Доктор занимательных наук - Г.И. Мишкевич

Еженедельник «Природа и люди» издавался в течение 28 лет (1889…1917). За это время вышло 1470 номеров журнала. Долгих 17 лет проработал в его редакции Яков Исидорович, напечатавший в нем более 500 очерков, статей и заметок. Перельману обязан своим появлением на свет сборник рассказов и повестей «Мир приключений». В 1908 году он предложил Сойкину выпускать этот сборник в качестве бесплатного приложения к журналу «Природа и люди». По замыслу Перельмана, сборник должен был включать в себя лучшие произведения зарубежных мастеров приключенческого, научно-фантастического и детективного жанров. Перельман, свободно владевший пятью иностранными языками, отбирал из зарубежной периодики соответствующие произведения, приглашал переводчиков (а кое-что и сам переводил; например, Конан-Дойля), редактировал переводы.

Первая книжка сборника «Мир приключений» вышла в свет в 1910 году, и она сразу же привлекла внимание читателей. Сборник выходил до 1928 года. В нем были опубликованы произведения Герберта Уэллса, Артура Конан-Дойля, Луи Буссенара, Эдгара По и других зарубежных писателей. Публиковались и сочинения отечественных авторов.

Несомненно, многолетняя журналистская деятельность Перельмана была не только отличной школой оперативной работы в печати, но и кузницей, в которой выковывалось литературное и популяризаторское мастерство. Эти качества в полной мере проявились в первой книге Перельмана - «Занимательная физика».

Яков Исидорович начал писать ее в 1908 году, отбирая для нее материалы из своих публикаций. Почему его будущая многочисленная семья занимательных книг началась именно с этой книги? Потому что по математической и астрономической тематике уже существовала популярная (но не занимательная!) литература: «В царстве смекалки» и «В царстве звезд» Е.И. Игнатьева, а также сходные книги других авторов. (Позднее, накопив опыт и мастерство, Яков Исидорович прикоснется и к этим темам своим пером талантливого популяризатора.) Кроме того, немало «сенсационных» нелепостей из области физики печаталось в различных бульварных изданиях, и Перельман, читая многочисленные письма читателей в редакцию журнала «Природа и люди», сталкивался с превратным толкованием элементарных физических явлений, законов механики, возможностей создания вечных двигателей, понятия о массе и весе. Это натолкнуло его на поиски нетривиальной формы борьбы с бытовавшим невежеством. Была еще одна причина, побудившая Перельмана написать задуманную книгу. Он не питал симпатий к абстрактным, оторванным от живой действительности «казенным» учебникам по физике. Конечно, он отдавал себе отчет в том, что его «Занимательная физика» но призвана заменить официальные пособия; она должна будет рассказать о физических явлениях совсем по-иному и иным языком.

В начале 1908 года Перельман завел специальную папку с надписью: «Пригодится для будущей книги», - какой именно, он еще и сам себе до конца не представлял. Папка постепенно наполнялась выписками, набросками и вырезками. Год спустя он приступил к работе над книгой, а осенью 1910 года рукопись «Занимательной физики» (часть первая) была завершена. О том, как она увидела свет, Яков Исидорович рассказал автору этой книги в 1932 году.

Было это 20 ноября 1910 года. В тот день Перельман не без волнения переступил порог кабинета Сойкина - на этот раз в качестве автора книги. Издатель торопливо и, как показалось Якову Исидоровичу, небрежно перелистал рукопись.

- Что за странное название - «Занимательная физика»? Разве физика, наука строгая, может быть занимательной? А подзаголовок совсем собьет читателей с толку: «Сто сорок парадоксов, задач, опытов, замысловатых вопросов и прочее». Не кажется ли вам, что вы замахнулись на освященные веками школьные традиции? Ваша «Занимательная физика», чего доброго, еще может стать вызовом физике гимназической. Подумайте об этом, Яков Исидорович, ведь на вас могут ополчиться не только учителя физики, но и господа из министерства просвещения…

- Уверяю вас, Петр Петрович, - в некотором замешательстве ответил Перельман, - физика может быть изложена и по-иному, чем в казенных учебниках, а именно занимательно, живо и притом без всякого ущерба для научной стороны. Надеюсь, что, прочитав рукопись, вы и сами в этом убедитесь.

- Ладно, уговорили, как-нибудь прочитаю, - и Сойкин сунул папку в ящик своего письменного стола.

Смятение охватило Перельмана. Тирада издателя глубоко встревожила. Неужто и впрямь своей «Занимательной физикой» он бросает вызов «гимназической физике и педагогике»?

Придя к себе, Яков Исидорович вновь лихорадочно перелистал двадцатое издание гимназического курса физики К.Д. Краевича. Наугад раскрыта страница с описанием явления расширения тел при нагревании. «Как доступно и наглядно объяснить явление теплового расширения тел?» - вопрошает маститый автор. И отвечает: «Для того, чтобы определить коэффициент расширения, надо нагреть тело от 0° до 50° и повторить этот опыт, нагревая тело от 0° до 100° и деля удлинение на 100».

Такова, по Краевичу, доступность доказательства. Что же в нем наглядного? Ничегошеньки…

Волнуясь, перелистал затем свою рукопись, отыскивая в ней сходный сюжет. Ага, вот он. На 600-верстной Николаевской железной дороге Петроград - Москва ежегодно в летнее время кем-то неизвестным прибавляется несколько сот саженей дорогой телефонной проволоки, а зимой то же количество проволоки бесследно похищается. Щедрый даритель провода - летняя жара, а похититель - зимняя стужа. Дело в том, что медная проволока при нагревании удлиняется в полтора раза больше, чем стальная, а от холода во столько же раз укорачивается. Поскольку проволоку подвешивают на столбах с некоторым провисанием на случай температурных воздействий, то прибавка в ее длине или укорачивание глазу не заметны. Но совсем другое дело в случае, например, с жесткими стальными мостами. Так, сильные морозы зимой 1904 года во Франции послужили причиной серьезного повреждения одного из мостов через Сену: стальной остов моста от холода стал на целых 48 сантиметров короче, в результате чего его верхнее покрытие сперва вздулось, а потом разрушилось.

Казалось бы, описано одно и то же физическое явление. «Так чье же интереснее?» - подумал Перельман.

И все же надо было обладать немалым мужеством, чтобы решиться на создание книги. Одно дело - разрозненные заметки и очерки в журнале - там публикацию по прочтении и забыть немудрено. А тут книга… Быть может, лучше предать ее забвению и забрать у Сойкина рукопись?

Ночь проведена без сна, в раздумьях и волнениях: обнародовать «Занимательную физику» или последовать совету Вольтера: в сомнении воздерживайся?