Сироша всех убьет (СИ) - Васильева Алиса

— Ты тоже считаешь, что я дикарь и дурак? — глухо спросил Кир. — Думаешь, она выдумка? — Он дернулся в сторону стоящей на камне костяной фигурки. — Думаешь, здесь, в городе, глупо верить в старых демонов?

Я стояла, глядя на статуэтку в кроваво-алом платье, и вдыхала запах, идущий от светильника. Красная ткань на кукле медленно колыхалась. От нагреваемого светильником воздуха, я знаю. Но все рано жутковато.

Я перевела взгляд на Кира. Он стоял, натянутый, как струна. И я поняла его.

— Нет, это совсем не глупо, — покачала я головой.

Кир нахмурился.

— Я думал, ты веришь в науку. Думал, ты скажешь, что мне следует забыть байки моего народа.

— Кто я такая, чтобы указывать, кому и во что верить, — проворчала я.

Я и про себя не могу точно сказать, во что я верю. И лично знаю с десяток выдающихся биологов, которые искренне убеждены, что воскресение возможно. Только не с научной точки зрения, а как раз с той самой религиозной. Так почему нужно считать глупой веру Кира в богов и демонов чужи?

— Вера — штука сложная, — добавила я.

Кир торопливо кивнул.

— Наукой до конца не изученная, — попыталась я разрядить обстановку, и Кир улыбнулся.

Он, шагнув к стене, включил свет, и магия, царившая в комнате, разом пропала. Я подумала, что Кир, с его стыдливостью, первым делом потянется за свитером, но нет. Чужь опустился на колени и аккуратно поднял костяную фигурку.

— Можно посмотреть? — не справилась я с любопытством.

Кир нахмурился, но кивнул, хотя и нехотя. В руки, правда, он мне статуэтку не отдал. Протянул в своих ладонях.

Странная штука. Фигура женщины с жуткой гримасой на лице. Словно улыбка, только безумная и злая. К белой были статуэтке приклеены настоящие черные волосы, а одета она была в красное одеяние из разорванных лент.

Я поежилась.

— Жуть-то какая, — ляпнула, не подумав.

Но Кир, к счастью, не обиделся. Он аккуратно положил статуэтку на тумбочку.

— Это и есть Сироша. Демон, карающий тех, кто имеет связь с чужью, — сказал Кир, гася светильник и тоже убирая его.

— Ну, как показал эксперимент Сэти, иногда Сироша закрывает на это глаза, — осторожно заметила я, вспомнив о цели своего визита.

Кир не ответил. Он наконец потянулся за свитером и надел его через голову, лишив меня возможности и дальше непристойно таращится на голый мужской торс.

— Я понимаю, что ты зол на Сэти, но она ведь любит Костю и…

Договорить я не успела. Кир вдруг подлетел ко мне, оказавшись так близко, как никогда раньше.

— Как она его любит? Как она может его любить, если стала рисковать его жизнью? А если бы демон пришел превратить этого дурака в окровавленный кусок мяса? Сэти вся в нашу мать, та тоже приносила подношения Сироше!

Последнюю фразу я не поняла, но, строго говоря, определенная логика в слова Кира была.

— Я бы никогда не стал рисковать тобой ради своих желаний!

В глазах Кира действительно засверкали звезды или это я так прониклась романтикой момента? Это ведь можно считать признанием в любви? Можно ведь?

— Но ведь с Костиком же ничего не случилось, — выпалила я.

И мы оба замолчали, осознав, что наговорили. Щеки Кира пылали. Мои, думаю, тоже. Если он сейчас меня не поцелует, то не поцелует уже никогда.

Кир наклонился ко мне, обжигая своим дыханием, но его губы лишь слегка коснулись моих. На какую-то секунду. Но это было. А потом Кир обнял меня и прижался лбом к моему лбу.

— Мне тяжело с тобой рядом. Как будто током бьет от каждого твоего случайного прикосновения. Сто раз обещал себе, что не стану больше с тобой видеться, близко к тебе больше не подойду, чтобы не чувствовать всего этого, и каждый раз не могу удержаться, — быстро заговорил он.

Вот если бы он сам мне об этом не сказал, я бы в жизни не догадалась. Мой ледяной принц всегда казался таким холодным.

Я обвила руками его шею.

— Я хочу быть с тобой, — прошептала я.

Конец моей фразы растаял в жарком поцелуе, которого я от Кира тоже никак не ожидала. Его губы были жадными и нетерпеливыми, у меня закружилась голова, но я хотела, чтобы это продолжалось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

А Кир все-таки сомневался. Я чувствовала, как под моими ладонями напряглись его плечи. Он отстранился и серьезно произнес:

— Пойми, я люблю тебя. Я не могу тобой рисковать.

И в этот момент я точно поняла, что по-настоящему влюблена. В дикого чужского парня, верящего в демонов.

— Сироша не придет, — твердо сказала я и сама поцеловала Кира.

Он больше не протестовал.

Кириятиольнэ

Мне стало очень трудно общаться с Сэти. Словно что-то между нами сломалось. Хотя сестра изо всех сил делала вид, что ничего серьезного не произошло.

Несколько дней я провел, пытаясь решить, как нам быть дальше. По-хорошему, мне следовало брать Сэти и везти ее домой на суд и под опеку старейшин. То, что она сделала, с точки зрения чужи — преступление. Да, существует давняя традиция приношения Сироше, когда чужская женщина специально ложится с мужчиной другого народа, чтобы получить для своего ребенка благословение кровавого духа Сироши. Но в случае с Сэти об этом речи не шло. О беременности я спросил прямо и получил такой же обескураживающе-прямой ответ: ребенка Сэти не планировала, они с Константином предохранялись.

Значит, и снисхождения от старейшин ожидать не приходилось.

А еще Сэти ясно дала понять, что по своей воле в деревню не вернется. Силой мне ее, что ли, тащить? Еще и придурошный женишок ее на мою голову. С него ведь станется в полицию обратиться. Конечно, при желании мы так спрячем Сэти, что ее никогда не найдут, но дальше что? Держать ее взаперти всю жизнь? Даже если она со временем и смирится, чужь ее не простят, я их знаю. Я для своей сестры не хочу судьбы изгоя.

Лучше уж пусть живет со своим Костей.

«Давай пока оставим все, как есть? Будем дальше учиться, а там посмотрим. Я не хочу терять ни тебя, ни всю семью. Может, мне удастся уговорить Костю поехать работать к нам, вот будет здорово, правда?» — говорила мне Сэти.

Я молча кивал. Звучало, конечно, хорошо. Не по-чужски, но хорошо.

Может, Сэти и права. Может, так и надо.

А злюсь я на нее потому, что ей хватило ума и смелости пойти против старых бредовых выдумок, а мне нет.

Может, и нет никаких преград между мной и Зоей, кроме моих собственных страхов. От этой мысли кровь закипала, и хотелось немедленно бежать к Зое.

И все-таки Сироша меня не отпускала. Я всю свою жизнь верил в нее, слышал столько рассказов о ее жестокости. Никто из чужи не сомневался в реальности кровавого духа.

— Отпусти меня, — просил я каждый вечер, — отпусти меня к моей любимой.

Мамина статуэтка стояла на камне передо мной и смотрела с осуждением.

— Тебя нет, — сказал я ей за секунду до того, как Зоя постучала в мою дверь.

От появившегося сквозняка пламя лампы колыхнулось, озарив лицо демона злобной улыбкой. И даже потом, показывая Зое статуэтку при электрическом свете, я не мог отделаться от ощущения, что продолжаю видеть оскал злого духа.

Ну и пусть себе лыбится.

«Я выбрал Зою, — мысленно сказал я Сироше, — я люблю ее. Уходи».

ГЛАВА 7

Зоя

В голове бешенным галопом носились всякие разные мысли. Неужели сейчас все и случится? Я была не против, я хотела, чтобы Кир стал моим первым, а в идеале и единственным мужчиной, но с каждой секундой нервничала все сильнее. Вот прямо сейчас? В этой комнате? А презервативы? У Кира есть? Или надо спросить? А что потом? Я поняла, что нервничаю настолько, что почти ничего не чувствую. В глаза бросались всякие глупые мелочи вроде длиной трещины на потолке и унылых казенных занавесок. Все словно не со мной происходило, а казалось сценой из кино.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Поэтому, наверное, раздавшийся где-то по соседству крик в первый момент не особо меня напугал. Скорее, удивил. А вот Кир мгновенно напрягся.

— Что у них там? — спросил он, правда, не убирая руку из-под моего свитера.