Орден Сталина - Алла Белолипецкая

– Прыгай! – прокричал Николай. – Прыгай сейчас же!..

Миша послушался, но – разбегаться босиком по нагретой кровле оказалось затруднительно, и приземлился он куда хуже, чем его друг: попал на самый краешек крыши, а правая Мишина нога в момент приземления вывернулась в лодыжке. Кедров закачался, балансируя на одной ноге, но тут Коля поймал его за руку и повлек за собой к вытяжной трубе: краснокирпичной, с закопченным верхом и наполовину отвалившимся жестяным козырьком.

8

Стебелькова на соседней крыше не ловил никто, да ему это и не требовалось: он допрыгнул сам. И всего лишь для подстраховки схватился за ограждение, уцелевший фрагмент которого словно просился под его руку. Опершись на эту оградку, капитан госбезопасности выпрямился и собрался уже идти к пожарной лестнице, по которой спустились Скрябин и Кедров. Чекист знал, что Миша повредил себе ногу, и рассчитывал без труда нагнать юнцов на земле.

Но всё вышло не так. Заборчик на крыше, изъеденный временем и непогодой, явно не годился для того, чтобы на него облокачивался кто-то весом в девяносто килограммов. Под тяжестью Стебелькова ограждение начало крениться в сторону края крыши, а затем отогнулось, как обложка раскрытой книги, вырвало ржавые болты крепления и повисло на единственном уцелевшем из них.

Надо отдать должное капитану госбезопасности: реакцией он обладал отменной. Он не свалился тотчас, а попытался переместиться в сторону, найти другую точку опоры, но проиграл битву с силой тяготения. Всё, что удалось Стебелькову, – это выполнить нелепое гимнастическое упражнение: приседание на одной ноге с вращением обеими руками. Вторая его нога, соскользнувшая с крыши, сделалась вдруг тяжелой, как ведро с мокрым песком, и потянула чекиста вниз.

Впрочем, он и тут не сдался. Уцепившись за перекладину свисающего ограждения, Стебельков принялся сучить ногами, надеясь упереться ими в стену; однако лишь оцарапал на ней выцветшую штукатурку. Фортуна благоволила в тот день наглым мальчишкам, а не ему. Из кармана стебельковского пиджака выпала трубка и, вращаясь, как гусиное перо, полетела к земле; следом за ней – с криком, от которого у граждан во дворе заложило уши, – устремился ее обладатель.

Правда, отправился он вниз не прямой дорогой. Ограждение отвалилось-таки окончательно и напоследок сработало, как тетива арбалета: чекиста отбросило к стене пятиэтажки. Ударившись об неё, он продолжил свое падение.

Николай и Михаил слышали крик Стебелькова и звук удара: такого, словно о землю с высоты шваркнули бочку, наполненную нефтью.

Друзья к тому времени не только спустились во двор, но и успели совершить одну крайне необходимую сделку. Бегать по улицам босиком – удовольствие маленькое, а зайти в свою квартиру, чтобы обуться, Миша не мог. Во-первых, дверь парадного была по-прежнему заперта изнутри, и за ней белугой выл Маслобоев, требуя вызвать милицию. Во-вторых, у подъезда толпилось с десяток жильцов, гадающих, как им теперь попасть домой. Так что Коля за два червонца приобрел у одного из мужиков, забивавших во дворе «козла», разношенные башмаки. Мише они оказались немного великоваты, но как раз подходили для того, чтоб носить их с распухшей лодыжкой. Другие доминошники смотрели на своего товарища с явной завистью; такой обувке красная цена была – три рубля.

И тут раздался крик Стебелькова.

– Человек упал с крыши! – закричал Коля, мгновенно смекнувший, что случилось. – Вызывайте карету «Скорой помощи»! – И они с Мишей устремились в противоположный конец двора.

Что происходило дальше, Скрябин и Кедров видеть не могли, зато слышали, как через несколько секунд начала визжать какая-то дамочка.

– Теперь они еще и скажут, – задыхаясь и постанывая от боли в ноге, проговорил на бегу Михаил, – что мы убили сотрудника органов при исполнении. – Произнося «они», Кедров, разумеется, имел в виду вовсе не граждан, собравшихся во дворе.

– Какая разница!.. – Коля, к ужасу своего друга, рассмеялся. – Больше одного раза всё равно не расстреляют!..

И стал вдруг отставать от Миши, хотя тот еле-еле перебирал ногами. За спиной у себя Кедров услыхал голос своего друга: Скрябин произнес шепотом какое-то коротенькое словечко, а затем еще два раза его повторил. Что это было за слово – Михаил не разобрал, а когда обернулся, чтобы переспросить, то так и прирос к месту от изумления.

Николай остановился возле дворовой скамейки, на которой сидела старушонка: маленькая, как восьмилетняя девочка, с хитренькими холодными глазками. Миша был уверен, что пару мгновений назад, когда он мимо этой скамьи ковылял, никакой старухи там не было. Коля же что-то быстро и сосредоточенно говорил подозрительной бабке: ни дать, ни взять – форменной ведьме. Закончив говорить, он повернулся к Михаилу и поманил его:

– Подойди-ка сюда!

Изумленный, Колин друг похромал к скамье. Едва только он приблизился к маленькой старушонке, та наклонилась и крепко, обеими руками, схватила Мишу за распухшую лодыжку. Боль в ноге сделалась такой, что Михаил громко вскрикнул и попытался вырваться из старухиной хватки. Но не тут-то было: бабка держала его цепко. При этом от неё исходил густой запах перечной мяты – не то, чтобы неприятный, но уж больно дурманящий.

– Да что это она?.. – Кедров повернулся к своему другу и хотел уже потребовать, чтобы тот заставил старуху отпустить его, но – осекся на полуслове.

Отек на его лодыжке начал вдруг сам собой опадать, рассасываться, и не прошло минуты, как пропал вовсе. Вместе с ним исчезла и боль, пронзавшая Мишину ногу. Бабка тотчас разжала пальцы, а на лице Кедрова отобразились удивление и радость. Коля, не спускавший с него глаз, удовлетворенно кивнул.

– Всё в порядке? – вопросил он. – Тогда уходим!..

И они вновь побежали – теперь уже вдвое быстрее, чем прежде.

– А кто была эта бабка? – не утерпев, спросил Миша.

– Какая бабка? – Коля удивился и самым искренним образом.

– Да вон та старуха – с которой ты разговаривал и которая что-то сделала с моей ногой!

Обернувшись, Миша указал на низкорослую ведьму, соскочившую со скамьи и шустро направившуюся в другой конец двора. А затем – старушонка вдруг пропала из поля Мишиного зрения, и куда она могла подеваться – было неясно.

– Ты видел старуху? – переспросил между тем Николай, и казалось, что удивление его всё возрастает.

Но Кедров ничего ему сказать не успел.

Друзья собирались уже выскочить со двора на улицу, чтобы бежать в сторону Сокольнического парка, где, конечно, им удалось бы укрыться. Однако из-за угла дома навстречу им выехал автомобиль, спутать который невозможно было ни с одним другим: они увидели выкрашенный темной краской грузовик с закрытым кузовом, с зарешеченными окошками на нем. Видимо, кто-то из Мишиных соседей внял словам Маслобоева и позвонил куда надо.