Легенды Космодесанта - Ник Ким

— Тогда и драться ты тоже не сможешь, брат-библиарий, — сказал Бак-ен.

Пириил обернулся к нему и произнес с нажимом в голосе:

— Да, я стану на время уязвим.

Поэтому вам, братья, придется быть моим щитом.

Предстоящая им миссия по тяжести могла поспорить с бушующим снаружи ненастьем. В стратегиуме капитан Маннгейм сказал правду: несмотря на всю их физическую силу, боевую выучку и мужество, они были бессильны против призраков. Почти.

Пириил обратился к отряду:

— Огнерожденные, проверяйте дисплеи шлемов, куда будут поступать обновленные параметры и цели задания.

В ответ прозвучал хор подтверждений.

— Переключитесь на тактическое зрение, — добавил Цу-ган.

Поток данных, включающих временные коды, дистанции и расположение войск, побежал по его левой оккулобной линзе. Сержант обернулся к Пириилу в тот момент, когда массивные ворота Скалы Милосердия начали открываться.

— Надеюсь, вы сможете сделать то, что обещали, библиарий, иначе все мы покойники.

Пириил надвинул свой боевой шлем. Взгляд библиария был устремлен вперед.

— Варп-шторм непредсказуем, но он увеличивает и мою силу, — сказал псайкер. — Я сумею удержать щит, сколько потребуется.

Затем он обратился только к Цу-гану по закрытому каналу.

— Мой пси-глушитель будет ослаблен, — проговорил библиарий. — Если в какой-то момент риск станет слишком велик, ты знаешь, что должен сделать.

Если мной овладеют демоны варпа…

Цу-ган без особых затруднений понял то, что подразумевалось, но не было сказано.

На дисплее Пириила беззвучно вспыхнула руна подтверждения.

— Братья Емек, Ягон? — спросил Пириил, когда врата крепости широко распахнулись.

В проем хлынули струи дождя и запах разложения.

Емек и Ягон изучали перекрывающиеся данные сканирования на своих ауспиках, пытаясь выявить варп-активность в блуждающих по полю смерти тенях.

— Ничего, брат, — ответил Емек.

Ягон согласно кивнул.

Дорога, по крайней мере сейчас, была свободна.

Несмотря на ливень, во мраке Адовой Ночи повисла странная неподвижность. Кроваво-красная тьма дышала гневом. И она выжидала. Пириила вновь привлек странный ток, исходящий из дикой местности далеко от поля боя.

Как раз за пределом моей досягаемости…

— В огонь сражения… — затянул он и повел Саламандр вперед.

Дак-ир очнулся, задыхающийся и покрытый холодным потом. Он отчетливо ощущал суматошное биение собственного сердца и пульсирующую боль в висках. В подсознании таяли странные видения… Мир цвета пепла, ряды надгробий и мавзолеев вдоль длинной сумеречно-серой дороги… Запах горящей плоти и могильной пыли… Ускользающий из памяти голос его брата, кричащего от боли.

…Крик сливается со стонами многих на черном, залитом водой поле… Прикосновение дождя, холодные струи на обнаженной коже… и бьющий колокол…

— Мы здесь…

— Мы здесь…

Первое видение было старым кошмаром, который часто приходил к нему во сне. Но сейчас в сон вплелись новые впечатления — отсюда, с Вапориса. Дак-ир попытался закрепить в сознании картину и сопровождавшие ее ощущения, но с тем же успехом можно было удержать в руках дым.

По мере того как нереальное истончалось, реальность становилась все отчетливее. Дак-ир понял, что лежит на спине. Под ним была железная сетка, накрытая грубыми простынями. Старая койка возмущенно застонала, когда Дак-ир попробовал сесть, — и космодесантник издал ответный стон, потому что тело его пронзила кинжальная боль. Скривившись, Дак-ир снова упал на постель и принялся соображать, что с ним произошло. Вспомнилось нападение призрачного священника. Отголосок могильного холода заставил воина вздрогнуть.

— Вас неплохо отделали, — донеслось из тени.

Резкий звук подчеркнул царящую в комнате тишину — лишь отдаленный рев артиллерии отдавался дрожью в стенах.

— Я бы на вашем месте не двигался.

— Кто вы? — прохрипел Дак-ир, удивляясь сухости в собственном горле.

Раздавшийся в ответ пронзительный скрип словно напильником прошелся по больной голове космодесантника. На свет выкатилось инвалидное кресло, в котором сидел офицер Фаланги.

— Банхофф, милорд, — сказал он. — Вы и ваши Астартес пытались спасти моих людей, и я вам за это благодарен.

— Я выполнял свой долг, — ответил Дак-ир.

Перед глазами у него все еще плыло. Космодесантник ухитрился сесть, превозмогая мучительную боль от ранений и онемение, которое не оставляло его и после того, как призрачный священник разжал свою смертельную хватку. Некоторое время Дак-ир судорожно глотал воздух.

— Лейтенант Банхофф? — сказал космодесантник, припоминая случившееся.

При взгляде на инвалидное кресло по лицу его разлилось недоумение.

— Попал под артиллерийский снаряд, — буднично сообщил офицер. — Взвод тащил меня всю оставшуюся дорогу. И на передовую мне теперь путь заказан.

Дак-ир ощутил укол жалости, когда заметил бьющуюся в глазах лейтенанта сломленную гордость.

— Я здесь один? Братья ушли в сражение без меня? — спросил он.

— Они сказали, что у вас слишком тяжелые ранения. Велели нам присматривать за вами до своего возвращения.

— Мои доспехи…

Выше пояса Дак-ир был обнажен. С него сняли даже облегающий торс комбинезон-перчатку. Перекинув ноги через край койки и перетерпев еще один приступ боли, космодесантник обнаружил, что кираса его боевой брони лежит в углу комнаты. Комбинезон был там же. Братья разрезали его, чтобы обработать раны. Дак-ир провел пальцем по груди. В смутном мерцании единственной люминолампы повреждения выглядели как пропечатавшиеся на коже и налившиеся темной кровью следы пальцев.

— Вот… Это я нашел на складе тут неподалеку. — Банхофф перекинул Дак-иру сверток, который до этого держал на коленях.

Космодесантник поймал его на лету. Движение все еще причиняло боль, но уже становилось полегче. То, что кинул ему лейтенант, оказалось робой.

— Она свободная, так что должна быть вам по росту, — пояснил Банхофф.

Дак-ир покосился на лейтенанта и натянул робу.

— Помогите мне встать, — попросил сержант.

С помощью Банхоффа он слез с койки и поднялся на ноги. Первые секунды космодесантник неуверенно пошатывался, но быстро восстановил равновесие и огляделся.

Они находились в небольшой комнате, похожей на келью. Голые каменные стены. Пыль скопилась в углах и висела в воздухе, так что все вокруг было окутано странной дымкой.

— Что это за место?

Дак-ир сделал несколько нетвердых шагов, и Банхофф откатился назад.

— Катакомбы Скалы Милосердия. Мы используем их как госпиталь, — лицо лейтенанта потемнело, — и как морг.

— Подходящее местечко, — ответил Дак-ир с мрачным юмором.

Что-то тут было неправильно. Воин чувствовал это, проводя кончиками пальцев по стене и вдыхая мутный воздух.

Мы здесь…

Слова вернулись отдаленным причитанием. И в них слышался зов. Космодесантник обернулся к Банхоффу и недоуменно прищурился.

— Что это было?

— Что было «что», милорд?

В могильной тишине раздалось негромкое царапанье, словно кто-то водил пером по пергаменту. Глаза Банхоффа расширились, когда он тоже уловил звук.

— Все клерки Муниторума наверху, в стратегиуме…

— Это доносится снизу, — сказал Дак-ир.

Он уже направлялся к двери. Каждый шаг заставлял космодесантника передергиваться, выдавая терзавшую его боль, но Астартес стиснул зубы и устремился на звук.

— Здесь есть нижние уровни? — спросил Дак-ир лейтенанта, пока они двигались по темному коридору.

— Ничего ниже катакомб, милорд.

Дак-ир пошел быстрее, и Банхоффу приходилось крутить колеса изо всех сил, чтобы не отстать.

Скребущий звук становился все громче. Когда они дошли до конца коридора, путь преградила деревянная баррикада.

— Дальше кладка ненадежна, если верить инженерам, — сказал Банхофф.

— Эта штука древняя, — ответил Дак-ир, указывая на трухлявые доски и налипшие на них слои паутины.

Потянув за одну из планок, он легко ее оторвал. Движимый какой-то непонятной силой, Дак-ир продолжил разрушать баррикаду, пока за ней не показалась каменная лестница. Ступени вели вниз, в черную пустоту. Оттуда тянуло запахом тления и застоявшимся воздухом.

— Мы пойдем туда? — спросил лейтенант с легкой дрожью в голосе.

— Ждите меня здесь, — приказал Дак-ир и начал спуск.

— Оставайтесь внутри периметра! — проревел Цу-ган, заметив, что еще один из людей капитана Маннгейма исчез под землей.

Вдоль поля боя протянулся невидимый барьер, который ярко вспыхивал, когда один из призраков натыкался на него и отшатывался прочь. Огни быстро загорались и угасали, как свет молнии, выхватывая из темноты застывшие картины. Орудийные расчеты изо всех сил старались удержать темп, а сбоку от них поспешно продвигались длинные и тонкие цепочки пехотинцев, которые перестраивались в стрелковые шеренги, достигнув двухсотметровой отметки. От рядов Фаланги катилась сплошная стена лазерных залпов. Рев огнестрела — тяжелых болтеров и автопушек — сливался с грохотом канонады. В такой близости от пустотного щита вспышки энергетических импульсов, сопровождавшие каждое попадание, сделались ослепительно-яркими и заставили некоторых солдат надеть светозащитные очки, несмотря на темноту. Это было и к лучшему, потому что мешало различать крадущиеся за психической завесой Пириила зловещие тени и не подвергало риску решимость гвардейцев.