Поцелуй негодяя - Пётр Самотарж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кто тебе сказал, что ты самый бедный? – встрепенулся Мишка.
– Ладно, не трепыхайтесь, – насупился Концерн. – Голопузые мои товарищи.
– Значит, ты самый богатый? – поинтересовалась прозорливая.
– Он самый смелый, – высказала свое мнение третья девица.
– Он самый сильный, – добавил Воронцов.
– Нет, он самый беспринципный, – вмешался Мишка. – Девчонки, вы его бойтесь.
Прозорливая просунула руку под локоть Воронцова и томно опустила голову на его плечо:
– Я буду дружить с бедненьким, но свободным, а вы – как хотите.
– Он ведь один, поскольку женщины его не терпят, – снисходительно пояснил Мишка.
– Ничего подобного, он просто быстро ими насыщается и бросает, – возразил Концерн.
– И скольких ты уже бросил? – сложила губки бантиком прозорливая.
– Не считал, – беззаботно заявил Воронцов. В действительности он должен был бы сначала решить, кого можно считать его женщиной. Случайные связи на ночь-другую он полагал несущественными и не достойными учета, хотя их обилие сбивало с толку и в конечном счете не позволяло свести дебет с кредитом.
– А какие тебе нравятся?
– Сейчас ему понравилась та же, что и всем остальным, – встрял без спроса Мишка.
– Эта худющая? – изумилась прозорливая. – И почему мужикам так мослы нравятся?
– Почему худющая? Самое оно, – в свою очередь удивился Воронцов.
– У нее же ребра со ста метров пересчитать можно!
– Насчет ста метров не уверен, – вступился за танцовщицу Мишка. – Нет, она в норме. Не хуже вас, девчата.
– Да если я к шесту выйду, этот кабак с лица земли сметут! – безапелляционно заявила губастенькая.
– Конечно, кто же спорит, – согласился Мишка и чмокнул ее в щечку.
– А вот если бы вы все трое разом туда вышли… – мечтательно протянул Концерн.
– Не надейтесь, – отрезала прозорливая и оторвалась от плеча Воронцова. – Нам тогда придется заканчивать вечер в ментовке.
– А мы вас и там не бросим, – заверил Мишка. – Штурмом возьмем.
– А ты с ними пойдешь? – дернула прозорливая Воронцова за рукав.
– Нет, – категорически заявил Воронцов. – Мне домой надо, у меня там чужой ребенок.
– Почему чужой?
– Он со своей матерью у меня поселился.
– А кто его мать? Твоя женщина?
– Нет, тоже чужая. Жизнь так сложилась.
– У тебя поселилась чужая женщина с ребенком?
– Угу.
– Прямо с улицы зашла?
– Нет, я сам их привел.
– Зачем?
– Жизнь так сложилась.
– Ей негде жить, – пояснил Мишка.
– Ты приютил прямо с улицы бездомную с ребенком? – вновь проявила свои способности прозорливая.
– Если ты представляешь себе бомжиху, то очень ошибаешься. Просто женщина, которой сильно не повезло – она оказалась без жилья только несколько дней назад. В какой-то степени, по собственной инициативе: у мужа квартира в Москве, но она обнаружила в ней следы любовницы и ушла, хотя он ее не прогонял.
– Вообще-то, я ее понимаю, – вставила губастенькая. – Ложиться в свою законную постель второй по счету – ни за что бы не согласилась.
– И осталась бы ради принципа на улице, с ребенком и без денег? – уточнил Концерн.
– Осталась бы!
– А у тебя есть дети?
– Нет, ну и что? Принципы-то у меня есть, а это главное. Мужики почти ничего не понимают в чувствах, вы живете на голых инстинктах.
– И главный из них – инстинкт собственника, – заверил Воронцов.
– Не уверена, что главный, но имеется и такой. Вы все словно участвуете в какой-то гонке.
– Закон джунглей. Право на самку дается победителю, остальным остается только утирать кровавые сопли.
– Послушай, ну и какие же у вас отношения? – спросила прозорливая.
– Соседские. Парень у нее – мерзкий до невозможности. Только что матом ее не крыл, когда я на них напоролся. Правда, с тех пор, как у меня поселился, тихий. Наверно, боится всерьез на улице оказаться.
– А сколько ему?
– Кто его знает. Подросток, щуплый такой, но уже выше мамаши вымахал.
– С подростками возни много. Ты не вздумай его ударить.
– Зачем мне его бить? Он же мне не сын.
– А сына ударил бы?
– Да ладно, не знаю. Я отец теоретический – может, сын бы меня меньше злил, даже если бы и оказался таким же геморроем.
Странный для ночного клуба разговор продолжался еще некоторое время, в течение которого Мишка и Концерн окончательно отошли на второй план, заслоненные в глазах трех подружек великим подвигом Воронцова. Встревоженные приятели благотворителя осторожно сменили тему и сдобрили ее новой порцией коньяка, обеспечив женскую часть общества французским вином. В результате вся компания оживилась и увлеклась намного более воздушными материями, не имеющими ни малейшего отношения к жизненным реалиям. По окончании собеседования все разъехались на такси в разные концы города, и, открывая дверь своей квартиры, Воронцов обнаружил рядом с собой прозорливую девицу, придерживающую его за локоть.
– Ты со мной? – на всякий случай поинтересовался ловелас. На случай, если новая гостья утратила ориентацию и полагает себя возвращающейся домой.
– Конечно. Ты против?
– Я всеми фибрами души за.
– Не боишься своей жилицы?
– С какой стати? Я же говорил, у нас соседские отношения. Только…
– Боишься все-таки?
– Нет, только они две комнаты заняли. Нам остается только кресло-кровать.
– Замечательно, никогда не пробовала в кресле-кровати.
Двое вошли в темную прихожую, Воронцов включил свет. В квартире царили тишина, покой и порядок. Пара проследовала в кабинет, хозяин и там включил свет, прозорливая осмотрелась и поразилась обстановке.
– Она и тебя угнетает? – обиделся продолжатель традиций и поспешил увести разговор в другую сторону. Впрочем разговор продолжался недолго: спустя короткое время оба перешли к делу на узком разложенном кресле, которое периодически натужно поскрипывало.
Когда процесс закончился, и добыча хищника упала в объятия Морфея, Воронцов, которому рядом с ней не хватило места, сел за компьютер с затуманенной головой и умудрился еще часок поработать, затем притащил из чулана раскладушку и лег спать одетым.
Утром он проснулся от женского смеха, доносящегося издалека. С трудом осознав реальность, ночной житель сел на скрипучей раскладушке и опустил босые ноги на пол. Солнечный свет лился в кабинет через окно, и было видно, как пылинки пляшут в его лучах на фоне мрачного книжного шкафа. Кресло оказалось пустым, откуда-то снова донесся смех, Воронцов собрался с силами, воткнул ноги в тапки и отправился на голоса.
Кухня жила полной жизнью, наполненная ароматом горячего борща. Вера и приведенная Воронцовым из ночного клуба прозорливая девица весело болтали, причем последняя нарезала тонкими ломтиками огурец – видимо, предназначенный для добавления в блюдо с салатом, стоявшее перед ней на столе.
– С добрым утром, – сказала Вера, как и в прошлый раз, хотя давно уже стоял день.
– Привет, – беззаботно кивнула прозорливая.
– Добрый день, – озадаченно произнес
