Атомная крепость - Федор Березин

Все настороже. Те, кому положено управлять пулеметами, неотрывно пялятся в экраны. В отличие от управления оружием напрямую, сидя в «пузыре» наверху, здесь не приходится постоянно крутить шею, озирая небо. Камера, соединенная с прицелом, делает это сама, сельсины отрабатывают малейшее шевеление кнюппеля. Но зато на черно-белом экране контрастность хуже, чем в реальном мире. Потому имперский перехватчик может подобраться незамеченным ближе. Это проблема. По данным разведки, у Империи появились какие-то подвесные ракеты.

Бюрос-Ут вынужден делить внимание между нахождением цели на экране и возней с рацией. Он чрезвычайно осторожно подкручивает верньеры, потом шмыкает клавишей и изучает другие диапазоны. Раций у него всего две, а ему требуется не упустить момент, когда хоть какая-то имперская станция снова начнет чирикать. Пока в наушниках просто потрескивание. Пожалуй, «белый» природный шум нынче несколько необычный. Но еще бы! По словам дяди Дареста, из каких-то заумных теорий выходит, что после подрыва ядерной бомбы в окрестностях Мирового Света во внутреннем пространстве Сферы Мира образуется какая-то электрическая дуга. Типа шнур, только не из провода. И вроде бы этот шнур может «жить» несколько лет. Все-таки чудные дела может творить человек.

Ладно, наблюдать за всякими электрическими дугами длиной со Сферу Мира — это дело яйцеголовых. Для Бюроса и остального экипажа гораздо важней, чтобы просуществовавший всего доли секунды Магнитный Массаракш выжег к черту электронные лампы всех локаторов и противовоздушных ракет. Ну и истребителей, разумеется.

Бомбовозов по-прежнему четыре. Та из «Принцесс», что запустила гиперзвуковой ракетный самолет, идет теперь без полезной нагрузки. По идее, ее можно было отпустить на все четыре стороны, в родные пенаты. Однако, оставаясь с группой, она выполняет два полезных дела сразу. Во-первых, три пулеметные машинки вовсе не лишние при отражении налета имперских истребителей-перехватчиков. А во-вторых, когда они начнут работать по группе, перед ними будет на одну мишень больше. Откуда им знать, какой из бомбовозов уже выхолощен? И значит, шансы уцелеть для оставшихся возрастают ровно на одну четвертую. Вот такая простая жуть арифметики.

Это она самая — Арифметика Смерти!

16

Разумеется, трудностей на дороге встречалось пруд пруди. Бывало, какой-нибудь выскочка-профессор с соседней кафедры или из академической среды пытался чего-то критиковать. Мол, нерационально. Самолеты и без гиперзвуковых барьеров успешно… Но потом как-то получалось, что у того профессора отбирали допуск к секретной тематике и переводили разрабатывать что-нибудь более простое. Сковородки с покрытием, например, или более удобный мешок для пылесоса.

Трудности были.

И ладно самолеты с ядерным движком. В конце концов, даже барон какой-нибудь, живущий в состоянии опохмелки после придворных балов годами, и тот сообразит, что ничего особенного. Реактор наличествует. То, что он вырабатывает тепло, всем ясно-понятно. Тепло завсегда можно обратить в электричество. А электроэнергия раскрутит тягловые винты бомбовоза. Чего особенного-то? Реактор — тяжелая штукенция, господин академик? И генератор — тоже вещица не легкая? А не засиделись ли вы в Совете Его Величества Академии, господин академик? Не пора ли на почетную пенсию? Или, там, инспектором по спецшколам для послеядерных дебилов в колонии Малая Ноюи? Ведь не сообразили, что теперь-то этому лайнеру горючего-то вовсе не требуется, а значит, реактор бомбовоз потянет вверх за здорово живешь!

Самое сложное было, конечно, со сверхвзрывами наверху. Дело-то в секретах особой важности. Но если действительно в ракетку загрузить сверхзаряд и подорвать его в самой вертикале взлета, то массаракш его знает, что выйдет. Если судить по расчетам, то эффект будет таким, что заметят даже на другой стороне вытянутого с юга на север материка. Что делать-то? Ясный пень, за эту зацепку сразу ухватились какие-то очкарики из осторожничавших. Ну этим козявкам почетно присутствующий на заседании друг Дяди герцог Кудадо-Ге крылышки быстро так щипчиками «раз-раз».

«Молчать, бояться, яйцеголовые! Вы теоретические формулы во всю доску усекаете или не очень? Может, вас герцогской дланью прихватить да провести носами по доске, чтоб мела понюхали! Я — герцог, гувернантками в мини-юбках воспитанный, — и то усекаю, что есть такая штука, как моделирование. Взорвите что-нибудь небольшое. Потом посчитайте, как будет, если большое. Вам, очковтирателям, для какого насеста из королевского ресурса выделили время на Большой вычислительной машине? Вот и считайте. А заметят что-то там на своих датчиках наблюдатели соседних стран, так не ваше рыбье дело балакать с соседями. Есть Его Величеству подчиненный штат дипломатов. Им задачу поставят. А магнитные всякие аномалии появятся, так — феномен. Непонятный, неясный, апериодический феномен Мирового Света. А еще раз чего-то вякнете тут против формул, так мигом пойдете… В армии служили, яйцеголовые? А, не служили! Освобождение по случаю академических дел и здоровья? Так вы дезертиры, массаракш! Я вас, массаракш, упеку отдать долг родимому отечеству. Засунете цветные мелки себе в задницу и пойдете у меня исполнять военный долг на границу колонии Кальмиус-Ханги. Там как раз радиоактивно до сей поры. Вот и проведете заодно полевые изыскания!.. Э-э… Какой там у нас следующий вопрос по прейскуранту, господин Председательствующий?… Вот и ладно, вот и давайте обсудим…»

Короче, трудности имелись, но у Дяди Дареста-Хи завсегда наличествовали нужные связи. Когда требовалось, они работали на все сто. Причем с каждой новой удачей эти связи множились и множились.

17

Гиперзвуковое ноу-хау — это вам не чих-пыхающая на двенадцати кэмэ многовинтовая этажерка бомбовоза. Тут ускорение с вибрацией такие, что у Уксуна-Бу появляется ощущение, будто слой кожи на спине отклеился и отстал от тела на метр, а тот, что впереди, втиснулся в межреберные промежутки и даже, наверное, оклеил каждое ребро кожей отдельно. Еще ему кажется, что мозг выдавило инерцией в заднюю часть черепа и уплотнило там вдвое-втрое. Это уже не мозг человека, а что-то маленькое, куриное. Но как назло, этой утрамбованной массой, все едино, требуется думать. Глаза сведены в пучок, но ими надо отслеживать показание дурацких стрелок, потом сопоставлять с чем-то вызубренным непонятно когда и где. Теперь надо напрягаться, преодолевать жуткую неподъемную силищу и обхватывать не слушающимися перчаточными пальцами рычажные рукоятки. Массаракш! Этой несущейся со скоростью пять, а то и семь махов штуковиной надобно еще и управлять! Как будто она этот самый черепаховый бомбовоз.

Те, кто его запустил, остались где-то в статике пришибленного облачностью слоя. У них там ни забот, ни хлопот. Рули себе тихонечко, бубни какие-нибудь вялые доклады в рацию, пересыпай из головы в голову какие-то анекдоты. Что им еще делать, когда их в одной кабине целая толпа? А вот гиперзвуковому пилоту Уксуну-Бу не до говорильни. Массаракш-и-массаракш! Яйцеголовые лентяи так и не сумели к сроку сотворить чертову капсулу полностью автономной. Хоть тресни, но она из-за каких-то там «кавитаций и кориолисовых махинаций» не способна самостоятельно вырулить в рассчитанную теми же яйцеголовыми точку пространства Мирового Света. Теперь надо сводить в голове данные, полученные с помощью каких-то, все еще чудесно не остановившихся от тряски гироскопов, с данными, тоже все еще по странности щелкающего цифрами бортового вычислителя.

Уксун-Бу жмет пальцами в перчатках некие кнопки. Последовательность нажиманий настолько впечатана в память, что он может найти эти кнопки даже в полной темноте, если вдруг они перестанут подсвечиваться впаянными диодами или во всей кабине погаснет освещение. Так же точно он найдет и нажмет кнопки, если кабина волшебным образом наполнится водой. Когда-то, на тренажерах, в навсегда отдалившейся Сфере Мира отрабатывалось даже такое.

Тело давно уже потеряло чувствительность, но сейчас он помнит, что согласно его командам по сторонам капсулы пыхают в предположительно разряженное пространство небольшие коррекционные двигатели. Рули, плоскости, элероны и прочие побрякушки мира, в котором воздух столь плотен, что ветер можно запросто почувствовать без всяких приборов, ныне неприменимы. Преддверие Мирового Света — это мир исключительно реактивных тяг и моментов. Кроме того, из-за чудовищных скоростей, принятых в этом мире, время тут как бы прессуется. Эскадрон «Принцесс Кардо» дорулит в данную координатную привязку массаракш знает когда, а вот вдавленный в кресло пилот Уксун-Бу уже на подходе.

И значит, другая комбинация кнопок. Сейчас должна ожить торчащая из корпуса, и хочется верить, что не отвалившаяся от трения наружная антенна. Благо радиоволнам подвластны даже окрестности Мирового Света. Некий кодированный сигнал обязан сейчас возбудить рации бомбовозов, сообщить, что все по плану. Есть вероятность, что этот сигнал перехватят имперские службы слежения. Не исключено, что они удивятся, произведя триангуляцию. Потому как ни один искусственный радиоисточник не может располагаться так высоко. С другой стороны, удивляться им недолго: гиперзвуковик — слишком быстрая штуковина. Ныне он уже совсем в преддверии просчитанных яйцеголовыми умниками координат. Стиснутый креслом, ремнями, инерцией и еще Мировой Свет ведает чем, Уксун-Бу набирает на панели сложную кнопочную комбинацию. Она вбита ему в подкорку и нигде не записана. Это сигнал инициации заряда.