Ночь шрамов - Алан Кэмпбелл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Господин Неттл продолжал смотреть на голую детскую руку.
— Ты что, не соображаешь? В ней души больше нет.
Слова стражника звенели в ушах, словно колокол. Будто что-то оторвалось от сердца. Наверное, та надежда, что он так бережно нес сюда всю ночь. Может быть, все-таки стоило спрятать ее раны? От внезапной усталости голова упала на грудь. Только сейчас Неттл почувствовал весь вес холодного тела Абигайль и бессильно опустился на землю, согнувшись и сгорбившись в своей сутане, словно черный камень.
Он стиснул зубы и кулаки, мышцы спины и шеи напряглись. Внезапно сорвался с места и изо всей силы вцепился в горло стражника.
Тот попятился и оступился, замахав руками, потом споткнулся о лежащее тело, и оба полетели на землю. Доспехи и копье загрохотали.
Неттл крепко сжал шею стражника. Капюшон слетел, открыв оскаленные зубы, щетину и налитые кровью глаза.
Стражник извивался, пытаясь вырваться, хватался за руки и сутану Неттла. Мешковина порвалась, но горло несчастного сковала железная хватка. Неттл сильнее сдавил пальцы.
Из горла вырвались последние остатки воздуха, глаза стражника закатились, а лицо стало темно-бордовым. Он махал ослабевшими руками, силясь уцепиться за одежду или голову противника. Твердая от мороза кожа рукавиц царапала лицо господина Неттла.
Внезапно сильный удар в голову слева — и Неттла отбросило в сторону. Он стукнулся головой о доски и, неловко упав, вывихнул плечо. В глазах потемнело. Теперь Неттл лежал на спине, пытаясь вдохнуть. Ухо жгло от боли, а голову словно сдавили тисками. Арки моста разрезали ослепительно белое небо.
Второй стражник в сверкающих доспехах направил на противника копье.
Неттл, шатаясь, поднялся на ноги. Из раны на голове струей текла кровь, заливая глаза. Черные сутаны отступили назад.
Он вновь бросился на охранника — по крайней мере попытался это сделать. Сильная боль пронзила все тело, как будто гвоздь вбили между позвонками. Все вокруг внезапно покачнулось, мост ушел из-под ног, колени подкосились, и Неттл опустился на мост, пытаясь удержаться руками за воздух, словно пьяный.
Тут же последовал удар тупым концом копья в живот. Неттл скорчился от боли и вцепился пальцами в деревянный пол с такой силой, что щепки впились под ногти. При попытке встать он получил еще один удар. И еще, и еще.
Черные сутаны продолжали молча наблюдать за происходящим. Кто-то склонился над сбитым с ног стражником. Придавленный собственными доспехами, тот кашлял и хрипел, захлебываясь слюной и пытаясь вдохнуть.
Господин Неттл уже не помнил, как долго его били. А со временем и вовсе перестал ощущать градом сыпавшиеся удары. Каждый раз лишь боль резко обжигала тело, словно языки пламени в преисподней. Из глубины забытья он только слабо чувствовал, как металл впивается в плоть, как шершавые доски царапают кожу, как кровь пузырями хлещет из носа, не давая сделать вдох. Это могло длиться минуты. Или часы.
Наконец стражник отступил.
— Исчезни! — Он тяжело дышал, направив дрожащими руками острие копья прямо в шею противника. — Иди! Убирайся к черту! Исчезни!
Неттл попытался сдвинуться с места, но каждая клеточка его тела стонала от такого насилия. Боль с новой силой охватила плоть, его затошнило. Тогда он резко оттолкнулся руками от пола и встал на колени. Левый глаз опух и совсем не открывался, ребро было сломано, а парочку зубов пришлось выплюнуть вместе с кровью.
Даже не взглянув на обидчика, Неттл подполз к телу дочери. Медленно и осторожно завернул холодную руку обратно в саван — на белом полотне остались алые капли крови.
Он обхватил Абигайль руками и тяжело поднялся. Его шатало: она вдруг стала невероятно тяжелой. Ноги тряслись, но Неттл заставил себя выпрямиться. Эхо громкого вздоха отразилось от стен храма.
С непокрытой головой, разбитым и окровавленным лицом, стиснув зубы, несчастный отправился назад через мост. Рукава сутаны свисали клочьями. Неттл дикими глазами уставился на толпу траурных одежд. И те расступились перед ним, словно воды черной реки, что разбиваются о нос лодки, теснясь как можно дальше и наблюдая за ним из-под опущенных капюшонов. Испуганные голоса зашептали за спиной.
Одинокий путник пересек мост. Кровь бешено стучала в висках.
Зайдя в тень металлической опоры у входа на мост, Неттл поднял Абигайль над самым краем чернеющей пропасти. Еще раз взглянул на смятую ткань, скрывавшую ее лицо, на выбившиеся локоны волос, и слезы смешались с кровью на его щеках. Белый саван вспыхнул на мгновение, словно огонек, и исчез в бездонной темноте.
Ручка ножа больно впилась в бок, и Неттла охватило желание тоже метнуть его в яму, хотя эта железяка недешево обошлась ему. Что теперь от ножа проку? Разве мог он подобраться к тому, кто сделал это с Абигайль?
Чтобы убить ангела, понадобится куда более опасное оружие.
3. Дилл и Рэйчел
Дилл внезапно проснулся и глубоко вздохнул, все еще охваченный ночным кошмаром. Он был там один, задавленный холодной тьмой. Нет, не один: была еще девушка. Черные глаза, красный рот, белые зубы. Когда он пытался вспомнить, ее лицо ускользало, оставляя лишь ощущение красоты и ужаса.
Она плакала или смеялась?
Было уже утро, и Дилл лежал лицом вниз на подушке в собственной слюне. От свечей остались лишь расплавленные огарки, в камине тлела зола. Солнечный свет полосами пробивался через пыльное окно на восточной стене. Мальчик уставил слипшиеся от сна глаза на изображение в витраже — его предок Кэллис, вестник бога и командующий архонами Ульсиса, распростер крылья и занес меч над головами трепещущих язычников. Пылинки стеной висели в лучах утреннего света, переливаясь от золотого до розового и голубого.
Дилл чихнул, вытер рот рукавом ночной рубашки и нехотя поднялся с кровати. Потянул руки, ноги и крылья. Ужасно чесались глаза.
Мальчик застонал. Только не сегодня, пожалуйста, только не в день церемонии.
Тщетно. Глаза были совершенно неподходящего цвета, абсолютно неприемлемого.
Просто нервы.
Он и должен был нервничать. Его напугала темнота, поглотившая его сон.
Сегодня я в первый раз возьму меч.
Глазами можно заняться и попозже, а сейчас нужно умыться. Вода в ведре была ледяная, и мальчик обливался ею, пока не перехватило дыхание. Он стоял голый и мокрый и дрожал, обхватив себя худыми руками. Намокшие перья прилипли к спине.
Форма лежала на стуле так, как он ее вчера и оставил: аккуратно сложенный свиток тяжелого бархата, отличного качества парча отливала серебром. Новые сапоги стояли тут же, от них пахло начищенной кожей. Но висевший над камином меч затмевал все остальное.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});