Всего за дюжину мух - Валерий Тимофеев

Были у нее и другие причины не сопротивлять-ся особо: Палач, впервые дорвался до настоящей палаческой работы и постарался дока «зать, что его не зря зовут самым жестоким. И Гу, когда ее об-рабаты «вали, дала себе клятву: при первой же воз-можности отомстить не то «му, кто терзал ее тело, а тому, кто отдал такой приказ.

Вадик умыл руки и подошел к Светлячку.

— Теперь можно говорить беспрепятственно, — оказал он. — Мы с тобой обсудим план операции "кто кого".

— А чего обсуждать, и так ясно — они нас.

— Или мы их, — парировал Вадик. — Но об этом попозже, а пока рассмотрим пункт первый, как тебе выбраться на свободу.

— Я бы не сегодня-завтра был там, — ответил Светлячок.

— Ого! — обрадовался мальчик. — У тебя есть спо-соб выбраться из дупла?!

— Был, — поправил Светлячок.

— Как это "был"? А куда он делся?

— Ты покормил меня.

Вадик понял, о чем говорит его друг и немного огорчился.

— Я люблю, когда шутят, но сейчас, поверь, не до шуток.

— Исправляюсь, — торжественно пообещал Свет-лячок, — и навсегда объявляю голодовку. Если для дела нужно умереть, я готов!

— И думать об этом забудь, — погрозил мальчик. — Ты мне живой нужен.

— Пока я живой, я свечусь. В коридоре, в пере-ходах полно слуг короля. У каждого глаза как ло-каторы — все видят и в темноте. Раз «ве можно прой-ти незаметно?

— Я вымажу тебя сажей! — догадался Вадик.

— Где ты ее возьмешь? Ни свечки, ни спички, ни старого заброшенного камина нет во всем дупле. Здесь никогда не зажигают огонь. Огня филины боятся больше чем… больше, чем вы боитесь огня, — на «шел он подходящее сравнение. — Все королев-ство деревянное, трухлявое — и стены, и потолок, и пол. А трухлявое горит — хуже не придумаешь! Огонек внутрь запрячется и там спит до поры до времени. Вроде и нет его, вроде потух давно. А только успокоились — он и вспыхнул, и натворил бед.

— А если обмазать тебя грязью?

— Обсохнет и облетит. И в самый неподходящий момент. А за по «бег казнь на месте.

— Это нам не подойдет. Как же быть?

— Ничего не получится, и не мучай себя, — сказал Светлячок. — Они все предусмотрели.

— Не получится у того, кто, как ты говоришь, не мучает себя. Мой дедушка из фашистского плена убегал. А там порядочки были пострашнее филин-ских! Думай и ищи, а не скули! — и он снова на-морщил лоб.

Облезлая кошка улавливала слабые звуки, но разобрать — кто и о чем говорит — не могла. От не-терпения она заерзала, чем сразу же привлекла внимание.

— Холодно? — спросил Вадик, укрывая ее своей курткой.

— Нашел! — запрыгал Светлячок.

— Где?

— На кошке!

— Что на кошке?

— Бинты не видно! Ура! Нашел! — ликовал ин-вентарный номер. — Они светлые были и заметные! Ты их закрыл!

— Закрыл, — все еще не понял Вадик.

— И меня закрой!

— Правильно, я сошью тебе рубашку.

— И брюки. А иголка с ниткой у тебя есть?

— Нет…

— Ничего не получится.

— Не стони, думаем дальше.

— Не надо думать дальше. Я уже придумал.

— Говори.

— Отнеси меня в угол, — приказал Светлячок. Вадик взял клетку с инвентарным номером 34–35 и отнес ее ту «да, куда указывал Светлячок.

— Знаешь, что это такое?

— Паутина.

— Здесь живет толстый и жадный паук. Зовут его Хам. Больше всего на свете он любит есть. Ес-ли ты сторгуешься с ним, он свяжет мне свитер, — раскрыл Вадику свою придумку Светлячок.

— Из паутин?

— Из ниток.

— Ниток у нас тоже нет.

— Если бы ты не пожалел…

— Не пожалею! Что надо?

— Свой носок отдашь?

Вадик снял носок и протянул Светлячку.

— Распускай. А я пока проведу переговоры.

Он постучал по сигнальной нити.

Паутина задрожала и через секунду огромный черный паук выбе «жал из укрытия.

— Что? Где? — спрашивал он, вращая выпучен-ными круглыми глаза «ми. Сеть была пуста. — Ну вот, опять ложная тревога. Эти мухи из «деваются надо мной, хотят уморить бедненького худенького паучка с голоду. — И он заплакал самыми настоя-щими паучьими слезами.

— Уважаемый колобок, — обратился к нему Ва-дик, ибо паук дейст «вительно был похож на коло-бок, вернее на четыре колобка, склееных вместе: два маленьких — глаза; средний — голова; и боль-шой с двумя рядами кривых ножек на сером брюшке — туловище. — Уважаемый колобок! Про-стите, что побеспокоил вас…

— Не прощаю, — буркнул паук, — пока не поймае-те мне муху.

— Простите, а за что я должен поймать вам му-ху?

— Ну ты даешь! А за беспокойство! Вызывал? Плати! — требовал Хам.

— Молодец, — похвалил Вадик. — Сам наглый, но такого наглого еще не видел, — мальчик рассмеял-ся, а паук гордо закатил глаза. — Цирк да и только.

— Две мухи! — набавил паук.

— А вторая за что?

— За зрелище, — объяснил Хам. — Сам же гово-ришь — цирк. В цирке билет денег стоит, а я и му-хами согласен взять. Где еще вы найдете такие выгодные условия? Только у нас! — хвалил паук, как зазывала на базаре. — Спешите! Соглашайтесь! Или я пошел.

— Нет-нет, не уходите, мой веселый колобок. Я поймаю вам сто «лько мух, что вы с ними и за неде-лю не управитесь.

Паук недоверчиво посмотрел на мальчика.

— Не знаю, соглашаться или нет? Когда мне обещают много, вза «мен обязательно что-нибудь требуют. Я не люблю работать на других и потому должен отказаться. Но я люблю мух и я голоден. И потому должен согласиться. — Хам был в расте-рянности. — Согласиться или от «казаться? — Он по-вис на серебряной нити, закрыл глаза и погадал на лапах. — Энеки, бенеки, буф! — сказал он. — Посмот-рим, что получилось! — Одна пара лап проголосо-вала "за", две пары "против", остальные все сдер-жались. Но мухи такие вкусные, и паук, не заду-мываясь более, сказал. — Я согласен.

— Ценю твою решимость.

— Говори, что надо?

Вадик видел — с таким жадиной и хвастуном он договорится в пя «ть минут.

— Да что вы! Я и беспокоить вас не смею! По-нимаю, заботы. До меня ли такому занятому, серь-езному пауку? — хитрил мальчик.

Но паук расценил эту хитрость по-своему. До него дошло главное — кто-то хочет увильнуть от ловли мух. Хам рассуждал уже так, словно мухи на самом законном основании принадлежали ему, должны быть им немедленно слопаны, и, если это-го до сих пор не произошло, то вина в таком без-образии лежит на мальчишке и только на нем.

— Давай-давай, говори побыстрее, — торопил он. — Я не такой ба «ран, как ты думаешь. По рукам. До-говор дороже денег. Взад-пятки не ходят. Сказал "а", говори "б". Понял? Хватит? Или еще хочешь? — по «казывал паук свою эрудицию.

— Хватит, — согласился Вадик и спросил. — Какая из ваших служа «нок оплела такие чудесные круже-ва?

— У меня нет служанок, — буркнул паук.

— Может это работа вашей красавицы жены?

— Нет!

— Вам их подарили ваши друзья — лучшие мас-тера темных углов?

— Какие подарки? Ждите, подарят! Еще и ваше присвоят и глазом не моргнут.

Вадик делал вид, что с интересом рассматрива-ет хитросплете «ния нитей и громко восторгался.

— Тот, кто сотворил такое чудо, достоин почет-ного звания "Мастер кружевных работ". Пока я живу в этой комнате, я буду ловить ему каждый день дюжину самых жирных мух. Где он, этот мастер? Срочно покажите мне его!

— Я! Я! Это я! — визжал паук. Глаза его блестели, а с губ сле «тала сладкая слюна.

— Нет, не верю, — отмахнулся Вадик. — Куда вам? Скажите просто, что захотелось полакомиться за мой счет.

Паук заскрежетал челюстями.

— А, впрочем, — мальчик сделал уступку, точнее подсказку туго соображающему пауку, — если вы докажете свое мастерство…

— Докажу! Сейчас докажу! — ухватился за под-сказку Хам. — Где?.. Куда?.. Кому?.. — он суетился, паутина дрожала, мухи смеялись.

— Я поверю, если вы свяжете из этого клубочка свитер для меня… нет, не надо, у меня есть свитер. Да и клубочек мал.

— Кому… быстро решай, — сгорал от нетерпения паук.

— Для моего друга инвентарного номера 34–35, - назначил испытание Вадик.

— Пять минут… давайте его сюда… снимем мер-ку… набросаем петли… с замочком или на пугови-цах?.. Ни то, ни другое? Это до «роже… С рисунком или без?… Без? Жаль. Это дешевле… А ты не стой, не глазей, иди, мух лови! Их много надо!.. Целую дюжину! По «смотрим, кто вперед справится… Да жирных, жирных лови! — Весь этот набор слов па-ук выпалил на одном дыхании, усердно работая всеми лапами сразу и подгоняя Светлячка. — По-вернись… еще быстрей… Ряд связали, муху в уме откладываем.

Работа кипела.

Ловить мух — трудное занятие, особенно когда мухи знают, что на них охотятся. Они прячутся, садятся на потолок, перелетают с места на место, заметая следы. Но за три года учебы в школе Ва-дик так поднаторел в этом деле, что вполне мог заменить десяток пауков с их паутинами. Тем бо-лее он был ростом не больше самих филинов, а мухи перед ним как грачи. На полу камней полно. Разве промажешь с трех шагов?