Фатальное колесо. Третий не лишний - Виктор Сиголаев

В восторге снимаю шляпу перед неизвестным (пока) автором. Прикол удался на все сто. Я оценил. Именно прикол! Шутка. Розыгрыш. А что, кто-то рассчитывал, что я действительно поверю в происки злочинных ночных валькирий? Или в это поверит кто-то из наших участников?

Хотя…

Тут, наверное, не стоит ставить все фишки на один цвет. Я ведь даже и не поинтересовался тогда у своих подельников о произведенном на них впечатлении. Взял на всякий случай со всех слово не трепаться, а что они думают по поводу связанного Димона – и не спросил даже.

А ведь точно!

Испуганные пацаны могли и поверить в юбочных разбойниц! Они ведь реально тогда перепугались. Это было видно. Особенно Димон, со своей подмоченной репутацией. Не в этой ли плоскости и лежала задумка этого весьма незаурядного розыгрыша? Тут надо поразмышлять.

Так, по порядку.

Из показаний носителя гламурного нижнего белья: Димон услышал сзади еле слышный шорох, стал оборачиваться, и тут кто-то схватил его за шею. Пальцами. Сильными пальцами, со слов потерпевшего, хотя для Димона, надо полагать, любые пальцы покажутся сильными. Особенно ночью и в темном переулке. Кто там был сзади – взрослый или кто поменьше, – Димон не понял. Заснул. Пережали сонную артерию.

Прием простой, но ребенок едва ли смог бы такое исполнить.

С другой стороны – зачем это взрослому?

Он дебил, что ли, душить ребенка? Непонятно. Возможно, злодеем мог оказаться подросток лет четырнадцати-пятнадцати. И по физическим параметрам подходит, и умственно еще не очень далек. Что ж, вполне соответствует условиям задачки, хотя у такого подростка тоже должна быть пусть и минимальная, но какая ни на есть подготовка в плане единоборств. Допустим. И тогда возникает резонный вопрос – а кто же все-таки этого подростка «зарядил»? За ним кто стоит и кто это вообще все затеял? И главное – зачем?

Впрочем, одну из предполагаемых целей я уже назвал – напугать присутствующих и заставить поверить в Генкины бредни про девчачьи банды на ночных улицах. Если так, то вновь упрямо всплывает тот же самый вопрос – ЗАЧЕМ?

Кому нужно, чтобы Генкина легенда получила реальное подтверждение?

Может быть, самому Генке? Который, к слову, к ночному выходу «на дело» не явился самым возмутительным образом. Предположение, явно лежащее на поверхности. Чересчур явно. Все слишком нарочито и демонстративно. Словно глянцевый рисунок на обложке, специально подсунутый под самый нос.

Кстати, о рисунке. Чуть не забыл.

Как я сразу отметил, нарисованный череп с косичками – явно не детская мазня. Возможно, опять-таки работа подростка, но как минимум – с хорошей школой изобразительного ремесла. В городе, кстати, есть парочка искомых студий. Возьмем на заметку.

Но важно не это!

Нужно понять, что послание на тетрадном листке ну никак не могли нарисовать на месте ночных событий. Сами посудите: нет ни условий, ни света, ни ровной чистой поверхности поблизости. А значит – рисунок приготовили ЗАРАНЕЕ!

Чувствуете, куда я клоню?

К тому, что розыгрыш был тщательно распланирован, подготовлен и четко реализован. Как по нотам. И знаете что? В этот сектор моих рассуждений подросток уже никак не вписывается. Не дорос мозгами. Налицо – злая воля ВЗРОСЛОГО СОЗНАНИЯ, дебил там он или не дебил. Мы, на свою беду, столкнулись с грамотным и продуманным менеджментом, как говорят в наши дни. С классической интригой, как говорили веком раньше, тонкой и оригинальной. Вкусной, я бы сказал.

А ведь чувствую – не будет мне покоя, пока досконально не разберусь в этом тумане. Хочу познакомиться с автором, аж свербит. Зацепило как-то.

Генка, говорите?

А для начала пусть даже и Генка. Начну-ка я копать в этом направлении.

Любим посмеяться? Хорошо. Мы тоже!

Поглядим, кто же хихикнет последним…

– Генка! А ну, стой!

– Ах, ты так? Бах! Бах! На, получай! Вжить-вжить! Мимо! Промазал, говорю! Булка? Тебе чего? Подожди, мы тут играем… Бах! Бах! Попал! Падай! Падай давай! Убит!

Господи! Неужели и я в восемь лет был таким же кретином?

– А ну, стоять!

– Бах! Бах! Ай! Ты чего, Булка? Больно. Больно же!

– Пацаны, все! Гендос убит. Я его… в реанимацию сейчас провожу. Может, и откачают. Пошли давай, жертва шрапнели.

– А-я-яй! Пусти-и! Пусти, я сам пойду!

Я чуть ослабил захват Генкиной руки, но отпускать полностью не стал. Вот сюда, за угол дома. Здесь у нас операционная.

– Ты чего ночью не пришел, лишенец? – сразу же на ходу начал я допрос, как и положено, сначала с малозначительной его части. – Натрепал с три короба, значит, заварил кашу, а мы расхлебывай?

– Тебе че надо? – попытался выдернуть руку Генка. – А? Ты че, не понял?

Он даже попытался толкнуть меня после озвучивания этой «формулы драки». Так сказать, типовой вербальной завязки, после которой обычно нужно немного потолкаться под дублирование озвученных ранее фраз, а потом с азартом начинать квасить друг другу носы.

Ну да. Генка на пару сантиметров выше меня, да и слегка потяжелей, извиняюсь за оксюморон. Потяжелей килограммов эдак на пяток, не меньше. По всем признакам – явный носитель решающего физического преимущества.

Да только обычного петушиного наскока с толчком у него не получилось, – руки-то из захвата я все же на всякий случай не отпустил, и толкать ему меня пришлось как-то боком, да еще и одной рукой. Смазанный какой-то дебют. «Латышский гамбит».

– Ну ты че… не пф-ф…

Я чуть сильнее нажал ему на локоть и, стараясь быть максимально деликатным, легонько закрутил его по нисходящей дуге к грунту, где и зафиксировал в лежащем состоянии, прибавив к захвату немного жесткости и взяв дополнительно на излом еще и кисть задранной кверху руки.

– Ап-пулка… Булк… Все… Все! Сдаюсь. Пусти, Витек!

– Готов к разговору?

– Ап-пф… Пусти…

Я отпустил Генкину руку, помог ему подняться и даже в качестве примирения несколько раз отряхнул ему песок с плеча.

– Чего ночью-то не пришел? Родители, что ли, не пустили? – стал настраивать я беседу на миролюбивый тон. – Даже Димон был. Удрал ночью от своих. И на пустырь.

– У меня это, не получилось, короче. – Генка зачем-то потер себя сзади чуть ниже спины. – Батя просто возле двери поймал. Ночью. Я только-только дверь открывать начал. Ремнем как дал! Два раза. Или три, кажись. Показать?

– Девочкам будешь свои ордена демонстрировать. Когда попросят.

– А ты приемчик мне еще покажешь? Вот этот, с рукой. Вжик… и мордой в песок!

– Если вести себя плохо будешь.

– Не. Я в смысле…

– В коромысле! А ты знаешь, что нам пришлось всю ночь разбойниц твоих искать? По всему району. Как стаду бодрых дебилов!

– Кого?

– Кого надо! «Это нога у того, у кого надо нога»…

– Чего?

– Я ж тебе и объясняю, – взял я Генку за пуговицу и стал разгонять нагнанный мною же туман. – Девку мы одну поймали. Той самой ночью. Под утро уже. Знаешь кого? Не поверишь. Ту самую Катьку… Мокрушницу. Что ты нам у оврага показывал. Помнишь?

– А-а… ту? И… че она?

– А ниче! Было грустно и горячо! Никакая она не Катька. Тем более не Мокрушница. Вдул ты нам… в уши, Ген-н-дос! Покривил душой, как последний… поц. Надавать бы по твоим шикарным ушам…

– Не надо. Если не Катька, то… к-кто тогда?

– Ты чего, издеваешься?

– Не… и не думал даже…

Как-то быстро «сдулся» клиент. Ни споров, ни возмущений. Хоть бы отмазку какую-нибудь придумал достоверную. Или новую легенду…

– Давай, сказочник, колись, придумал все про девок?

Генка тяжело вздохнул.

– Обещаю, никому не скажу, – заверил я его, – слово пацана.

– Придумал, – еле слышно буркнул Генка, потупя очи свои бесстыжие и елозя ножкой по песку.

Будто я этого не знал.

Да только Генкино признание сейчас дает ему хорошее алиби. Простое и надежное. Получается, что не имеет он никакого отношения к этим ночным постановкам. Не в курсе он. Иначе другая была бы реакция. С понтами и возмущениями. Впрочем, я так и думал, что Генка здесь ни при чем. Надо было лишь проверить и убедиться. Обеспечить чистоту дальнейшего лабораторного анализа.

Ну что ж. Отсутствие результата, как говорится, тоже результат.

– А ты кому-нибудь еще рассказывал, что мы ночью на дело собираемся?

– Кому? – удивленно поднял на меня глаза Генка. – Ничего я не рассказывал. Никому. Мы же по секрету собирались…

– Ну да. По секрету, – задумчиво протянул я, присаживаясь рядом с Генкой на кучу песка. – А ты всех пацанов запомнил, что с нами вчера на великах катались?

– Ага, запомнил. Кажись, всех. Точно всех! Я же в изобразительном кружке занимаюсь, и у меня художественная память, как мама говорит. На лица. Там были Славка Рыжий, Пендос, Пестер…

– Да-да, хватит. Верю.

В изобразительном кружке, говоришь?

– Все пацаны с нашего района. Славка только с «балки». Рыжий.

– Это хорошо, – констатировал я, заканчивая в голове проект элементарной махинации, примитивной до безобразия. – Значит, так, Генка! Слушай меня внимательно и сделай, будь добр, так, как я скажу. Иначе мое слово пацана – не в счет. Всем расскажу, что ты трепло и брехун ушастый. Понял?