Следы в пустыне. Открытия в Центральной Азии - Кристоф Баумер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А как обстоит дело с катехизисом и учебниками? — спросила Тереза.
— Все дети обязаны посещать уроки закона Божьего в соответствии с верой их семей, — ответил хор-епископ. — Четыре ассирийские общины — то есть наша ортодоксальная Ассирийская церковь Востока, Ассирийская евангелическая церковь, Ассирийская миссия Пятидесятницы и Халдейская католическая церковь — по-прежнему имеют каждая свой катехизис. В настоящее время мы работаем над общим для всех текстом.
Позднее я узнал, что этот новый катехизис, в котором прославляется ислам, навязывается государством.
Несколькими днями позже у нас сложилась более ясная картина положения вещей. Был вечер, и мы пробирались по узким переулкам одного из самых бедных районов Тегерана. Наконец нам удалось отыскать довольно обшарпанный на вид дом, который был предметом наших поисков, и мы позвонили в дверь жилища Давида Леони. С ним мы могли объясниться без переводчика, поэтому отпустили нашего гида-иранца домой. Давид с 1969 г. преподавал в Тегеране катехизис взрослым членам общины. В своей бедно освещенной гостиной, пол которой был завален книгами, а ставни, по-видимому, годами не открывались, он рассказал:
— Когда исламское правительство высылало всех священников-иностранцев, я оказался счастливчиком, поскольку как раз за три дня до того получил иранское гражданство. Один из моих соседей — мусульман, знавший о моей работе, был избран в новый состав парламента и ходатайствовал за меня. Это ему я обязан своей работой во время кровавых беспорядков 1978–1979 гг., когда возглавлял службу скорой помощи в больнице.
— В чем заключается ваша деятельность, учитывая нынешние строгие законы? — спросили мы.
— Пространство для маневра очень сузилось, так что приходится расширять его — насколько это возможно без нарушения законов, — смеясь, ответил Давид.
Он объяснил, что попечение о христианах не создает проблем; сложности начинаются, когда молодые мусульмане хотят обратиться в христианство (и многие из них так и делают, несмотря на связанный с этим очевидный риск, хотя и не всегда по истинно духовным мотивам). Христианство привлекательно для многих — возможно, потому, что иранский шиизм тяготеет к определенному мистицизму, во многом сходному с мистицизмом католической или ортодоксальной христианской церквей. Кроме того, христианство является частью предаваемого анафеме западного мира — и поэтому притягательным запретным плодом. К тому же есть еще приспособленцы, которые полагают, что на Западе им с большей готовностью предоставят убежище при наличии свидетельства о крещении. Учитывая все перечисленное, новообращенным назначается тайный испытательный срок в три года до момента крещения. Обращение в христианство подразумевает великую личную жертву. Поменявший веру может лишиться гражданских прав, таких как право наследования или право на вступление в брак, — так же, как и возможности сделать карьеру на государственной службе. Что еще хуже, новообращенные подвергаются необоснованным арестам или оскорблениям, попадают в подозрительные дорожные происшествия или попросту «исчезают». Более того, часто они страдают из-за того, что их отвергают сами христианские общины — из страха, что они могут оказаться шпионами.
Мы покидали Давида с чувством уважения и восхищения его стойкостью перед лицом стольких трудностей и препятствий.
На следующий день мы посетили одного из 21 официально признанного иранского гения, профессора-ассирийца по имени Самуэль Пирах. Начал он с того, что стал показывать нам свой персональный ассирийский музей, полный копий античных произведений искусства начиная с 3-го тысячелетия до н. э. Собственно, квартира Пираха была неотличима от музея, и вместе они производили невообразимо сюрреалистическое впечатление. Дом состоял из 20 комнат, занимавших три этажа и явно годами не видевших солнечного света. Каждая комната была посвящена какой-то отдельной теме и буквально под завязку набита экспонатами, имеющими отношение к чему угодно — начиная от Иисуса и христианских крестов до ислама и крестьянского быта ассирийцев. Еще там были ассирийская часовня, кинозал, заставленный стульями, и выставка совершенно китчевых сувениров, расставленных в соответствии с происхождением.
Другие помещения просто сбивали с толку — и более прочих кухня, зубоврачебный кабинет и больничная палата. В маленькой кухоньке стоял стол с постоянной экспозицией пластмассовой утвари и муляжей кушаний: тарелка горохового супа, глазунья из двух яиц, колбаса, репа, пудинг, бокал вина — все кричаще ярких расцветок (из-за этой экспозиции профессор Пирах был вынужден питаться вне дома). Профессионально оснащенный зубоврачебный кабинет заставил меня вспомнить о дантисте, к которому меня водили в детстве. Оборудование морально устарело, но поддерживалось в безупречном состоянии, нигде не было ни пятнышка. Больничная палата также содержалась в полной боевой готовности: настоящая госпитальная койка, хирургические инструменты и металлические емкости. Не увидев во всем доме больше ни одной кровати, мы с Терезой заподозрили, что профессор спал здесь. Ближе к концу нашего визита профессор Пирах продемонстрировал нам книгу об официальных гениях Ирана, в числе которых был назван и он сам, вместе с письмом от университета Ирана, датированным 1990 г., номинировавшим его в качестве кандидата на Нобелевскую премию в области литературы. Профессор является автором 565 книг, которые были выставлены в застекленных витринах в отдельной комнате. Я бледнел от зависти к его способности писать по книге в месяц и пытался утешить себя мыслью, что под цветными обложками, возможно, кое-где скрываются пустые страницы.
Эксцентричность Пираха меня поразила. Все человеческие существа время от времени мечтают и погружаются в воображаемые миры: дети — во время ролевых игр со своими куклами, так называемые сумасшедшие — в приступе неадекватности, а «нормальные» взрослые — в мысленных фантазиях. Но одних фантазий Пираху было недостаточно; он избежал безумия, превратив свой дом в гигантский кукольный домик. Он напомнил мне короля Людвига II Баварского, который воплощал свои романтические представления о жизни Средневековья в сумасбродном строительстве целого ряда замков, под конец заплатив за это принудительным водворением в психиатрическую лечебницу.
Наш визит к ассирийцу — члену парламента Юнатану Бет Колии тоже принял неожиданный оборот. Во время беседы он рассказал о своей работе:
— Христиане обязаны своими местами в парламенте премьер-министру, социалисту Мосаддыку. Его свергли с помощью ЦРУ в 1953 г. после национализации нефтяной промышленности, которую тогда контролировали США и Великобритания. Начать хотя бы с того, что раньше интересы ассирийцев представлял армянский делегат; первый член парламента — ассириец занял свое место в 1960 г. Когда в 1979 г. к власти пришли муллы, мы опасались за наше представительство в парламенте, но новая конституция закрепила места за религиозными меньшинствами.
— Над чем вы сейчас работаете в парламенте? — спросили мы Бет Колию.
— Мы, христиане, подвергаемся значительной дискриминации в отношении «выкупа за кровь», — ответил он. — В случае такого преступления, как убийство, в исламском законодательстве есть три вида возможных последствий: наложение предусмотренного в этом случае наказания, выплата «выкупа за кровь» или помилование. Однако в настоящее время жизнь христианина стоит в 13 раз меньше, чем жизнь мусульманина, а женщины-христианки — в 26 раз. Я работаю над проектом закона, который изменит такое прискорбное положение дел. Чтобы ликвидировать этот разрыв, министр юстиции, который хорошо к нам относится, основал фонд компенсации за христиан, павших жертвами убийств. Моя инициатива также поддержана имамом Хаменеи.
Когда наша встреча подошла к концу, Бет Колия пригласил нас на ужин «по-простому» следующим вечером.
Весь день мы провели, фотографируя виды Тегерана, и добрались до дома Бет Колии все в пыли и испарине. Оттуда он повез нас в штаб-квартиру Ассирийского общества. Стол оказался накрыт на дюжину гостей, а наш вид был далек от респектабельного. Бет Колия поспешил предостеречь нас, объяснив, что этот стол — для шоферов приехавших гостей. Затем он повел нас в большой зал, где столы были накрыты уже на сотню человек. Оказалось, Бет Колия пригласил нас на одно из регулярных собраний ассирийцев Тегерана. Все мужчины были в костюмах, а женщины в длинных, до пят, темных одеждах и головных платках. Мы как есть, в своем запыленном и замызганном виде, были представлены присутствующим как почетные гости, после чего настала очередь еще двух сюрпризов. Хотя употребление алкоголя в Иране строго запрещено, были поданы вино и крепкие спиртные напитки.