Сочинения (с иллюстрациями) - М. В. Ломоносов

Полимнестор

Нечаянная мне и строга перемена,Которою скорбит душа моя смущенна!

Мемнон

Теперь услышим мы, к чему нас рок влечет!

Явление шестое

Полимнестор, Илиона, Мемнон и Вестник.

Мемнон

Какой судьба конец смятениям дает?Чем пламень нам грозит, свирепствуя над Понтом?

Вестник

Филлиды больше нет с любезным Демофонтом!Лишилась жизни!

Мемнон

Ах!

Полимнестор

Несносной мне удар!

Илиона

Ах! Как плачевный погас любови жар?

Вестник

Толь много бедств сказать лишь только начинаю,Откуду мне начать, я в ужасе не знаю!Когда покрыла ночь со флотом глубину,Мы ждали на него Филлиду лишь одну.Поставив Демофокт суда ко брегу строем,Чтобы любезную привесть на них с покоем,На встречу к пристани лишь ехать поспешал,Куда ее привесть Драмета он послал.Внезапно из-за гор там весла зашумели,И стрелы огненны до облаков взлетели.Упали с высоты на нас, как сильной град.Уже на кораблях снаряды все горят!Пылают парусы, валятся райны в море,В дыму и шуме там лишь только слышно: «горе!»

Илиона

О, коль великой страх!

Мемнон

О, лютая гроза!

Полимнестор

Объемлет сердце хлад и мрак мои глаза!

Вестник

Там вихри по воде свирепы закрутились,Противны две на нас стихии согласились.И каждой там удар огонь в валах рождалИ влажностию жар и пламень умножал.Иных пожгла огня неукротима сила,Иных несытая пучина поглотила.И как я с корабля старался в бот сойти,Я Демофонта вдруг увидел на пути.Пронзен, окровавлен, едва уже дыхает,Стрела еще в груди зажженная пылает.Я, в страхе восстенав, других на помощь звал,От двух смертей исторг и к брегу с ним пристал,Но в сердце третия трепещущем осталась:Любезная душа от тела разлучалась.Еще он, ах! тогда из глубины вздохнулИ слабым голосом Филлиду помянул.На берег, пламенем шумящим освещенный,Филлида к ним спешит, Драмет с ней устрашенный.Увидела его безгласна пред собой,Старалась во слезах поднять его рукойИ речью возбудить хотела бесполезной:«Промолви, Демофонт, промолви, мой любезной»,Он мрачные еще глаза свои открылИ, на нее взглянув, впоследни затворил.Промолвить силился еще между стенаньем,Но речь свою пресек последним воздыханьем!

Илиона

Несчастливой любви несчастливой конец!

Мемнон

Как будет возрыдать оставленной отец!

Вестник

Филлида с горестным стенаньем возгласила:«На то ль, чтобы убить, тебя я полюбила?И так ли путь пресечь тебе хотела я?Не ты неверен, я изменница твоя.Ах, пусть бы ты ушел, ты мог бы возвратиться,И я еще б могла хотя надеждой льститься.Теперь тебя ко мне никто не возвратит,И только смерть одна с тобой совокупит».Промолвила и вдруг кинжал во грудь вонзилаИ путь себе за ним со света отворила.Креуза рвет власы; отчаянной ДраметВотще над хладными телами слезы льет.

Илиона

Мне поздно смерть ее надежду возвращает.

Мемнон

Ах, в ней теперь Ликург вторично умирает!

Полимнестор

Теперь мне отнята надежда до конца!Презрела ты меня, послушала льстецаИ с ним в отчаяньи, о дерзка, умираешь!Однако тем моих желаний не скончаешь.Я столько на земли тебе противен был,Что свет тебе со мной, Филлида, стал не мил.И чтобы мною ты очей не раздражила,Прекрасны очи ты вовеки затворила.Ты от меня бежишь за Демофонтом вследИ чаешь, что уж там меня твой взор минет?Гнушаешься еще ты после смерти мною?Или не смею стать я там перед тобою?Я следовать тебе не устрашусь во адИ стану там казать тебе противной взгляд.Я буду там стенать, трястись в несносной казниИ к жалости тебя подвигну и к боязни.Ты там, чтоб от меня могла себя укрыть,Не можешь уж себя в другой раз умертвить.Что долго смерти ждать?

(Хочет заколоться.)

Илиона

(схватив за руку)

Пожди еще минуту:Не всю ты претерпел на свете муку люту.

(К вестнику)

Младенец, что Драмет похитил на суда,Спасен ли?

Вестник

Погубил огонь или вода.

Полимнестор

Бессчастной Полидор!

Илиона

Деифил неповинной!Ты лютости моей, тиран, был сам причиной.Рачением моим закрыт мой ПолидорОт злобы твоея Фракийских дале гор.За наглости твои, за зло непостоянство,За гордой мне отказ, за мерзкое тиранствоМне промысл пособил в сей час тебе отмститьИ сына твоего противникам вручить.Но месть сия легка явилась пред богами:Деифила сожгли они между валами.Мне должно бы его на части растерзатьИ, растерзав, отцу на пищу сына дать,Дабы к тому твоя несытая утробаРожденному тобой служила вместо гроба.

Полимнестор

Ах, что еще в мои глаза блистает свет?Филлиды больше здесь и Деифила нет!Я ныне скипетр, власть и славу презираюИ только громного удара лишь желаю.Еще я не могу богов к тому склонить,Прошением на казнь и злобой побудить?Но смерти что ищу на казнь себе напрасно?Я чувствую в себе мучение ужасно!Филлида, Демофонт и ты, ах, Деифил!В средине сердца мне геенну воспалил.Какая круг меня бунтует непогода?То мерзостью моей гнушается природа!Светила идут все обратно на восток:Законы естества преобращает рок.Все боги на меня, что Трою защищали,За дочь Приамову против меня восстали.Нептун стремит на брег морскую глубину,Пожрать меня бежат чудовища по дну;И вечные Плутон заклепы отверзает,Рыгает в воздух яд и звезды помрачает.Зияет челюстьми несытой Флегетон:Тиранов слышу там бесчеловечных стон.Но что еще? между ревущих ветров споромЯвляется Зевес пламенновидным взором.Меж мрачных и грозой отягощенных тучИз рук его гремит быстротекущий луч.Суровая змия мне сердце, ах! снедает,И внутрь и вне болезнь и страх меня терзает.Разверстая земля, кровавы небеса,Кипящие моря, горящие лесаНа пагубу мою себя приготовляют.Но в бездну долго что меня не погружают?Когда меня терпеть не может естество,Скончай меня, скончай, о сильно божество!

Между декабрем 1750 и ноябрем 1751

Древняя российская история от начала княжения Рурикова до кончины Ярослава Первого

Глава 1

О княжении Рурикове и о прочих князях и владетелях, призванных из варяг-россов

Рурик, самодержавства российского основатель и праотец многих государей, по прошению славян и чуди пришел к ним на княжение с двумя братьями, со всем родом и с варягами-россами[6]. К пребыванию сперва избрал Ладогу, хотя новгородские славяне были главные его просители и великость города больше приличествовала к столице. Посему кажется, что Рурик на слове их не совсем утверждался, ведая происходившие между ними межусобия. Ладога для всегдашнего проезду славян, варягов и чуди удобность подавала примечать движения недоброхотов его в Новегороде. Середний брат Синеус сел княжить на Беле-озере; меньший, Трувор, в Изборске.

Таким образом, по единой крови и по общей пользе согласные между собою государи, в разных местах утвердясь, шатающиеся разномысленных народов члены крепким союзом единодушного правления связали. Роптать приобыкшие новгородцы страшились Синеусова вспоможения Рурику, ибо он обладал сильным белозерским чудским народом, называемым весью. Трувор, пребывая в близости прежнего жилища, скоро мог поднять варягов к собственному и братей своих защищению. Итак, имея отвсюду взаимную подпору, неспокойных голов, которые на избрание Руриково не соглашались, принудили к молчанию и к оказанию совершенной покорности, так что, хотя Синеус по двулетном княжении скончался и Трувор после него жил недолго, однако Рурик в Великий Новгород преселился и над Волховым обновил город.

Единоначальствуя над многими землями, роздал боярам своим городы и области для управления и отпустил их с роды своими и со многими россами, особливо ж в Полотск, в Ростов и на Бело-озеро, дабы россы, соединясь со славянами и с чудью, один народ составили и тем бы укрепили общую тишину с его владением.

Видя Руриков разум и мужество, некто знатный новгородец, именем Вадим, человек, склонный к общенародному прежнему владению, и сам желал быть, по-видимому, в том участником или еще и главным, советовал с единомышленниками своими, как бы избыть от росской власти[7]. И, уповая на свою у новгородцев важность и на сообщников, говорил не закрытно, что Рурик пришел привесть их россам в рабство и в роды родов утвердить самодержавство. Услышав сии возмутительные речи и узнав умышление, Рурик Вадима с главными сообщниками предал смерти. И так иных грозою к боязни, иных властию к послушанию, иных правосудием и милостию к люблению приведши, на владении утвердился непоколебимо.