Ведьмак. Час Презрения - Анджей Сапковский

– Куда путь держишь?

– Куда королевская воля пошлет, – холодно ответил Аплегатт. На подобные вопросы он никогда не отвечал иначе.

Беловолосый какое-то время молчал, внимательно глядя на гонца. У него было неестественно бледное лицо и странные темные глаза.

– Королевская воля, – сказал он наконец неприятным, слегка хрипловатым голосом, – вероятно, велит тебе поспешить? Надо думать, тебе срочно в дорогу?

– А вам что до того? Кто вы такой, чтобы меня подгонять?

– Я – никто. – Белоголовый неприятно усмехнулся. – И не подгоняю тебя. Но на твоем месте я бы уехал поскорее. Не хочу, чтобы с тобой приключилось что-нибудь скверное.

На такие замечания Аплегатт тоже имел отработанный ответ. Короткий и четкий. Незадиристый и спокойный – но однозначно напоминающий, кому служит королевский гонец и что грозит тому, кто отважится тронуть гонца. Однако в голосе беловолосого было что-то такое, что удержало Аплегатта от привычного ответа.

– Надо дать лошади передохнуть, господин. Час, может, два.

– Понимаю, – кивнул белоголовый и поднял голову, как бы прислушиваясь к доходящим снаружи голосам. Аплегатт тоже прислушался, но услышал только сверчка.

– Ну что ж, отдыхай. – Белоголовый поправил ремень, наискось пересекающий грудь. – Только во двор не выходи. Что бы ни случилось, не выходи.

Аплегатт воздержался от вопросов. Он инстинктивно почувствовал, что так будет лучше. Наклонился к тарелке и возобновил поиски немногочисленных плавающих в супе шкварок. Когда поднял голову, белоголового в комнате уже не было.

Спустя две минуты заржала лошадь, стукнули копыта.

В комнату вошли трое мужчин. Увидев их, корчмарь принялся быстрее протирать кубки. Женщина с младенцем пододвинулась ближе к дремлющему мужу, разбудила его тычком локтя. Аплегатт подтянул к себе табурет, на котором лежали его пояс и корд.

Мужчины подошли к стойке, быстрыми оценивающими взглядами окинули гостей. Шли они медленно, позвякивая шпорами и оружием.

– Приветствую, милостивые государи, – откашлялся корчмарь. – Чего желаете?

– Водки, – сказал один, высокий и кряжистый, с длинными, как у обезьяны, руками, вооруженный двумя зерриканскими саблями, ремни которых крест-накрест пересекали грудь. – Хлебнешь, Профессор?

– Вполне позитивно, – согласился второй, поправляя сидящие на крючковатом носу очки из шлифованного голубоватого горного хрусталя в золотой оправе. – Если отравка не подпорчена какими-нито инградиенциями.

Корчмарь налил. Аплегатт заметил, что руки у него слегка дрожат. Мужчины прислонились спинами к стойке и не спеша потягивали из глиняных чарок.

– Великомилостивый сударь хозяин, – вдруг проговорил очкастый. – Полагаю не без резону, здесь недавно тому проезжали две дамы, интенсивно следующие в направлении Горс Велена.

– Тут много кто проезжает, – проворчал хозяин.

– Инкриминированных дам, – медленно продолжил очкастый, – ты не мог бы не квалифицировать. Одна из них черноволоса и сверхординарно красива. Ехала на вороном жеребце. Вторая, помоложе, светловолосая и зеленоглазая, вояжирует на серой в яблоках кобыле. Были здесь таковые вышепоименованные?

– Нет, – опередил корчмаря Аплегатт, неожиданно почувствовавший холод спиной. – Не были.

Опасность с серыми перьями. Горячий песок…

– Гонец?

Аплегатт кивнул.

– Откуда и куда?

– Откуда и куда королевская воля пошлет.

– Дам, которыми я интересовался, акцидентально не бы-ло ль?

– Нет.

– Что-то больно прытко ты отрицаешь, – буркнул третий, высокий и худой как жердь. Волосы у него были черные и блестящие, словно намазаны жиром. – А мне не показалось, чтобы ты очень-то уж напрягал память.

– Перестань, Хеймо, – махнул рукой очкарик. – Это гонец. Не причиняй служивому сложностей. Как поименовывается сей пункт, хозяин?

– Анхор.

– До Горс Велена велика ли дистанция?

– Чего?

– Верст, говорю, сколько?

– Я верст не мерял. Но дня три езды будет…

– Верхом?

– На телеге.

– Эй! – вдруг вполголоса проговорил кряжистый, выпрямляясь и выглядывая во двор сквозь настежь распахнутые двери. – Глянь-ка, Профессор. Это кто такой? Уж не…

Очкарик тоже глянул во двор, и лицо у него неожиданно сморщилось.

– Да, – прошипел он. – Позитивно он. Однако посчастливилось нам.

– Погодим, пока войдет.

– Он не войдет. Он видел наших лошадей.

– Знает, кто мы…

– Заткнись, Йакса. Он что-то говорит.

– Предлагаю на выбор, – донесся со двора хрипловатый, но громкий голос, который Аплегатт узнал сразу же. – Один из вас выйдет и скажет мне, кто вас нанял. Тогда уедете отсюда без помех. Либо выйдете все трое. Я жду.

– Сукин сын, – буркнул черноволосый. – Знает. Что делать будем?

Очкарик медленно отставил чарку.

– То, за что нам заплатили.

Он поплевал на ладонь, пошевелил пальцами и вытащил меч. Увидев это, двое других тоже обнажили клинки. Хозяин раскрыл рот, чтобы крикнуть, но тут же захлопнул его под холодным взглядом из-под голубых очков.

– Всем сидеть, – прошипел очкарик. – И ни звука. Хеймо, как только он начнет, постарайся зайти ему сзади. Ну, парни, с Богом. Выходим.

Началось сразу же, как только они вышли. Удары, топот, звон оружия. Потом крик, от которого волосы встают дыбом.

Хозяин побледнел, женщина с синими обводами вокруг глаз глухо крикнула, обеими руками прижала младенца к груди. Кот на лежанке вскочил, выгнул спину, встопорщил щеткой хвост. Аплегатт быстро втиснулся со стулом в угол. Корд он держал на коленях, но из ножен не вынимал.

Со двора снова донесся топот ног, свист и звон клинков.

– Ах ты… – дико крикнул кто-то, и в этом крике, хоть и закончившемся грубым ругательством, было больше отчаяния, чем ярости. – Ты…

Свист клинка. И тут же высокий, пронзительный визг, который, казалось, разрывает воздух на клочки. Грохот, словно на доски рухнул тяжелый мешок с зерном. Со стороны коновязи стук копыт, ржание напуганных лошадей.

На досках снова удары, тяжелые, быстрые шаги бегущего человека. Женщина с ребенком прижалась к мужу, хозяин уперся спиной в стену. Аплегатт достал корд, все еще пряча оружие под столешницей. Бегущий человек направлялся прямо в комнату. Но прежде чем он оказался в дверях, просвистел клинок.

Человек вскрикнул и тут же ввалился в комнату. Казалось, он упадет на пороге, но нет, не упал. Медленно сделал несколько неуверенных шагов и только потом тяжело рухнул на середину комнаты, подняв пыль, накопившуюся в щелях пола. Обмякнув, он повалился лицом вниз, прижал руки и согнул ноги в коленях. Хрустальные очки со звоном упали на доски, превратившись в голубую кашу. Под неподвижным телом начала растекаться темная, поблескивающая лужа.

Никто не шелохнулся. Не издал ни звука.

В комнату вошел белоголовый.

Меч, который он до того держал в руке, он ловко сунул в ножны за спиной. Подошел к стойке, даже взглядом не удостоив лежащий на полу труп. Хозяин съежился.

– Паршивые люди… – хрипло сказал белоголовый. – Паршивые люди умерли. Когда придет судебный пристав, может оказаться, что за их головы назначена награда. Пусть поступит с ней, как сочтет нужным.

Хозяин усердно закивал.

– Может также случиться, – минуту спустя продолжил белоголовый, – что о судьбе этих паршивцев тебя станут расспрашивать их дружки либо товарищи. Этим скажешь, что их покусал Волк. И добавь, чтобы почаще оглядывались. Однажды, оглянувшись, они увидят Волка.

Когда три дня спустя Аплегатт добрался до ворот Третогора, было уже далеко за полночь. Он обозлился, потому что проторчал перед рвом и надорвал себе горло – стражники спали мертвецким сном и долго не открывали ворот. Чтобы полегчало, он принялся проклинать их аж до третьего колена. Потом с удовольствием слушал, как разбуженный начальник вахты пополняет его упреки новыми красочными деталями и пожеланиями в адрес кнехтовых матерей, бабок и прабабок. Разумеется, о том, чтобы ночью попасть к королю Визимиру, нечего было и мечтать. Впрочем, это оказалось Аплегатту только на руку – он рассчитывал проспать до зари, до утреннего колокола, но ошибся. Вместо того чтобы указать гонцу место для отдыха, его без проволочек проводили в кордегардию. В комнате ожидал не ипат, а другой человек, толстый и заносчивый – Дийкстра, доверенное лицо короля Редании. Дийкстра – гонец знал об этом – был уполномочен выслушивать сведения, предназначенные исключительно королю. Аплегатт вручил ему письма.

– Устное послание есть?

– Есть, милостивый государь.

– Выкладывай.

– «Демавенд – Визимиру, – выложил Аплегатт, прищуриваясь. – Первое: ряженые будут готовы во вторую ночь после июльского новолуния. Присмотри, чтобы Фольтест не подвел. Второе: Сбор Мудрил на Танедде я личным присутствием не почту и тебе не советую. Третье: Львенок мертв».