Дорога 2 (СИ) - Ал Коруд

бронированным щитом пулемета враз застыли две фигуры. Единовременно стукнули затворы. Позади послышался грохот закрываемых на ходовой рубке бронированных ставень. Я же уставился в сторону густого кустарника, загораживающего от нас очередную протоку.

— Тати подречные!

Ну, хорошо, что хоть не Ошкуи. С теми нам тягаться было бы намного сложней. Послышалось тарахтение дизеля, и на воде показался небольшой катер. Вернее, даже моторка с обитой железом кабиной и стоящими за ней молодцами в разномастной одежде. С той стороны полыхнуло, раздался громовой звук.

«Дьябло! Они же стреляют в нас, а я тут разлегся, как на пляже!»

Сбоку громко стукнуло по железу, и мне хватило одного мига, чтобы прыгнуть вниз под защиту стальных листов с узкими отверстиями, что шли вдоль бортов лодьи.

— Поберегись!

Где-то рядом застучали по дереву пули, раздался звон железа и тут же сверху грохнули пулеметные очереди. На трапе послышались чьи-то шаги. Я оглянулся. К ограде рубки поднимался с тяжелой «фузеей» наш боцман Лызло. Вернее сказать, на борту этого экспедиционного лодейного насада, видом напоминающего буксир, он назывался корабельным десятским.

Лызло удобно пристроился за щитом, положив свой «карамультук» одиннадцатого калибра на специальную подставку. Грохот от его выстрела был неимоверным. И как он не оглохнет? Я же любопытствующе поднялся на пару ступеней вверх и высунул голову. Мой дар нам здорово пригодился. Три моторных вельбота, называемых на Устюге учанами, не успели застать нас врасплох. Передний учан уже плыл по течению без управления. Пулеметчики состригли его команду напрочь.

Второй учан дымил, но оттуда еще стреляли, а вот из третьей моторки в нас именно сейчас целили из какого-то крупного оружия. Но выстрелить они смогли лишь раз, разбив нос нашей лодьи в щепу. Лызло успел прицелиться, и через мгновение на разбойничьем струге знатно полыхнуло. Попал в збройный припас? Потихоньку привыкаю к незнакомым словам, обозначив ими боеприпасы. Со стороны вельботов еще постреливали, но как-то вяло. А мы продолжали идти вперед, стараясь пройти опасную протоку быстрее.

— Струги! — раздалось спереди.

Там стояли с ружьями наперевес Радей, родич Улады, и не менее здоровый увалень Домаха, его старый приятель. Они были вооружены короткими «корабельными» карабинами трехлинейки. И как это ловко у них получалось так быстро передергивать затворы? Но, значит, и у меня появилась работа. Я снял помповик с предохранителя и осторожно выглянул в узкую амбразуру. В этот момент со стороны приближающихся разбойничьих стругов раздался дружный залп. По железу зазвучали звонкие удары, а сзади на меня полетела щепа корпуса корабля.

Вот зараза, как метко бьют! Но боевой запал уже понемногу затянул меня, и я, высунув ствол, сделал несколько выстрелов. Рядом грохотали из ружей матросы, откуда-то послышался крик, полный боли. У нас появились потери? Наблюдать за тем, что творится впереди, было некогда. По железному борту снова загромыхало, но дырок от пуль не появилось. Хорошую сталь наварили мастера! Только я об этом подумал, как заметил неподалеку свежую опаленную дырку.

«Дьябло!»

Похоже, что нас обстреливали и с берега, сплошь заросшего тростником и кустами. Мощная засада была организована подречными татями. Что это, интересно, за люди? Но думать некогда. Переждав следующий залп чужаков, быстро высовываю в прорезь «Моссберг» и делаю один за другим два выстрела. Эх, сюда бы тот пистолет-пулемет! Но успел увидеть, как один из моих залпов задел одного из татей, и тот картинно вскочил и свалился за борт. Им ведь еще и грести надо, так что спереди умещалось лишь по три стрелка.

Снова пробоина в броне! По спине потекла струйка пота. Делаю еще два выстрела из помпы и сигаю в корме. Там железо потолще, но придется выглядывать. Грохот заглушил звук мотора, в ушах как будто застряла вата. Но, как ни странно, мозги заработали лучше, а руки не тряслись. Видимо, прошлогодний рейд не прошел для меня даром. Как там говорят — обстрелянный боец! Ага, сам себя похвалил и тут же спохватился. Кто за тебя, дурачину, будет патроны снаряжать!

Рука потянулась к левому навесному карману. Зимой я позаботился о пошиве подобия разгрузки. Начертил схему, Улада сделала выкройку, сама и сшила. За мной лишь были пробои кожи и шнуровка. Там требуется мужская сила. Еще один косяк! Сразу не расстегнул клапан и потратил на это так нужное сейчас время. Но зато руки привычно быстро снарядили «Моссберг» шестью патронами с крупной дробью. На таком расстоянии она эффективней.

С трапа сверзился изрыгающий проклятье боцман и убежал куда-то вперед. Видать, наверху стало небезопасно. Я на миг выглянул. Половина из дюжины лодок уже никуда не спешила, тихо уходя по течению. Но остальные упорно старались нас достать, двигаясь к кораблю веером. Какая хитрая засада! Первых мы отбили, сейчас будем сражаться с остальными. Струги шли со стороны передней левой раковины, так что я оказался вне зоны действия их основного огня. А это значит, что у меня появилась возможность прицелиться.

В этот момент я заметил, что из кустов на выдающемся в реку мысу начали стрелять. А эти разбойнички подозрительно быстро передвигаются по берегу. Кони или повозки? Размышлять некогда. Беру на прицел ближний струг и делаю один за другим три выстрела. Дробь достигает цели, два разбойника, громко вереща, валятся в воду. Один из гребцов схватился за руку. И уже мне самому приходится падать на палубу. Со стороны берега тут же открыли частую пальбу.

С носовой части лодьи раздались крики, а затем загрохотал пулемет. Огонь со стороны противника тут же стих, и я осторожно выглянул. Знатно пулеметчики причесали берег! Тут же ожили наши трехлинейки, к ним присоединился и я. Так что татям на их стругах не поздоровилось. Мы проплыли мимо них, безжалостно осыпая врага пулями, а я вдобавок щедро «причесал» противника дробью. Вряд ли там остался кто-то целым и невредимым.

— Варяг, ты как? — надо мною навис глыбой мускулистый Лызло. — Помочь нужна?

— Нормально!

Я встал и ошалело потряс башкой. В ушах звенело, а в глазах бегали круги.

— Ворот у пулеметчиков заело, не могли повернуть. Я же говорил Калгану, что скрипит. Глянь, как там палубные, а я пока осмотрю лодью.

Палубные — это матросы. Кто-то там вроде кричал от боли. Заново заряжаю помповик и бегу вперед вдоль борта. На тумбе скрючился Домаха, а рядом с ним возится Радей.

— Чего у тебя?

— Бочину пробило.

— Дай гляну!

Осторожно разрезаю окровавленную рубаху парня. Пуля прошла насквозь, но вроде ничего из важных органов не задето. Мясо не торчит, темная жижа не льется. Кровь сочится, но в меру. Домаха дрожит, адреналин не помогает справиться с болью. Бывает такое у физически сильных людей — болевой порог