Смеющийся горемыка. Остросюжетный социально-психологический роман - Александр Самойленко

Постояв еще несколько секунд перед ней на коленях, Доля поднялся, поцеловал ее мокрую от слез щеку и послушно пошел сначала в прихожую раздеться, а оттуда на кухню.

Отец там уже вскипятил на газовой плите чайник, порезал колбасу и хлеб.

– Колбаса? – удивился Доля.

– Достаю, – не без гордости сказал отчим. – По талонам два килограмма на двоих на весь месяц мало. Меня от автопредприятия посылают на фургоне магазины обслуживать, так я блат в некоторых заимел. В «Ветеране» вот колбасой отоваривают. Ешь, не жалей, Сашок, послезавтра привозной день, достанем еще.

Доля сделал бутерброд с колбасой и отпил из кружки глоток чаю.

– Извини, без водки живем. Налил бы, – виновато проговорил отчим. – Негде взять водку теперича. Сам-то сколь лет не пью, а иной раз так надо бы ее для дела, а нету. Талоны вон лежат на два литра. А, поди ж ты попробуй, возьми. В городе только в одном магазине дают, давка страшенная…

Афанасий рассержено засопел, взял пачку «Примы» с холодильника и закурил сигарету.

– У меня конфеты же есть, – спохватился Доля и, вскочив, побежал в прихожую. Достал из сумки большой кулек с конфетами и поднес их матери:

– Мама, угощайся. Здесь твои любимые шоколадные батончики. Случайно удалось купить в гастрономе.

Мать, улыбнувшись, покачала головой и неловко попыталась взять кулек в руки. У ней это не получилось. Бумажный кулек вывалился из рук, конфеты рассыпались по полу и она беззвучно заплакала.

– Ничего, мама, ничего. Не обращай внимания. Не плачь. Сейчас я мигом их соберу, – стал успокаивать Доля, сам едва сдерживая, готовые вот-вот вырваться из глотки рыдания.

Он бросился на пол, быстро собрал конфеты, благо они были все в обертках, и выложил перед ней на диван.

– На, мама. Я знаю, ты обязательно поправишься. Все будет хорошо.

– Иди, сынок. Иди к отцу, поешь с дороги, – всхлипывая, ответила мать. – Обещай, что ты успокоишься и больше не заплачешь. – Я уже спокойна, сынок, иди, дорогой, иди. Доля развернул несколько «батончиков».

– Пробуй, мама. Они должно быть свежие.

– Хорошо, хорошо, сынок. Спасибо тебе. Иди уж скорее… Убедившись, что мать и в самом деле немного успокоилась и перестала всхлипывать, Доля вернулся на кухню.

– Так вот и существуем, Саня, – шепотом пожаловался отчим. – Мне хоть разорвись. Полтора года до пенсии осталось, дорабатывать надо, а за ней уход нужен. Ладно на машине езжу. Нет, нет, да заеду домой, накормлю ее, а то бы дело совсем хреновое было.

Доля отодвинул от себя недоеденный бутерброд, выпил сладкий чай и понурился:

– Чем помочь ей, отец?

– А чем поможешь? Сам понимаешь, паралич у нее. Каким-то чудом еще жива осталась, могла сразу на тот свет отправиться…

Отчим встал с табуретки, сходил в комнату и принес бумажку:

– Вот тут лекарство написано, его днем с огнем не сыскать, читай. Я никак разобрать не могу, врач писала.

Доля с трудом разобрал написанное латинскими буквами слово «цере-бролизин».

– Я постараюсь завтра достать это лекарство.

– Хорошо бы, Саша…

Беседа на кухне у них затянулась надолго. Когда решили идти отдыхать, мать уже в этот час спала.

Отчим постелил Доле на раскладушке, себе на разложенное кресло и, устраиваясь ночевать, сказал полусонным голосом, тихо, спокойно, как будто о чем-то пустом:

– Твоя Любка, говорят, замуж там вышла, мужика в дом привела.

Кровь прилила к лицу у Доли, он внезапно закашлялся. Его словно ударили чем-то тяжелым по голове, и удар был настолько сильным, что на некоторое время он даже потерял дар речи.

– Что, что ты сказал? Повтори, – наконец спросил он, с трудом произнеся слова.

Отчим, кажется, засыпал. Хрипнул, перевернулся на другой бок, но прежде чем окончательно уснуть, все же ответил:

– А чего повторять, ты не ослышался. Валька, сноха ихняя, нашему Сережке говорила. Завтра поди с утра водку выкупи. Посидите с ним, выпьете, он тебе все точно обскажее…

Храп заглушил последний его слог и Доля, подумав, как отчим сильно устает, не решился его будить.

– Нет. Тут определенно что-нибудь напутали, – подумал он. – Этого просто не может быть. Ведь я недавно отправлял ей деньги. Почти все деньги, какие получил за месяц, и пришло подтверждение, что она их получила. На Новый Год она мне присылала письмо и, вроде, все в нем нормально. Завтра я, конечно, попытаюсь узнать правду… Но, Господи! Что, если это так и есть? Если да, то это ж немыслимое предательство…

К вино-водочному магазину Доля подошел за час до открытия и ужаснулся, народу стояла тьма. Ему пришлось становиться в хвост длиннющей очереди, которая, извиваясь, выходила на соседнюю улицу.

– Простою часа полтора или даже два, не меньше, – подумал он. – Хоть бы братан подошел. Афанасий обещал, что он будет.

От нечего делать Доля покурил и, смирившись, начал присматриваться к соседям по очереди. Впереди были женщины, а позади него встали трое мужчин. Рядом с ним оказался высокий, молодой человек в дубленке и ондатровой шапке.

– Ему-то что здесь делать? – подумал Доля. – С виду – солидный мужик и туда же… А, впрочем, я сюда пришел не по желанию выпить, а по случаю. Надо же помочь своим, пропадут талоны. У этого мужика, возможно, такая же история, или что-нибудь другое, да мало ли еще что…

Доля, предупредив тетку впереди, отошел ненадолго, решив проверить, не появился ли где-нибудь Сережа. Походил справа и слева, вглядываясь вдаль по улице, но брата нигде не увидел. В это время к магазину стал приближаться милиционер. Люди заволновались, очередь пришла в движение, и не прошло минуты, как она выровнялась в колонну по одному.

– Милиция, милиция, – волной покатило из уст в уста, начиная с головы в хвост. – Значит, скоро магазин откроют.

Доля посчитал нужным вернуться на место.

– Надо бы друг за дружку схватиться, – сказала ему тетка. – Это как же? – спросил Доля, недоумевая.

– Ну, вы меня в обхват по талии сзади, а я впереди себя женщину. Вас обхватит мужчина в ондатровой шапке.

– А зачем? – все еще недоумевая, поинтересовался Доля. – Мы ведь еще не падаем от усталости.

– Э-э-э, да я погляжу, вы новичок. Да затем, молодой человек, чтоб вас из очереди не выбили. Сейчас шпана прибежит к открытию и тут такое начнется…

– И что же по вашему начнется?

– А скоро сам все узнаешь, – разозлилась тетка. Сплюнула и отвернулась.

– Сволочь горбатая, козел меченый! – неожиданно взорвался мужик в дубленке. – Измывается над людьми словоблуд, чтоб ему ни дна, ни покрышки.

Доля понял о ком идет речь и, поглядев на него, одобрительно кивнул. Увидев поддержку своим словам, мужчина в ондатровой шапке вдобавок поругался матом, а затем обратился к нему:

– Вы не находите, молодой человек, что эти очереди за водкой можно истолковать как геноцид против собственного народа.

– Наверно так, – согласился Доля. – По-другому можно еще сказать – безответственность, вкупе с наплевательским отношением к людям.

– Вы будете стоять до победы? – спросил молодой незнакомец с какой-то особенной теплотой в голосе.

– Да, конечно. Мы тут договорились с братом встретиться, так что я пока никуда.

– Очень хорошо, – обрадовался он. – Мне надо сходить домой, переодеть обувь. Я недалеко отсюда живу. Надеюсь, по возвращению, вы в лицо меня узнаете?

Доля кивнул и из любопытства взглянул на его ноги. Мужчина был обут в легкие ботинки. В отличие от него Доля на этот раз щеголял в высоких черных валенках отчима.

– Куда бы я без них, – с довольством подумал он про свою обувку. – Впрочем, еще стоять и стоять. При двадцатиградусном морозе и валенки не спасут.

Доля посмотрел на часы. Вытянул шею, желая узнать, что делается у входа в магазин. Торговли там еще не наблюдалось, хотя, судя по стрелкам часов, время открытия уже наступило.

– Где же Серега, едрена корень? – мысленно выругался он и, сожалея, что столько времени придется ему провести у магазина, если брат не придет, подумал о том, что ему надо будет обязательно успеть сделать до вечера. – Сперва, надо маме достать лекарство, – решил он. – Ну, и после разобраться со своими личными семейными делами. Ради этого придется сходить к теще и самому все выяснить, а дальше станет видно, что мне делать. Может, поищу старых друзей, с ними не грех и выпить…

Доля заметил, что очередь зашевелилась и, как еще недавно то же самое предлагала сделать ему соседка, люди вдруг все как один впереди него, словно по чьей-то команде обхватили друг друга за пояс, и это чем-то напомнило ему детскую игру в паровозик, когда за отсутствием в садике игрушек, дети, под надзором воспитательницы, сами изображали и паровоз и вагоны. Кстати, Доля всегда хотел быть паровозом. Вспомнив пришедший внезапно на ум эпизод из прошлого, он широко улыбнулся, но в ту же минуту по-сумашедшему завизжали женщины и от того, что он вслед за этим увидел, ему стало не по себе, и улыбка с лица исчезла… Недалеко от открывшихся дверей магазина четверка рослых парней одного за другим кинули трех своих дружков на стоящих в очереди людей, и те по головам энергично поползли ко входу… Милиционер дул в свисток, но трель свистка лишь подзадоривала разгоряченных хулиганов, очередь местами смешалась, из нее понеслась площадная ругань.