Профессиональное предложение - Нина Юрьевна Князькова

- На большее мой организм бы не согласился. В моем возрасте подобное может закончиться на столе у массажиста, в лучшем случае, - представила она такие ужасы.

- Мне на несколько мгновений показалось, что я на все согласен, - Радим совершенно серьезно посмотрел на нее.

Саша тоже перестала улыбаться.

- Наверное, поэтому и не стоит еще раз пробовать, - выдохнула.

Он отвел взгляд и посмотрел на дорогу.

- Думаешь?

Александре стало дурно от самой себя. И от ситуации. Да, было сладко, щемяще, но… не стоит оно того.

- Я, пожалуй, пойду, - она выбралась из машины и захлопнула дверь.

Радим дождался, когда она скроется за калиткой и уронил голову на сложенные на руле руки. Как он умудрился так вляпаться всего за сутки? Невозможная женщина. Невозможно притягательная. Ее бывший урод и дурак, что такую отпустил от себя. А ведь Радим сам думал, что не способен на такие порывы. А здесь на ровном месте, в пианистку, которую даже не знает толком. Но его чутье подсказывало, что, кажется, знает. Даже лучше себя…. Чувствует.

Он резко напрягся, услышав стук в стекло. Повернул голову и увидел в сумерках старуху в платке и с… серпом в руках. Он бы перепугался не на шутку, если бы не вспомнил, как она вчера его про библиотеку спрашивала.

- Ты чего тут сидишь? – Прищурилась пенсионерка, когда он опустил стекло вниз.

- Страдаю, - честно признался он.

- О, - кажется, она ничуть не удивилась. – А завтра приедешь страдать?

- А как же, - кивнул он. – И дочь привезу.

- Ну, смотри, не опаздывай, страдалец, - хмыкнула старушка и отправилась восвояси.

Радим посмотрел в сторону дома Александры, тяжело вздохнул, понимая, что легко не будет, и завел машину. И как завтра работать, если он только и думает об одной несговорчивой пианистке? Надо будет дочери намекнуть, что Александра Матвеевна в их жизни надолго. Уж он постарается.

Глава 5

- Ты никак по-взрослому влюбился, Басов, - мимо пролетел скомканный вариант документа на поставку фурнитуры.

Марсов уже второй день веселился. Зря ему Радим про Александру рассказал. Ой, зря. Этот теперь точно не отстанет. Может быть, того хуже, знакомиться с ней припрется. Ладно, дочь, претендующую на внимание этой женщины, он понимает и не против их близкого общения, но этому старому бабнику вовсе незачем знакомиться с такой замечательной пианисткой.

- Не доставай, - огрызнулся он, подписывая документ.

- Точно влюбился, - Марсов хмыкнул. – Да не бойся ты, знаю я, что у вас с Наталкой особой любви не было. И знаю, как, бывает, крышу сносит от очередной юбки, так что не мне тебя учить. Но ей-богу тебя таким не видел никогда. И из-за кого? Из-за бабы!

- Сам ты баба, - незлобно парировал Радим. – А она – женщина. У нее даже пальцы на руках тонкие, длинные, изящные….

- О, как тебя торкнуло-то? Не грудь, а пальцы взглядом облизываешь. – Никита легко поднялся со стула и прошелся по кабинету. – На свадьбу позовешь. Эх, снова всю фирму на себе тащить, - хмыкнул он и скрылся за дверью.

- Ничего не всю, - проворчал Радим, поглядывая на часы. Из-за поздней поставки задержался сегодня. Домой заехать он уже не успеет, так что Дину привезет к дому Александры шофер (но после выступления дочь отвезет домой он сам). А вот за цветами заехать…. Он выключил компьютер, бросил документы в ящик стола и широким шагом вышел из кабинета. Марсов стоял у стола их неизменной секретарши Кирочки и строил ей глазки. – Где можно купить цветы так, чтобы поблизости?

Никита махнул рукой в сторону окна, из которого был виден торговый центр, посреди фасада которого была огромная вывеска «ЦВЕТЫ». Радим запер кабинет и поспешил прочь из офиса.

Через двадцать минут он остановился на светофоре и скептически посмотрел на букет, лежащий на сиденье. Пошло как-то… красные розы. Не мог ничего другого придумать? Купил бы что-нибудь поинтереснее. Там и лилии были, и колокольчики какие-то фиолетовые. А он зачем-то розы взял. Наталья вот их не особо любила….

Но искать что-то другое времени не было. Еще и пробка какая-то на выезде из центра образовалась. К дому Александры он подъехал минут за пять до начала. Припарковался у вереницы машин и почти бегом добежал до калитки.

- Ну ты где так долго был? Скоро начнется, - прошипела Дина, отодвигаясь, чтобы он сел на скамейку.

Народу сегодня здесь было много. Вечер пятницы, многие дачники вернулись из города после рабочей недели и… пришли сюда, чтобы послушать живую музыку.

Александра уже сидела за инструментом и тихонечко нажимала клавиши, настраиваясь. Все замолчали и, казалось, даже перестали дышать, когда она заиграла. И так до самого конца. Люди просто смотрели и не шевелились, боясь разрушить созданную этой хрупкой женщиной атмосферу. Когда музыка закончилась, несколько мгновений стояла оглушающая тишина.

- Вау! – Выдохнула Дина и Александра вдруг обернулась. Увидев девочку, она улыбнулась и поманила ее к себе.

Дина тут же встала и подошла к ней. Они о чем-то недолго шептались, тыча пальцами в бумажный листочек. Зрители же сидели и с интересом наблюдали за происходящим. Затем девочка села за пианино и… сыграла тот же саундтрек, что и вчера. Только сейчас он звучал как-то… полнее что ли.

Когда композиция закончилась, собравшийся народ просто взорвался аплодисментами. Радим и сам громко хлопал, потому что он еще ни разу не видел свою дочь настолько довольной всеобщим вниманием. Раньше она все же сильно смущалась и стеснялась, а сегодня вдруг начала принимать вполне заслуженную похвалу. И что он успел пропустить за прошедшие сутки?

Он вспомнил про цветы, когда уже все начали расходиться. Сбегал к машине, принес и… пожалел, что купил один букет, потому что Александра сегодня не одна же играла. Но он понял, что делить один букет на двоих не будет, а дочери лучше что-нибудь другое купит.

- Спасибо, нам было очень приятно приобщиться…, - он замешкался придумывая, как оправдать цветы.

- … к прекрасному, - спасла положение Дина. - Александра Матвеевна, а вы завтра со мной позанимаетесь? – Она умоляюще сложила руки.

- Да, конечно, - кивнула Саша. – Ты сегодня очень хорошо справилась.

- Я тренировалась, - фыркнула девочка, посмотрела на отца и прищурилась. – Пап, я тебя