Возлюбленная телохранителя - Миранда Бриджес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возможно, я только что поимела себя, как эмоционально, так и физически.
***
На следующее утро я открываю глаза и потягиваюсь, но как только события ночи всплывают в памяти, краснею, хотя меня никто не видит.
Я мастурбировала.
Из-за гребаного Кейда. И это было потрясающе. Из-за гребаного Кейда.
Я уткнулась лицом в подушку, мотая головой. Что, черт возьми, со мной не так? Это правда, что меня никогда раньше не целовали и я никогда не испытывала оргазма, но, конечно, он не может получить все награды за вдохновение?
Размышляя о своей жизни на ферме отца, тщательно анализирую ее с критическим настроем. Он никогда не нанимал работников моего возраста, и теперь я знаю, что это было сделано для того, чтобы уберечь меня и их от соблазна. Мне никогда не разрешалось покидать ферму без него, и это означало, что я никогда не смогу поступить в колледж.
Неужели я так отреагировала на Кейда только потому, что никогда не проводила время с мужчиной наедине?
В глубине души я знаю, что ответ — нет. Я контактировала с другими дравианскими мужчинами, и хотя мои встречи с ними были короткими, не испытывала такой тяги и притяжения, как с Кейдом.
Застонав и перевернувшись на спину, уставилась на полог и не видела его. Как мне теперь вести себя рядом с ним? Мало того, что я вела себя как блудница, когда мы были в саду, так еще и прикасалась к себе, думая о нем. Дважды.
Решение: избегать его как чумы.
Составив план, я выбираю наряд на день, предвкушая посещение Циры и ее детей. Одежда дравианских женщин сделана из струящегося шелковистого материала, который прилегает к телу и подчёркивает их стройные фигуры. Я засунула ноги в белые брюки с золотыми полосками и надела подходящий топ. После взяла золотую шаль, лежащую у изножья кровати, и накинула ее на плечи. Несмотря на то, что погода в Наджари до сих пор комфортная, я все равно стараюсь надевать закрытую одежду. Некоторые из здешних нарядов открывают декольте и нижнюю часть спины. Выставлять свое тело напоказ — это не то, что входит в мои планы.
И никогда не войдет.
Взяв кусочек фрукта из миски на приставном столике, я выхожу в коридор. Солнце бросает калейдоскоп цветов на мраморный пол, проникая сквозь стеклянные окна. Золотые прожилки мерцают от света, как будто у них есть собственный источник энергии.
Резко вздергиваю голову, когда до моих ушей доносятся голоса, один из которых сразу узнаваем, в сравнении с остальными. Морган.
Это значит, что Кейд поблизости.
Во рту мгновенно пересохло, а сердце колотится в груди так громко, что, клянусь, Кейд услышит его, выдавая мое положение. Я поворачиваюсь, намереваясь сбежать в противоположном направлении, когда называют мое имя.
— Элеонора! — кричит Морган. — Мы хотим пойти собрать немного фруктов в садах. Почему бы тебе не пойти с нами?
Наклеиваю на губы фальшивую улыбку, делаю глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, затем поворачиваюсь.
— У меня уже есть немного фруктов, — показываю фиолетовый фрукт в руке, не сводя взгляда исключительно с Морган. — Может быть, в следующий раз.
— Ладно, — скрещивая руки, вздергивает бровь в мою сторону Морган. — Как королева я приказываю тебе пойти с нами. Если ты этого не сделаешь, Кейд притащит твою задницу туда, — Морган поворачивается и смотрит на охранника. — Разве это не так?
— С удовольствием, моя королева, — говорит он сексуальным голосом, глядя на меня. Его тон не оставляет сомнений в том, что ему это очень понравится.
Проблема в том, что мне тоже.
Наши взгляды сталкиваются, и дыхание покидает мои легкие с хрипом от желания, которое я вижу в его глазах. Мысль о том, как он прикасается ко мне так скоро после прошлой ночи, и выражение его лица — это слишком. Если я не буду осторожна, попытаюсь закончить то, что он начал.
— Хорошо, — почти кричу я.
Морган ухмыляется и приглашает меня подойти. Я поспешно иду к ней, изо всех сил стараясь избежать Кейда и его напряженного взгляда.
— Доброе утро, — слышу голос Химены.
Заставляю себя улыбнуться служанке Морган.
— Доброе утро.
— Ты хорошо спала? — спрашивает она.
О да, спала как младенец после пары оргазмов, вызванных Кейдом. Спасибо, что спросила.
Я пожимаю плечами.
— Наверное, да. — У меня затылок болит от ощущения, и я готова поспорить, что Кейд наблюдает за мной. Пора перевести разговор в другое русло. — Как у вас с ребенком дела?
Химена улыбается мне, выражение ее глаз смягчается.
— Все хорошо. Квин беспокоится, но с каждым писком ребенка он, кажется, становится все спокойнее. Ну, пока капризы не начинаются снова.
— Могу предположить, что это будет очень тяжелое время для вас обоих, но и очень радостное, — говорю я.
— Так и есть.
— Зейден до сих пор не может смириться с тем, что моя грудь стала больше, — говорит Морган. — Вначале он думал, что это весело, но теперь беспокоится, что я задушу ребенка. Он просто смешон.
Химена качает головой, явно привыкшая к непристойным комментариям своей хозяйки. Однако я не привыкла. Я бросаю взгляд на Кейда, гадая, что он думает о таких разговорах.
— Не волнуйся о моем телохранителе, — говорит Морган, махнув рукой. — Он справился с бредом, что вылетает из моего рта в первый же день. Не так ли, Кейд?
Он слегка кивнул ей.
— Я предупредила его, что девчачьи разговоры — для девчонок, и что он может привыкать к ним, — Морган озорно ухмыльнулась, — и что нам нравится иногда говорить о сексуальном дерьме.
— О, боже, — стону я. Это единственная тема разговора, в которой я не хочу участвовать. Особенно когда объект моего вожделения рядом.
На протяжении всей прогулки до садов Морган ведет разговор, но на этот раз я стараюсь не отставать от нее и Химены. Не хочу ни на минуту оставаться наедине с Кейдом. Клянусь, если он заглянет в мои глаза слишком глубоко, сразу поймет, что я сделала с собой прошлой ночью.
Что он подумает об этом?
Мысленно одергиваю себя. Что за глупая мысль. Неважно, что Кейд думает, ведь этого он никогда не узнает.
— Кейд, как они называются? — спрашивает Морган, указывая на розовый плод грушевидной формы.
— Полдора, — отвечает он. — Этот фрукт повышает потенцию, и после пары глотков человек, который его пьет, впадает в расслабленное состояние.
— Я слышала об этом, — смеется Морган. — Элеонора, мы
