Как влюбиться без памяти - Сесилия Ахерн

— Ваша предсмертная записка? Чтоб было понятно, что это самоубийство?

Он поморщился.

— Вам обязательно произносить это слово?

— А что, по-вашему, я должна сказать?

— До свидания, Адам, приятно было познакомиться.

Он скинул с плеч дафлкот прямо на пол, затем снял шапку и запустил ее в воздух, так что она чудом не попала в огонь, весело горевший в мраморном камине. После чего в изнеможении рухнул на диван.

Я удивленно на него таращилась: не ожидала, что он блондин, да еще такой красавец.

— Что? — в недоумении спросил он.

Я уселась на диване напротив него, сняла пальто и перчатки. Может, я наконец согреюсь — от камина шло уютное тепло.

— Можно мне прочитать записку?

— Нет. — Он торопливо сложил листок.

— Почему вы ее не порвете?

— Потому. — Он убрал записку в карман. — Это сувенир. На память о моей поездке в Дублин.

— Вы не слишком остроумны.

— Да, и в этом я не преуспел.

Я огляделась, оценивая обстановку, и попыталась вычислить ситуацию.

— Вы кого-то ждали сегодня вечером?

— Конечно. У меня всегда наготове шампанское и розы для хорошеньких барышень, которые снимают меня с мостов.

С моей стороны было очень глупо — и я знала, что это глупо, — радоваться, что он назвал меня хорошенькой. Но ничего не могла с собой поделать.

— Понятно, к вам вчера кто-то должен был прийти.

Я внимательно за ним наблюдала. Несмотря на все его шуточки и внешнюю самоуверенность, было ясно, что ему очень невесело.

Он встал и подошел к телевизору, открыл дверцы тумбы, на которой он стоял, и там обнаружился мини-бар.

— Не думаю, что выпивка — такая уж хорошая идея.

— Может, я минералки хочу, — обиженно сказал он, и я смутилась. Он достал бутылку «Джека Дэниэлса» и вернулся на диван, мимоходом бросив на меня ироничный взгляд.

Я ничего не сказала, но отметила, что руки у него дрожали, когда он наливал себе виски. Некоторое время я молча сидела и смотрела на него, наконец не выдержала и тоже налила себе стакан, но с содовой. Я заключила соглашение с человеком, который пытался покончить с собой, потом пошла за ним в отель, почему бы мне с ним не выпить? Если бы существовал свод правил, обязательных для морально устойчивых, добропорядочных граждан, то на мне клейма негде было бы ставить, так что к черту правила. К тому же я промерзла до костей и мне требуется что-нибудь горячительное. Я отпила глоток, и виски обожгло мне гортань, а потом и желудок. Чудесное ощущение.

— Моя девушка, — вдруг сообщил он ни с того ни с сего.

— И что с ней?

— Это она должна была прийти сюда вчера вечером. Я приехал в Дублин, не предупредив ее, хотел сделать сюрприз. Она все жаловалась, что я уделяю ей мало внимания. Не хожу с ней в гости и все такое. — Он с силой потер лицо. — Говорила, что наши отношения складываются неправильно. «Под угрозой», так она выражалась.

— Вы приехали в Дублин, чтобы их наладить? — Я была очень рада, что хоть немного удалось о нем узнать. — И что случилось?

— Она была с другим. — Он мрачно выпятил подбородок. — В ресторане «Милано». Сказала, что пойдет туда с подружками. Мы там рядом снимаем квартиру на набережной, но в последнее время я был в Типперэри… В общем, она была не с подружками, — с горечью произнес он, разглядывая остатки виски в своем стакане.

— Откуда вы знаете, может, они с этим парнем просто друзья?

— Да уж, они друзья. Я же их и познакомил. Ее и моего лучшего друга Шона. Они держались за руки через стол. Даже не заметили, как я зашел в ресторан. Она не ждала, что я приеду, думала, я все еще в Типперэри. Я спросил, правильно ли все понял. Они не отпирались.

Он пожал плечами.

— Что вы сделали?

— А что я мог сделать? Ушел оттуда, ощущая себя последним идиотом.

— Вам не хотелось врезать этому Шону?

— Не-а. — Он устало откинулся на спинку дивана. — Я знал, что мне надо делать.

— Совершить самоубийство?

— Вы перестанете говорить это слово?

Я промолчала.

— Ну врезал бы я ему, и что хорошего? Скандал устроил бы? Чтобы выглядеть уже окончательным придурком?

— Зато вам бы полегчало.

— Вот как, вы сторонница насилия? — Он покачал головой. — А если бы я набил ему морду, вы бы спросили, почему я не пошел домой пешком, как раз бы проветрился и подостыл малость.

— Набить морду так называемому другу, который этого явно заслуживал, куда лучше, чем самоубийство. Вышли бы из ситуации победителем.

— Да перестаньте вы наконец повторять это слово. Господи боже мой.

— Но вы именно это и пытались сделать, Адам.

— И сделаю это снова, если вы нарушите обещания, которые мне дали! — закричал он.

Я не ожидала, что он так разозлится. Он вскочил, распахнул застекленную дверь и вышел на балкон, откуда открывался вид на О'Коннелл-стрит и северную сторону города.

Я была уверена, что Адам решил прыгнуть с моста отнюдь не только из-за своей девушки, наверняка были и другие причины. А ее измена просто окончательно разрушила его душевное равновесие, но сейчас не лучший момент, чтобы выяснять подробности. Он очень напряжен, да и вообще мы оба устали. Спать надо ложиться, вот что сейчас самое разумное.

Он не возражал. Не оборачиваясь ко мне, пробурчал с балкона:

— Вы можете лечь в спальне, а я здесь на диване, — и, когда я промолчала в ответ, обернулся и добавил: — Я так понял, вы решили остаться?

— Вы не против?

Он пожал плечами:

— Да нет, в общем, это даже лучше.

Потом опять отвернулся и молча стал смотреть на расстилавшийся внизу город.

Мне было что ему сказать и насчет сегодняшнего дня, и вообще. Я бы сумела найти верные слова, которые поддержали бы его. В книгах, служивших моим подспорьем, бодрых фраз — за грош десяток. Только сейчас все это ни к чему. Если я хочу и вправду помочь ему выкарабкаться, надо научиться не только выбирать что сказать, но и когда.

— Спокойной ночи, — пожелала я ему в спину и пошла в спальню.

Но дверь в комнату оставила приоткрытой — мне не нравилось, что там балкон, — и сквозь щелку наблюдала за ним. Вскоре он вернулся в гостиную, лениво стянул свитер через голову и остался в одной футболке. Уже можно было бы мне и перестать пялиться на его мускулистые плечи, но я убеждала себя, что поступаю правильно: вдруг он захочет удушиться свитером. Он лег, и стало ясно, что диван коротковат, ему пришлось положить ноги на спинку, и я пожалела, что заняла его кровать. Только я собралась ему об этом сказать, как он заговорил сам.

— Интересное шоу? — спросил он, лежа с закрытыми глазами и подложив руки под голову.

Я покраснела до ушей, в ужасе закатила глаза и быстренько ринулась в кровать. Огромная, с балдахином, конструкция не издала ни звука, но фужеры в ведерке звякнули, а растаявший лед плесканул на покрывало. Я убрала ведерко на стол и потянулась за клубничиной в шоколаде, как вдруг увидела рядом с коробкой изящную открыточку с надписью: «Моей прекрасной невесте. С любовью, Адам». Значит, он приехал в Дублин, чтобы сделать ей предложение. Недолго думая я положила ее в карман.

Ночь, когда Саймон Конвей попытался застрелиться, а потом я сообщила мужу, что ухожу от него, показалась мне самой длинной в моей жизни.

Я ошибалась.

Глава VI

Как заставить себя расслабиться и немного поспать

Я не могла заснуть. Последние четыре месяца у меня бессонница, с тех пор как я поняла, что хочу уйти от мужа, и стала из-за этого переживать и мучиться угрызениями совести. Я склонна верить в хорошее, радоваться жизни и работе, а потому всегда ищу позитивные решения. Я всячески пыталась спасти наши отношения, но эгоистичная мысль: «Спасай себя!», возникнув, уже не желала уходить. Особенно она донимала меня по ночам, когда мне не надо было думать о чужих проблемах и ничто уже не отвлекало от моих собственных. Обычно все заканчивалось тем, что я брала с прикроватного столика «Как победить бессонницу: 42 совета» и потом лежала в пенной ванне, или мыла холодильник, или делала маникюр, или занималась йогой — нередко я применяла эти успокоительные меры по две-три одновременно, — коротая время до утра в надежде свалиться от усталости и все же заснуть. А иногда просто садилась и читала, пока отяжелевшие веки не закрывались сами собой. И мне никогда не удавалось плавно перейти из бодрствования в сон, как это обещали в книге, никакой легкости и воздушности я не ощущала, ничего похожего на «дрейф по течению». Я либо не спала — измученная и отчаявшаяся, либо спала — изможденная и печальная. О том, чтобы ускользать из мира реального в мир снов легко и непринужденно, оставалось только мечтать.

Несмотря на то что я хотела развестись, всерьез я никогда об этом не думала. По ночам я представляла себе свою жизнь, в которой нет места счастью, пока наконец не осознала, что так жить вовсе не обязательно. И тогда мои бессонные ночи стали проходить в мечтах о том, что со мной рядом будет тот, кто меня на самом деле полюбит и кого я тоже на самом деле полюблю. Мы будем чудесной парой, из тех, между кем «пробегают искры», кто понимает друг дружку с полуслова и полувзгляда.