досталась крохотная комнатка на втором этаже, и внутри обнаружились ее вещи, привезенные из дома – крохотный тючок, в нем никаких красивых платьев и игрушек, только то, без чего нельзя обойтись. Вспомнила, как отчаянно плакала, когда выяснилось, что любимые вещи придется оставить.

– Здесь ты будешь жить, – мастер Нарди подошел к окну, откуда открывался вид на задний двор, заполненный деревянными щтуковинами необычного вида. – Нужное место на первом этаже, в конце коридора, если хочешь, могу показать дорогу. Обучение начнется с завтрашнего дня, а ужин – по сигналу колокола.

Колокол звякнул протяжно и гулко, и Джадия торопливо вскочила с кровати. Ополоснула лицо водой из тазика, ежась от холода, и принялась расчесывать волосы. Жаль, что ей не разрешили постричься коротко, как мальчишкам, да еще и велели ухаживать за шевелюрой, чтобы та выглядела красивой.

Уложив косы вокруг головы, выскочила в коридор и вихрем сбежала по лестнице. Оказалась последней в коротком строю из пяти учеников, но успела занять место до того, как мастер Нарди вышел во двор.

– Никто не опоздал, даже обидно, – произнес он, щуря единственный глаз, и в голосе его прозвучало напускное разочарование. – Пожалуй, стоит отправить вас на усиленную разминку, и вообще сделать так, чтобы вы посильнее устали, и завтра кто-нибудь проспал.

За полгода в школе гильдии Джадия успела хорошо узнать наставников, и поняла, что наиболее опасный здесь – Чако, а Нарди, несмотря на суровый вид, громкий голос и угрозы, на самом деле безобиден. Но неприятности ученику мог устроить любой, а всякое непослушание или нерадение вызывало жестокую кару.

– Ладно, побежали, – велел мастер, и они действительно побежали: вокруг дома, вдоль забора, первый круг так, второй – с металлическим поясом, третий и четвертый – еще и с мешком, набитым камнями, на плечах, а остальные шесть – в тяжелом шлеме, мешавшем даже дышать.

На десятом Джадия хрипела и сипела, а из-за попавшего в глаза пота ничего не видела перед собой. Мешок тяжело колотил по спине, грозя переломить позвоночник, а камни в нем глухо рокотали.

Но все же, когда ей поставили подножку, девочка ухитрилась сжаться, и не полетела кувырком, а перекатилась. Больно ударилась головой, едва не вывихнула шею, но вскочила на ноги и, развернувшись, врезала туда, где должна находиться голова того, кто ее повалил.

Костяшки мазнули по чьему-то носу, раздался недовольный вскрик, и по голосу Джадия определила, что это Вирак, лопоухий и смуглый парень. Уклонилась от возможной контратаки и замахнулась, чтобы наподдать подлецу еще разок, но тут ее схватили за руку.

– Достаточно, – сказал мастер Нарди очень мягко. – Ты нарушила правила, но исполнила все настолько правильно, что я тебя прощаю, а вот ты, малыш, сделаешь четыре дополнительных круга…

Она была здесь единственной девчонкой, но это не давало преимуществ, наоборот, создавало проблемы. Мальчишки насмехались над ней при каждом удобном случае, норовили устроить мелкую пакость, так что приходилось постоянно находиться начеку, ждать удара с любой стороны.

– Да, наставник, – пробурчал Вирак, опуская черноволосую голову: четыре дополнительных круга не отменяют прочей разминки, а это значит, что он, скорее всего, останется без завтрака.

И пока остальные возились на перекладине и брусьях, и упражнялись с камнями, он продолжал носиться вдоль забора. Тот огораживал принадлежащий гильдии участок земли, и был довольно длинным – ученики как-то померили, и у них вышло немного больше, чем миля.

Обитатели соседних деревень полагали, что в пределах глухой и высокой ограды расположена небольшая ферма, и мастера всячески поддерживали это убеждение, они даже платили местному барону подати. Имелись пастбища, сейчас, поздней осенью, голые и пустынные, и хлев, где для отвода глаз содержали нескольких коров.

– Продолжай, пока все сам не закончишь, – велел мастер Нарди, когда тяжело дышащий Вирак не завершил четвертый круг и не принялся избавляться от груза. – Остальные – за мной.

В трапезной ученики появлялись не только для того, чтобы поесть, их учили готовить из чего угодно и что угодно. Они дежурили по очереди, и каждый под присмотром мастера Варгривза, оказавшегося еще и поваром, управлялся с котлом, сковородками и разделочной доской.

Вспомнив, что сегодня очередь Утрака, тощего дылды, Джадия поморщилась – мало того, что все блюда окажутся пересолеными и подгоревшими, так еще и завтра предстоит кухарить ей, а это значит, что вставать до рассвета, намного раньше прочих, колоть дрова, топить печь… бррр.

В трапезной ждали остальные наставники – мастер Чако в неизменном черном халате, мастер Дирваех, мастер Варгривз и поддельный хозяин фермы, мастер Дрот, жизнерадостный розовощекий толстяк.

Еда оказалась не так плоха, но после завтрака пришлось тащиться к Дирваеху, в темную комнату на первом этаже, где в шкафах и сундуках хранились книги, свитки и таблички, а места для ученических столов было очень мало. Вирак, только покончивший с разминкой, явился прямо сюда, и бросил на Джадию ненавидящий взгляд.

– Итак, друзья мои, – произнес наставник, глядя на четырех мальчишек и одну девчонку поверх аристократического носа, наверняка имевшего среди предков не только королей, но и кого покруче. – Кто готов рассказать мне о гербах с территорий, занимаемых королевством Тегара и княжеством Орат, иначе говоря, Среднего Запада?

Мастер Дирваех забивал их головы всякой ненужной, на взгляд Джадии, требухой – обычаями диких орков и грязных гоблинов, повадками чудовищ вроде василисков и грифонов, правилами рыболовства на Радужных островах и торговыми уставами свободных городов; ныне он терзал их геральдикой.

Отвечать досталось Сати, маленькому и молчаливому парнишке родом из Дельты. Потом вызвали Вирака, и ему достался вопрос насчет того, как формируются гербы бастардов в разных частях мира. Джадии выпало рассказывать о цеховых значках, и пришлось хорошенько вспотеть, чтобы вспомнить их все.

Наставник был неумолим, он требовал абсолютной точности, и малейшая ошибка приводила к тому, что приходилось отвечать заново. Ученики это знали, и по вечерам, перед сном, зубрили до изнеможения, до того, что закорючки какого-нибудь гоблинского алфавита начинали являться по ночам.

– Ну что же, можно сказать, что мы на сегодня закончили, иначе говоря, вы свободны, – сказал мастер Дирваех, когда время подошло к полудню, а вчерашнее задание сменилось новым, столь же объемным и сложным.

Слово «свободны» означало лишь то, что ученикам предстояло перебраться в подвал, туда, где царил мастер Варгривз, а изучались вещи несколько более интересные – как изготовлять и смешивать яды, как их применять, какие есть одурманивающие и веселящие травы и минералы.

На данный момент, после шести месяцев занятий, Джадия смогла бы соорудить убийственную отраву из того, что можно купить на обычном рынке, и сумела бы прикончить эльфа, если бы остроухий дал ей возможность подойти на секундочку к своей тарелке.

– Ну что, сегодня мы проверим, на что годятся ваши эликсиры из разряда быстрой смерти, а для этого мы испытаем их на живых существах, во многом схожих с человеком, – вещал наставник тонким голосом, прохаживаясь вдоль стены, а на его столе хрюкали в клетке пять розовых поросят.

Вылитая из пузырька Утрака жидкость сделала воду в блюдечке светло-сиреневой, и свин, понюхав, отказался ее пить – неудача, жертва не должна почуять изменения вкуса или запаха. Состав Сати оказался бесцветным, а отведавший его поросенок сделал два шага и рухнул, из пасти животного полезла пена.

Джадия вспомнила, как ей было плохо, когда она в первый раз увидела чужую смерть – мастер Чако хладнокровно убил собаку, обычного лопоухого песика, запросто перерезал ему глотку так, что кровь хлынула потоком. Мальчишки тогда дружно побледнели, Вирак не выдержал, отвернулся, а перед глазами у девочки помутилось.

Ее привели в себя, и заставили собственной рукой лишить жизни следующую собаку. На крики, визг и протесты никто не обратил внимания, ее наказали, и так жестоко, как не наказывали никогда больше.

Затем Джадия привыкла не только без содрогания глядеть на чужую смерть, но и на то, как отлетает чужая душа в результате ее собственных усилий, тычка ножом или попавшей в цель метательной иглы.