Закон гор - Лев Пучков

Дождавшись, когда замыкающая караван пара проследовала мимо нас и удалилась метров на пятьдесят, я аккуратно прочистил горло и принялся размеренно и очень натуралистично куковать. Замыкающие на секунду замерли на месте и обратились в слух. Я тотально вспотел и задеревенел от напряжения. Нет, кукую я весьма недурственно — меня Джо научил, ас разведки, который в природных звуках разбирается просто великолепно и воспроизводит оные едва ли не лучше самих животных и птиц. Но у одного дозорного на автомате прикручен глушак, а вырос он, напоминаю, в ЗОНЕ (ну разумеется, это дозорный вырос в ЗОНЕ, а не глушак — такие штуковины здесь пока что не растут!). Ничто не мешает ему поднять свой ствол и пальнуть наугад в направлении звука — для проверки.

— Ку-ку, ку-ку, — и так далее, я вдохновенно блажил, входя в образ и боясь сделать лишнее движение. Да топайте же, родные мои! А то сейчас голосовые связки устанут, и выдам вместо «ку-ку» петуха! А петух в данной местности — вообще аномалия. Откуда в лесу петух? Тогда действительно можно со стопроцентной гарантией рассчитывать на проверочную очередь в нашем направлении…

Постояв немного, дозорные развернулись и медленно пошли дальше. В тот же момент я прекратил куковать — сигнал для Барина, что караван в полном составе и можно приступать. Однако эти подозрительные ичкерские волчата довольно долго стояли на месте: как бы не получилось так, что основная группа уже миновала полосу минных заграждений! Тогда придется много стрелять — основная группа успеет рассредоточиться и принять бой. А это уже нехорошо: надо быть последним идиотом, чтобы иметь в руках всеобъемлющий фактор внезапности и не использовать его на полную катушку.

Ба-бах!!! — оглушительно рвануло за поворотом. Вздрогнув от неожиданности, я пытаюсь словить в прыгающую прорезь прицела фигуру одного из замыкающих, застывшую на краткий миг у обочины дороги. И не успеваю — совсем выпустил из виду, что рядом Лось — машина для стрельбы из всех положений.

Пук-с! Пук-с! — выдает автомат Лося — и нет фигур замыкающих: отбросило их в кусты на обочине.

Кубарем скатившись вниз, мы продираемся через кусты на Дорогу и шустро движемся в направлении взрыва. Спереди звонко вспарывают воздух две чужие очереди: у всех наших автоматы с ПББС, значит, кто-то из ичкерских гвардейцев умудрился остаться в живых после Баринова «аккорда». Рывком приняв вправо, я прижимаюсь к обочине и автоматически бросаю через плечо Лосю:

— На месте! Страхуешь, я пошел…

Лось не отвечает. Встревоженно обернувшись, я обнаруживаю, что коллега жив-здоров, и морщусь: Лось прилежно выполняет функции, которые остальные члены команды избегают взваливать на свои плечи. Этот симпатичный внешне парниша у нас числится внештатным «контролером». Только не тем, что в троллейбусах к безбилетным пассажирам пристает, а тем, что делает контрольные выстрелы в голову…

Наше присутствие на поле брани не требуется — все получилось как надо. Вот только лошадку жалко.

— Лось, лошадь добей! — словно прочитав мои мысли, возбужденно кричит Барин, выбираясь из кустов и брезгливо переступая через растерзанные взрывом тела основной группы каравана. Несколько секунд я безотрывно смотрю в налитые кровью глаза поверженной гнедой, которая, хрипя и пуская малиновые пузыри, старательно выгибает длинную шею назад, пытаясь укусить гигантского невидимого слепня, вырвавшего у нее из спины двухкилограммовый кусок мяса… Затем откуда-то возникает Лось и одним выстрелом прекращает эту мучительную сцену… Черт! Бывают моменты, когда я ненавижу свою работу и самого себя за то, что приходится делать.

Через несколько мгновений на месте происшествия все приходит в движение. Джо подгоняет «Форд», припрятанный до поры до времени в кустах метрах в трехстах от засады, и мы начинаем споро перегружать в него оружие из покалеченной повозки. Хорошо, что стволы не в табельной упаковке — ворочать тюки значительно легче, чем тяжеленные оружейные ящики. Работаем очень быстро, надсадно крякая и обливаясь обильным потом, хотя никто не гонит. Надо поспешать: часовые со сторожевого поста Бекмурзаева, что с той стороны ущелья, вне всякого сомнения, слышали фейерверк и сделали выводы. Сами они сюда не сунутся — не велено, но обязательно сообщат по команде. Ориентировочно через полчаса здесь будет до зубов вооруженный рейдовый отряд, и очень может быть, под руководством самого Рашида Ясно Солнышко. Тогда придется отстреливаться до последнего патрона, а затем совершать суицид под кронами раскидистых дубов. Потому что сдаваться в плен этому господину никто из нас не пожелает ни под каким соусом — есть, знаете ли, на то особые причины…

Погрузка закончена. Мы вытаскиваем из кустов трупы проводников и аккуратно укладываем их неподалеку от распростертых на дороге дозорных «авангарда». Получается очень натуралистично: создается впечатление, что хлопцев накрыла в один момент мастерски выпущенная очередь из автомата — в упор. Внешний вид места происшествия — очень важная особенность такого рода акций-провокаций: баллистические экспертизы и следственные эксперименты в ЗОНЕ никто никогда не проводит. Все доверяют лишь собственным глазам и ушам. К машине подходит Лось, жестом дает понять, что выполнил свою миссию: случайно оставшихся в живых не будет.

Все, пора отправляться. Барин, тяжко вздохнув, забирается за баранку груженого «Форда», заводит двигатель и неторопливо едет по дороге прочь от ущелья. Мент выводит откуда-то «нашу» лошадь, запряженную в повозку, мы быстренько вскарабкиваемся на нее и, чуть помедлив, катим вслед за «Фордом».

Барин — смертник. Он не виноват в том, что в полном объеме владеет непростым искусством сапера и может по малейшим изменениям в окружающем ландшафте угадать тщательно замаскированные минные заграждения, устроенные вдоль дороги. Конечно, совсем недавно здесь благополучно проехал караван машин с нашей стороны, и никто нигде не взорвался. Но ведь в караване были проводники. Тут ведь как делают: подъехал к определенному участку, отошел от дороги в кусты метров на пять и выключил фотореле. Проехал этот участок, снова сошел с дороги — потянул за проволочку: реле опять включено. Добро пожаловать в ЗОНУ, гости дорогие, непрошеные! Так что — удачи тебе, Барин…

Метрах в семистах от боестолкновения «Форд» останавливается. Барин выходит из машины и скрывается в придорожных кустах — мы синхронно валимся с телеги на дорогу и залегаем. Спустя две минуты Барин появляется из кустов и жестом показывает, чтобы подождали. Затем садится в «Форд» и очень осторожно проезжает метров пятьдесят. Я с тревогой смотрю на часы: если будем перемещаться такими темпами, придется где-нибудь на выезде из ЗОНЫ принять неравный бой с рейдовым отрядом Рашида, значительно превосходящим нас по всем параметрам. Но вроде бы все в норме — Барин высовывает через окно левую руку и крутит ею в воздухе, что на армейском языке жестов во все времена означало «заводи».

Таким же образом преодолев еще три подозрительных участка, расположенных друг от друга на удалении что-то около километра, мы вырываемся на оперативный простор. Дорога становится шире, лес редеет — кажется, что воздух здесь как-то чище и легче, чем под мрачным небом ЗОНЫ.

Перед тем как покинуть пределы ЗОНЫ, мы проделываем последнюю инсценировку. Распрягаем лошадь, отпуская ее на волю и устраиваем трупы бекмурзаевских ребятишек в кустах у дороги: вроде бы замаскировали, но поспешно, небрежно этак. В общем, если быстро перемещаться по дороге и поверхностно вести наблюдение, обнаружить трупы непросто. Но коренные обитатели ЗОНЫ обшаривают взглядом каждый кустик, каждый бугорок на дороге и, вне всякого сомнения, обнаружат тела убитых метров за пятьдесят до приближения к ним. И будут минут десять подползать, принимая все необходимые меры предосторожности. Тут, знаете ли, частенько минируют трупы. Потянул за руку, а там «сюрприз»…

Затем мы устраиваемся в «Форде» и мчимся прочь. До свидания, ЗОНА! Операция прошла успешно — как обычно (тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо). У Рустема Гушмазукаева будет целая куча вопросов к «смежникам» из-за границы. Даже если учитывать только один этот фактор, вопрос существования новоделанного КОРИДОРА становится весьма и весьма проблематичным. Но не это главное. Главное то, что у Рашида Бекмурзаева вопросов вообще не возникнет — после обнаружения тел своих людей на маршруте движения каравана славян. Тут, знаете ли, нюансик один есть. Семья Рашида здорово пострадала во время РЧВ.[2] Федеральная авиация бомбила Челуши, поскольку оттуда частенько по нашим войскам работала какая-то левая артиллерия. И как всегда бывает в таких случаях, погибло много людей, не имеющих к войне касательства: стариков, женщин и детей.