Самая красивая - Гейл Карсон Ливайн

Король Оскаро погладил Иви по руке. Теперь меня уколола ревность. Его жест был полон любви. Мою руку никогда так не погладят.

Король заговорил, возвысив голос:

– Благодарю вас, леди Арона. Ваши добрые пожелания наверняка сбудутся. – Он помолчал немного, а затем не удержался: – Арона, ну разве моя Иви не чудо? – Он повернулся к жене. – Дорогая, ты всегда выглядишь прелестно, но сегодня ты затмеваешь звезды.

Иви самодовольно улыбнулась. Леди Арона восприняла слова короля достойно. Присела в поклоне, а затем скрылась.

Теперь нас с герцогиней отделяло от принца всего четверо гостей.

– Ваша светлость, – пролепетала я.

– Да?

– Я забыла… – Что, собственно, я могла забыть? – Я забыла носовой платок. Лучше мне сходить за ним. Я…

– Чепуха. Я не собираюсь ждать…

– Вам и не нужно…

– Как ты смеешь меня перебивать!

Перед нами осталось двое.

– Ваша светлость, я не могу остаться. Позвольте мне уйти. Я должна уйти.

Герцогиня поняла.

– Не глупи. Я не для того привезла компаньонку, чтобы остаться одной.

Она шагнула к принцу.

Я спряталась за ее спиной, чувствуя себя страшной, как гидра. И огромной, как коридор. Все взгляды теперь были прикованы только ко мне.

Принц Айори объявил герцогиню. Я приросла к полу.

Герцогиня шагнула вперед.

– Поздравляю, сир. Поздравляю, ваше величество. Надеюсь, вы будете счастливы.

Я не двинулась с места. И приклеилась взглядом к полу. Лицо у меня стало красным, точно сырое мясо.

– Эза! – окликнула меня герцогиня. – Король ждет!

Глава седьмая

За моей спиной раздался тихий смех. Я сделала полшажка вперед. И снова замерла. Никак не могла заставить себя подойти ближе. И решила убежать.

Меня спас Учу. Он подошел ко мне, весело виляя хвостом. Я наклонилась и погладила длинные шелковистые уши.

Рядом со мной очутился принц Айори. Взял меня под локоть и направил к королю.

– Не бойтесь. Король опасен, только когда голоден. Как вас зовут, чтобы я мог вас ему представить?

– Э-эза. – Пришлось повторить три раза, прежде чем принц меня услышал.

Я оказалась дюйма на два выше короля и нависла над ним, словно башня.

– Дорогая моя, – сказал он, беря мою руку в свою, – если бы все великаны-людоеды боялись меня так, как вы!

Король был очень добр!

– Примите мои поздравления, сир, – с трудом выдавила я.

– Благодарю вас. – Он подтолкнул меня к Иви.

Я присела в поклоне.

Иви отпустила короля и пожала мне руку обеими руками. Ее улыбка вдруг стала искренней – совсем не так она улыбалась остальным гостям.

– Я понимаю, что вы чувствуете, – прошептала она с киррийским акцентом и облизнула губы. – Когда я впервые попала сюда, то пришла в ужас. Просто оцепенела! Одна свадебная церемония чего стоила! Какая радость, что все уже позади.

Сердце радостно забилось. Я преодолела себя и произнесла:

– Вы очень великодушны, ваше величество. Мои поздравления. – Я присела, не завалившись, и поспешила за герцогиней.

Королева сказала мне больше, чем другим!

Едва рассвело, когда я услышала писк, а затем трель. Это пел лирохвост, сидящий на карнизе шторы. Птичье пение звучало за окном, доносилось из коридора. Птицы ускорили приятное пробуждение.

Нужно будет завести певчих птичек в «Пуховой перине». Обязательно скажу отцу.

Утром я была предоставлена самой себе и надеялась осмотреть замок. Герцогиня собиралась навестить старую подругу. Затем нам предстояло посетить представление с кентаврами, устроенное на арене для состязаний. Я впервые увижу кентавра!

Я порылась среди платьев, стараясь найти что-нибудь простое, но на самом простом было нашито столько оборок, что рук не опустить. Кроме того, к шляпке, которая к нему полагалась, был пришит козырек в два фута длиной.

В коридоре перед моей спальней никого не оказалось, но кто-то поблизости пел:

Пою, чтоб мысли обмануть,Что в голове кружат.Брожу, чтоб разогнать тоскуИ не глядеть назад.

Я подумала, что слышу коридорного трубадура. Я пока ни одного не встретила, но замок славился этими певцами. Это были слуги, имевшие одну обязанность – бродить по коридорам, распевая песни. Свои песни они сочиняли обо всем: сюжетом могло служить историческое событие, охота на кабана, даже дождливый день.

Коридор внизу, на первом этаже, был со сводчатыми потолками высотой не меньше двенадцати футов. Повсюду царила роскошь, и только запах масляных ламп напоминал о доме. Стены коридоров были расписаны словами песен: каждая позолоченная буква величиной с мою ладонь. Я полюбовалась каллиграфией, жалея, что такую красоту не видит мой брат Олло, семейный художник.

Побродив по коридорам и окончательно заблудившись, я почувствовала ароматы пекущегося хлеба и горячего остумо. В животе заурчало. Я пошла на запах.

Приближаясь к кухне, я ожидала услышать тот же шум, что стоял на нашей кухне в гостинице «Пуховая перина»: звон тарелок и кастрюль, смех, временами ругань. Вместо этого до меня донесся звон колокольчиков, звуки клавесина и ритмичный топот.

Наконец я подошла к кухне – и застыла в дверях с открытым ртом. Здесь было в десять раз просторнее, чем на кухне «Пуховой перины». В центре стоял клавесин, на нем играла девушка с быстрыми пальцами и задумчивым выражением лица. Вокруг нее бурлила деятельность. Горничные раскладывали по тарелкам горы лепешек и булочек. Трое мужчин засовывали в огромную печь тушу быка. Мальчишка чистил картофель, который выращивали, должно быть, на ферме великана, не иначе. Картофелины были величиной в половину роста мальчишки, и он по щиколотку увязал в очистках.

Оказалось, что колокольчиками позванивала кухарка – краснолицая женщина, почти такая же большая, как я. На руках кухарки звенели браслеты из крошечных колокольчиков, связанных вместе шнурком. Она готовила на трех сковородках одновременно: в одну разбивала яйца, на второй переворачивала оладьи, а на третьей жарила мясные пирожки. Руки ее все время находились в движении, и колокольчики дзинькали. Она переминалась с ноги на ногу в такт музыке, шурша тростником, устилающим полы.

Словно по сигналу, все запели утреннюю песню:

Поднимайся, день начался.Разгони сновидения,День начался.

Мне захотелось присоединиться к поющим.

Открывай глаза,Все вокруг сияет.Разбуди свой голос,Удиви день.

Я тоже запела, но тихо:

Потянись и зевни – День начинается.

Я шагнула в кухню. И наткнулась на служанку со стопкой грязных тарелок.