Горизонты нашей мечты - Евгений Валерьевич Лотош
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты же знаешь, Айя, в Приграничье дела все напряженнее, – Сиори раздраженно бросила зеркальце на стол. – Прорывы стали случаться все чаще. После того, как пришлось рапорт Касарвы о переводе подписать, у нас с кадрами полный швах. На сотню кадетов всего пять воспитателей, считая меня и вычитая тебя. Господи Всевышний, мне бы сюда хотя бы еще двоих толковых мужиков, пусть хоть лейтенантов, хоть вчерашних выпускников, но командовать приученных! На всю Академию – один офицер-мужчина. Дисциплина прямо на глазах разваливается. И девочки на износ работают, я просто не могу самоустраниться. А если еще и Грампа сумеет от нас сбежать, совсем худо станет.
– Грампу мы не отпустим на совершенно законном основании – нечего инвалидам в Приграничье делать. А если ты с нервным срывом свалишься, лучше дела точно не пойдут, – Айсока пожала плечами. – Тебе обязательно нужно больше отдыхать. Не работать с четырех утра до полуночи, а просто расслабляться хотя бы пару часов в сутки. Книжки читать, что ли, или в город ходить гулять.
Она через стол дотянулась до руки Сиори и накрыла ее кисть своей ладонью.
– А еще ты бы нашла себе мужика, Сира. Не воспитателя, не военного, даже не мужа – просто мужика для постели. Ты же еще женщина хоть куда, многим двадцатилетним сто очков вперед дашь. Все легче станет.
– Какого мужика? – изумленно посмотрела на нее ректор. – Тебе мою отставку увидеть не терпится?
– И ничего страшного. Зачем тебе Меч, Сира? Когда и где ты его в последний раз для дела использовала? Только грызешь себя постоянно, что сидишь в безопасной столице, а не сражаешься в Приграничье. Все не можешь себе простить свою инвалидность. Нет, ректору Академии вовсе незачем иметь Атрибут. Грампы с Саомиром в качестве тренеров вполне достаточно, а если их не хватит, Исука и Клия подсобят. У меня же нет Атрибута, и я не расстраиваюсь. У тебя совсем другие задачи, нежели свою драчливость демонстрировать. Другие Защитницы в твоем возрасте давным-давно в отставку ушли и мужем с несколькими детишками обзавелись…
– Нет уж, спасибо. Мне нравится думать, что в случае чего я хоть как-то смогу защитить своих учениц. Инвалид или нет, но драться я еще могу. И потом, какой мужик? Айя, мне сорок два года, и из них двадцать я училась и работала в Академии, а еще десять – служила в армии. Я ни о чем другом даже думать не умею. Да где я его найду, ты хоть подумала? Хватать на улице первого встречного и в гостиницу тащить?.. И вообще, кто бы говорил! Самой за пятьдесят, а ни мужа, ни даже, как ты выражаешься, мужика для постели так и не завела ни разу в жизни.
– Вот потому и говорю тебе, что сама дурой была и не хочу, чтобы ты мои ошибки повторяла, – отрезала Айсока. – Сира, может, все-таки вернуться к идее нанять гражданских преподавателей?
– В закрытый интернат военного типа? Я тебе уже сказала – ты с ума сошла такое предлагать. Хватит того, что вся обслуга из гражданских.
– Хотя бы для предметов общего назначения. Физкультура, точные науки, да верховая езда, в конце концов!..
– Нет. Не обсуждается. Айя, все, закончили разговор. Времени почти девять, я после отбоя хочу еще по дормиторию пройти. И у меня лекция завтра с утра, а я еще материал не вспоминала.
– Загонишь ты себя, – проректор по хозяйственной части покачала головой, поднимаясь. – До смерти загонишь. Сира, я тебе серьезно говорю – если не перестанешь на износ работать, я сама перед Попечительским советом вопрос о гражданских преподавателях подниму. Я не хочу с тобой ссориться, но и помереть от напряжения тебе не позволю.
– Ладно, ладно, – отмахнулась Сиори, тоже выбираясь из кресла. – Иди отдыхать. Мне ты все равно ничем…
Кубирин у нее на шее слегка завибрировал.
– Грампа вызывает, извини, – ректор дотронулась пальцем до кольца на шее, и камень у нее под подбородком слегка засветился синим. Ее губы неслышно зашевелились. – Что? – внезапно в голос сказала она. – Где вы? Иду немедленно.
Она убрала с кубирина палец и расширенными от удивления глазами посмотрела на Айсоку.
– Айя, похоже, спать нам сегодня ночью не придется. У нас ЧП. Грампа сообщила, что кадет Мира Аттэй самовольно сунулась в псевдопортал – тот, который вчера вечером в парке возник – и умудрилась вытащить через него пятнадцатилетнего мальчишку непонятно откуда. Они в спортзале. Идем, быстро.
Айсока только охнула, зажав рот ладонью.
Ректор подавила искушение преодолеть путь бегом – во-первых, Айсока за ней не поспела бы, а во-вторых, пересудов среди кадетов избежать бы точно не удалось. На улице Сиори с трудом заставляла себя сохранять невозмутимый вид – по освещенной желтыми фонарями аллее, пользуясь последними минутами перед сном, группами гуляли кадеты, и демонстрировать им свою панику было совершенно незачем. Впрочем, войдя в вестибюль, она все-таки не выдержала и последние несколько шагов пробежала. За ручку двери в главный зал она ухватилась в тот момент, когда над Академией зазвучал глубокий музыкальный гонг отбоя.
В зале перед Грампой вытянулись во фрунт второкурсницы – две с нашивками третьих сержантов и одна – второго. Все трое щеголяли мятой формой, усыпанной маленькими продолговатыми листиками сумахи, и перепачканными землей коленками. У всех троих на лицах застыло перепуганно-обреченное выражение, в глазах стоят слезы, готовые в любой момент выплеснуться бурными потоками. Как же их зовут? Старшая по званию… очень знакомая мордочка. Мира Аттэй, да. Одна из немногих простолюдинок в Академии. Вторая, кажется, Хана… Хана Север. Наследная вайс-баронесса. Третья… из головы вылетело.
И мальчишка. Голый, в одних облегающих трусах, почему-то с карманами, мальчишка лет пятнадцати, русоволосый и худой, все ребра пересчитать можно. Совершенно незнакомый, не кадет, в чем ректор могла бы поклясться. Его безжизненное тело распростерлось на стоящей у стенки скамье, одна рука безвольно свесилась на пол.
– Госпожа Сиори! – Грампа тоже вытянулась и отдала честь. Почему-то она стояла с активированным Атрибутом, и ее булава, хотя и в минимальном размере, слегка покачивалась в воздухе над правым плечом. – Докладывает лейтенант Грампа Белогривая! Двадцать минут назад…
– Стоп! – Сиори подняла ладонь, и воспитатель осеклась. Ректор несколько раз глубоко вздохнула, восстанавливая дыхание, затем захлопнула дверь в спортзал и заблокировала щеколду ключ-перстнем. – Теперь докладывай. Только без надрыва в голосе и без формальностей, мы не на попечительском совете.
– Да, Сира. Двадцать минут назад я патрулировала парк перед отбоем. На всякий случай я прошла
