Светская львица - Кетрин Распберри

– Джин, ты надолго? Я успею принять душ? – окликнул ее Вэл, когда она проносилась мимо него по направлению к лифтам.

– Да нет, не очень. Только в магазин и обратно, – откликнулась она.

– Значит, успею, – хмыкнул себе под нос Вэл и пошел в номер.

Он вышел из душа, высушил волосы феном, надел свежую гавайскую рубаху и хлопковые шорты. Джинджер еще не вернулась. Потом, подумав и проведя ладонью по подбородку, Вэл вернулся в ванную, побрился. Нашел на подзеркальнике наручные часы, взглянул на циферблат и застегнул их ремешок на запястье.

Выглянул в коридор. Поразмышлял перед зеркалом, не выбрать ли другую рубаху, снова взглянул на часы. Джинджер все не было.

Когда Вэл уже решил, что скончается от голода, если немедленно не закажет еду в номер, в дверь постучали.

Он открыл, и упреки застряли в горле, не успев сорваться с губ. Стоящая на пороге Джинджер была великолепна.

Джин прикупила себе немного местных нарядов, и все это безмерно ей шло. Только светлые глаза и слишком слабый загар выдавали в ней не цыганку или мексиканку, какими рисуют их на красивых открытках.

Ярко-красная летящая юбка с пышными оборками и нижними юбками струилась и покачивалась при каждом движении, белый топ красиво облегал крепкую грудь. Свои роскошные каштановые кудри Джин оставила распущенными, а в уши вдела большие серьги кольцами. Алая помада на губах и немного черной туши на ресницах делали ее роковой красавицей, мексиканской сестрой Кармен.

– Ты восхитительна, – признался Вэл, когда к нему вернулся дар речи.

– Я, наверное, сошла с ума, – смущенным шепотом сообщила Джинджер. – Видели бы меня в таком виде Салливаны…

– К черту твоих Салливанов! – воскликнул Вэл. – Пойдем пить текилу!

– Пойдем, – согласилась она. – К черту Салливанов! – И притопнула каблучками туфелек с квадратными носами, которые были все же изящнее, чем полагается быть местным башмачкам.

В клубе «Текиловый рай» жужжал пчелиный рой голосов и звучала живая музыка. Несколько музыкантов в огромных сомбреро старались, как могли, и их усилия не пропадали даром: посетители на танцполе выделывали разнообразные коленца в стиле фламенко и румбы – кто во что горазд.

Вэл и Джинджер устроились за столиком и сделали заказ. Джин слушала, как свободно Вэл изъясняется с официантом по-испански, и в очередной раз удивлялась тому, как же мало знала она раньше о своем спутнике.

Меню, которое Вэл читал вслух и комментировал для Джинджер, заставляло ее все глубже погружаться в мир пряных ароматов мексиканской кухни, сглатывая слюну в предвкушении чего-то особенного.

Она старательно пыталась запомнить все эти названия: начос, такое, фаитас – ароматные вариации на тему жареного мяса, подаваемого с кукурузными лепешками и чипсами тартильос вкупе со всевозможными острыми соусами – восхитительной сальсой и детищем самого злого перца – абанеро…

Делая заказ, Джинджер остановила свой выбор на кукурузном суфле и огненном буррито – лепешке с начинкой пикадильо. Как пояснил Вэл, это смесь из обжаренного мясного фарша с обжигающим чили, изюмом, томатами и специями – корицей, гвоздикой, миндалем… Сам он предпочел говядину с бобами и пюре из агавы.

– Но учти, здесь все очень острое, – честно предупредил Вэл. – Мексиканская кухня без перца – это все равно что ковбой без лошади или Ирландия без Дня святого Патрика. А одной капли чили достаточно для хорошего пожара во рту.

– Ну и что, я люблю остренькое! – храбро провозгласила Джин и отважно вонзила зубки в свой буррито.

Она даже не представляла себе, насколько это «остренькое». Слезы фонтаном брызнули из ее глаз, язык обожгло адским пламенем, а дыхание отказалось поддаваться контролю.

Вэл протянул ей стакан сока, который предусмотрительно заказал как раз на этот случай.

Уняв обещанный пожар и отдышавшись, Джин поняла, что еда весьма вкусна, несмотря на свой экстремальный характер.

– Есть две вещи на свете, попробовав которые ты можешь уже ничего не бояться, – усмехнулся Вэл. – Это мексиканский соус и настоящая русская горчица.

– Ты и в России успел побывать? – удивленно спросила Джинджер, промокая слезы салфеткой.

– Нет, но я был в русском ресторане и рыдал там так же, как ты сейчас, когда намазал горчицу на хлеб и откусил, думая, что она такая же мягкая, как в «Макдоналдсе».

– Слушай, но как же это едят? – спросила Джин, растерянно глядя себе в тарелку. Ей очень хотелось еще буррито, но она боялась, что не отважится пройти через это снова.

– Есть одна вещь, которая поможет тебе адаптироваться к мексиканской пище. И мы просто не имеем права побывать в Мексике и не попробовать ее, – с заговорщицким видом произнес Вэл.

Он указал на принесенные официантом деревянные подносики, на которых стояло по три стопки с разноцветной жидкостью.

– Бытует мнение, что текила – это кактусовая водка, – пояснил Вэл. – Но на самом деле она готовится из голубой агавы. Зачастую текилу употребляют с солью и лимоном, придумывают для ее употребления залихватские жесты якобы мексиканского происхождения. Но в Акапулько на этот счет есть своя традиция. Вот смотри.

Он придвинул поднос поближе.

– Это – сама текила, здесь – напиток из лайма, а это – сангрита. – Вэл указал на каждую из стопочек.

– Сангрия? А почему она такого странного цвета? – переспросила Джинджер. – Я считала, что сангрия – это красное вино с апельсиновым соком. А это что-то такое густое… Пахнет специями.

– Не сангрия, а сангрита, – терпеливо пояснил Вэл. – Это острый томатный напиток.

Безалкогольный. Нужно сделать глоток из каждой стопки поочередно.

Джинджер последовала совету Вэла. Сначала, зажмурившись и выдохнув воздух, лихо хватила глоток текилы, потом – лаймового сока и сангриты.

– Ой! Крепкая! – замахала она рукой перед лицом. – Час от часу не легче!

– Подожди, сейчас станет хорошо, – улыбнулся Вэл.

И правда, тепло разлилось по грудной клетке Джинджер, согревая душу и принося умиротворение. После этого замысловатого тройного напитка пища уже не казалась такой острой, и Джин с аппетитом продолжила расправляться с буррито.

– А что… Вкусно, – признала она, кивнув на опустевшую рюмку из-под текилы. – Можно повторить.

– Не торопись. – Вэл рассмеялся. – Это вещь довольно крепкая, а я не хочу нести тебя отсюда на руках. А впрочем… – Он, любуясь, взглянул на раскрасневшуюся Джинджер и подумал, что на самом деле готов носить ее на руках всю оставшуюся жизнь.

Джинджер лежала в мягкой постели своего уютного номера и слушала зажигательные звуки музыки, доносившиеся снизу со стороны ближайшей дискотеки через распахнутую дверь балкона.

Несмотря на усталость, заснуть не получалось. Она снова и снова перебирала в памяти события минувшего дня. Особенно взволновал ее остаток вечера, проведенный с Вэлом в клубе «Текиловый рай».

Он так много знал о Мексике и местных традициях, что спешил поделиться с Джинджер хотя бы частью этих знаний, а она с интересом впитывала информацию, как не делала ни в одном из музеев. Например, он прочел ей целую лекцию о текиле.

Придумали текилу испанские конквистадоры, которые догадались перегнать местный напиток пульке, чтобы сделать его более крепким.

Раньше текила называлась «мескаль», сегодня же мескаль и текила – это совершенно разные напитки, потому что делаются из разных сортов агавы и по разной технологии. Ну как пиво и эль, например.

Оказалось, что растение агава с его мясистыми листьями, вопреки распространенному заблуждению, не имеет ничего общего ни с кактусами, ни с пальмами. Просто она растет там же, где и кактусы, отсюда и взялся миф о текиле как кактусовой водке.

– Я еще слышала, что в нее каких-то гусениц добавляют, – заметила Джинджер и вызвала тем самым волну возмущения со стороны Вэла, который совершенно точно знал, что никакие насекомые в рецептуру не входят, а гусениц в бутылки кидают некоторые продавцы, чтобы впечатлить доверчивых американцев.

Разгоряченная текилой, она захотела танцевать, и они с Взлом вышли на танцпол. Как и в тот вечер, когда он уговорил Джинджер пойти развеяться, шантажируя песенкой о кенгурятах, они плясали до упаду.

И когда они выполняли одно из па – взяв Вэла за руку, она закружилась, а он подхватил ее, как в аргентинском танго, и заставил прогнуться назад, наклоняясь над ней, – глаза их встретились.

Что-то новое мелькнуло во взгляде Вэла – раньше Джинджер не замечала, чтобы он так на нее смотрел.

Она смутилась, выпрямилась и сказала, что у нее закружилась голова. Они подозвали официанта, расплатились и вышли на теплый вечерний воздух.

Музыка доносилась отовсюду, но по сравнению с шумным клубом это казалось тишиной.

Море ворчало в темноте, невидимое, в стороне от ярких огней, сияющих повсюду на берегу. Таксисты, поджидающие клиентов у баров и клубов, наперебой зазывали их в свои «фольксвагены».