Убожественная - kassyi

Мои воспоминания внезапно были прерваны той самой дверью, за ручку которой я продолжала цепляться. Распахнувшись и чуть не расквасив мне нос, она выпустила на волю особь мужского пола, принадлежащую к виду Хомо Милиционерус. Особь обладала хитрыми поросячьими глазками и круглым пузцом. Такой «трудовой мозоли» я не видела даже у Гриши в его самые плохие годы. Интересно, а как этот доблестный страж порядка бегает за преступниками? Да его же инфаркт хватит на первой стометровке! Мне стало и смешно, и неловко. Хомо Милиционерус походил на раскормленного ленивого кенгуру. Сплетя коротенькие лапки на пузе, он выпучил глазки и рявкнул:

– Вам чего?

– Э-э-э… видите ли… по телевизору показывали, – пытаясь сформулировать фразу и сдержать глупую улыбку, я почувствовала себя полной дурой. Надо взять себя в руки. – Показывали репортаж, – заперев на замок иронические ассоциации, деловито продолжила я, – про автомобиль без номеров и умершего человека. Машину с трупом обнаружили здесь, неподалеку. Свидетелей просили звонить или зайти в отделение. Понимаете, я живу близко, и этот человек меня подвозил. Может быть, я последняя, кто его видел. Вот я и пришла…

Милиционер подозрительно оглядел меня с ног до головы, так что мне срочно захотелось проверить, все ли на мне застегнуто, почему-то презрительно хмыкнул и после долгих раздумий спросил:

– Какого числа?

– Что «какого числа»?

– По телевизору когда, говорю, показывали? Вчера? – я закивала. – А-а… Это жмур Решетникова. только его сейчас нет, он типа на выезде. Но вы можете подождать. Паспорт с собой? – вдруг очень требовательно гаркнул страж порядка.

– Чей? – испуганно дернулась я и с тоскливо-веселящей безнадежностью ощутила, как деревенеют мозги – дело обычное при посещении госучреждений. Милиционер молча смотрел куда-то мимо меня. – А да, конечно, вот… – я закопошилась в сумочке.

Зачем ему мой паспорт? А если бы у меня его с собой не было? Это кенгуру надело бы на меня наручники прямо на пороге? Наконец паспорт нашелся и я протянула его милиционеру. Послюнив сардельку указательного пальца, он вяло перелистал странички, вернул мне аусвайс, махнул рукой себе за спину и неразборчиво просипел:

– По коридору и направо, двадцать седьмой кабинет. Вася, пропуск дай гражданочке!

После этого кенгуру окончательно потерял ко мне интерес и удалился.

Ффу-у… И куда идти? По коридору. Направо. Или налево? Обшарпанные стены, выкрашенные когда-то зеленой краской, пестрели воззваниями перестроечных времен, загадочными «Правилами» и плакатами «Их разыскивает милиция», с которых таращились разнообразные рожи и хари в духе иллюстраций к Рабле. Зачарованная омерзительным великолепием, я пропустила поворот и врезалась в тяжко шагающую мне навстречу крупную женщину с вытравленными перекисью волосами, в ватнике с погонами на плечах. Слоновья нога милиционерши, обутая почему-то в испачканный мелом валенок, в то время как другая нога была втиснута в кирзовый сапог, с неотвратимостью снежной лавины припечатала к серому линолеуму мою замшевую туфельку.

– Куда? – трубно вопросила обладательница оружия. – Шляются тут…

– Извините, – нелогично пискнула я, пытаясь выдернуть ногу из-под, казалось, набитого камнями валенка. – Я к Решетникову, – тут мои разбегающиеся глаза углядели вдали дверь с покосившейся табличкой «27». – Мне вон туда…

– Сказала бы я, блядина, тебе куда, – буркнула милиционерша, ощупав меня неожиданно цепким и злым взглядом, еще сильнее надавила мне на ногу и, ухмыльнувшись, пошла дальше, громко бухая в пол тяжеленным кирзачом.

Я уставилась в пространство перед собой, отвалив челюсть. Ничего себе… Хромая, добрела до заветной двери и осторожно уселась на жесткую скамейку, притулившуюся рядом. Ну ничего себе! Буханье кирзача уже стихло, а я все никак не могла придти в себя. Это уж слишком. Привычное, каждодневное хамство, с которым сталкиваешься постоянно, в транспорте, в магазине, никогда не производило на меня такого убойного впечатления. Тут мимо пронеслась модно одетая девица, всхлипывая и размазывая по лицу поплывшую косметику.

– Сволочи… какие же сволочи, – бормотала она. – А ты что здесь сидишь, дура? – внезапно обратилась она ко мне. Ее хорошенькое личико было перекошено гримасой боли и отчаяния. – Думаешь, тебе здесь помогут? Хрен! – и побежала к выходу, цокая каблучками.

Я медленно выдохнула и откинулась на спинку. Под лопатку немедленно воткнулся гвоздь. Ойкнув, я выпрямилась и подвинулась на краешек скамьи. Правая колготка тут же зацепилась за коварно подвернувшийся заусенец и разъехалась широкой «стрелкой». Тьфу ты, черт! Мне отчаянно захотелось домой. Может, и впрямь удрать? Забыть обо всем. Но услужливая память зазвучала во мне равнодушными голосами: «Надежда Дмитриевна, на данный момент мы не располагаем никакими сведениями… Проводятся следственные мероприятия»… Нет, надо сидеть. Иначе я потом изведусь. Но как хочется уйти!

Надо расслабиться и подумать о приятном. Мысли привычно переключились на мой замечательный безлошадный райончик, где так много хороших магазинов, вежливых продавщиц и интеллигентных бабулек с воспитанными внуками. Да, тамошние никогда не нахамят, как тетка в валенке. Кричать тоже, наверно, не станут, как эта несчастная девица… Интересно все-таки, почему там всегда так чудесно? Может, в тамошних новостройках все квартиры скупили какие-нибудь исключительно порядочные люди? Ага, тайно выведенные в спецпитомнике. Бред! Но там все так чинно-благородно. Как безымянный принц на металлическом коне, который спас меня в день презентации и в память о котором я просиживаю свой костлявый зад на жесткой скамейке в милиции. Какой был мужчина! Ведь просто идеал. Вздохнув, я мысленно согласилась с Риткой. Шляпа. Самая настоящая шляпа. Что уж теперь… А как все романтично начиналось…

Итак, маршрутка, игриво вильнув мне на прощание, скрылась за углом. И вот я стою, растерянно гляжу на часы и понимаю, что опаздываю уже безнадежно. Время поджимает, люди ждут. Что делать-то будем, красавица? Тачку искать. Ни автобуса, ни маршрутки мне здесь не дождаться, а пешком я в своих супермодельных туфлях далеко не уйду. Тачку! Черта с два я тут что-нибудь поймаю. Отсюда и сюда выбираться – целая проблема. Ладно, как сказала бы Ксюха, ай хэв э плэн! Встать на обочине, вытянуть длань, гордо задрав к небу большой палец… И никого. Ни одной машины. Только местные жители, проходя мимо по тротуару, с сочувственными улыбками наблюдают за моим нервным пританцовыванием. «Ловись рыбка большая и маленькая»… – бормотала я, переступая с ноги на ногу, как застоявшаяся скаковая кобыла. «Рыбка» не ловилась, бесценные минуты утекали водой в песок, изморось окутывала мое лицо влажной вуалью. Сейчас еще косметика потечет, только этого не хватало. Зажмурившись и сжимая кулаки, я начала давать торжественные обещания, что я обязательно сделаю, если сейчас возле меня остановится ну хоть какая-нибудь, самая затрапезная машина. Лучше бы, конечно, не затрапезная, а совсем наоборот. Что-нибудь гладкое, сверкающее, стального синего цвета. И за рулем прекрасный принц, в костюме, в шелковой рубашке, с белозубой улыбкой. Услышав резкий визг покрышек по мокрому асфальту, я поспешно открыла глаза. Автобус? Жигуленок? Запорожец? Бегом! Но ноги двигаться отказались. Раскрыв рот, я смотрела, как сверкающий синий автомобиль резко разворачивался поперек пустой трассы, явно намереваясь остановиться около меня. Вот он повернул. Вот, сбросив скорость, подъехал ко мне. Остановился. Передняя дверь плавно открылась…

Девушка, садитесь, я вас подвезу. Вам куда?

Какой голос! Да за таким голосом я готова пойти на край света: глубокий, грудной баритон просто завораживал. Этот голос хотелось слушать бесконечно, хотелось купаться в нем, словно в теплом море. Набрав в грудь воздуха, я не раздумывая нырнула в полумрак салона, стараясь не уронить покупки и выглядеть поизящней. Поизящней не получилось: разумеется, сумочка соскользнула с плеча, содержимое пакета запросилось на волю, в пампасы, и я, придерживая все это безобразие чуть ли не зубами, с размаху плюхнулась на сиденье. «Ну прямо как корова», – с досадой подумала я, поворачиваясь, чтобы поблагодарить владельца прекрасного голоса. Когда я взглянула на него, у меня перехватило дыхание.

У каждой женщины есть свой Идеальный Образ Мужчины. Это как идеальный газ: его не существует, но представить можно. ОН был прекрасен. Тонкие черты, светлая кожа, темные с проседью на висках волосы и пронзительно синие глаза. Чувственные губы а-ля Элвис Пресли были изогнуты в радушной улыбке, открывая сверкающие ровные зубы. На нем был стильный костюм цвета кофе с молоком, ослепительно белая рубашка и отлично гармонирующий с костюмом галстук, к тому же заколотый благородно-неброской булавкой в виде моего любимого египетского солнечного символа – скарабея. «Такого просто не бывает!», – подумала я, пытаясь незаметно ущипнуть себя побольнее, а вслух, запинаясь и краснея, произнесла: