Литературная Газета 6583 ( № 3 2017) - Литературная Газета

Мне страшно, что жизнь прожита,

Что смерть – это значит домой,

Что снова трясёт нищета

На грязных вокзалах сумой.

Что родина – это слеза,

Что мать – это холм без креста,

Что вор, закативши глаза,

Гнусит: «Мир спасёт красота».

В поздние годы Владимира Соколова его поэзия, её лёгкая музыкальность, её необычайно живописная пластика, её тонкость и суровая изысканность взрываются гефсиманским вздохом. И в нём звучит горестное прощание с великим, прекрасным и страшным веком. Ибо, по словам Иннокентия Анненского, «мир, освещаемый правдивым и тонким самоанализом поэта, не может не быть страшен...». А потому остаётся смирение.

Я устал от двадцатого века,

От его окровавленных рек.

И не надо мне прав человека,

Я давно уже не человек.

Я давно уже ангел, наверно,

Потому что, печалью томим,

Не прошу, чтоб меня легковерно

От земли, что так выглядит скверно,

Шестикрылый унёс серафим.

„Я буду молодо творить, скитаться без отдохновенья“

„Я буду молодо творить, скитаться без отдохновенья“

Литература / Литература / Только в «ЛГ»

Теги: Владимир Соколов , поэзия

Стихи публикуются впервые

Владимир Соколов

* * *

Дунет ветер – слабые стихи:

Бабочки, ромашки, пташки, мхи.

Исчезающий клочок тумана –

Одуванчиковая поляна...

Уважаю сильные стихи.

В них слова и холодны, и жгучи,

В них мерцают молнии и тучи,

Им сдаются улицы и кручи.

Уважаю сильные стихи

За отпор, оказанный уместно,

За возвышенные корпуса,

За охваченные небеса

И за то, что им повсюду тесно.

А вот дунет слабый ветерок,

Бабочка влетит на огонёк,

Кто-то скажет да, а кто-то – нет,

Кто-то вздрогнет за окном рассветным.

Листья лип, слетев с ветвей при звёздах,

Понесутся, по траве скользя...

Слабые стихи нужны как воздух,

Потому что жить без них нельзя...

Из архива М.Е. Роговской-Соколовой

Всё проходит и всё остаётся...

Всё проходит и всё остаётся...

Литература / Литература / Нота бессмертия

Роговская-Соколова Марианна

Поэт с женой в Париже, 1991 год

Фото: Из архива М.Е. Роговской-Соколовой

Теги: Владимир Соколов , творчество , поэзия

Поэту Владимиру Соколову был дан небом высокий дар, и он с юности, с первых поэтических строчек, стремился ему соответствовать и его совершенствовать до последнего дыхания. Я постоянно убеждаюсь в этом, работая и размышляя над архивом мужа.

Двадцать лет я бережно храню этот огромный архив. Иногда часами сижу с лупой над полуистлевшими страницами и остро чувствую, как он мается в «горестной отваге», выполняя свой долг – выразить невыразимое, высказать невысказанное. Вспоминается его пронзительное признание: «Мучительней, чем несказанность, я не знал на земле ничего». И тогда становится так больно, что приходится со слезами прекращать работу. Но неизменно тянет вернуться. Тяга эта непреодолима, как будто он сам требовательно призывает:

Тем, кто войдёт, оставлю на столе

Стихи. Я был поэтом на Земле

И это было порученье…

Он выполнял и выполнял порученье. Он всё знает о себе. «Прямо в небо пускает стрелу». Он творит sub specie aeternitatis (под знаком вечности).

Так живу я, как будто

Бессмертье обещано мне.

За минутой минута

Отстукивает в тишине...

               (из архивных находок)

В архиве много ценных находок. Невозможно в короткой заметке обо всём рассказать. Несомненно, пришла пора издать полное собрание сочинений Владимира Соколова или хотя бы полноценный том его сочинений в большой серии «Библиотеки поэта». Ведь Соколов выполнил своё поручение и оставил нам исполненное – свои стихи.

Мы обязаны выполнить свой долг перед ним.

Марианна Роговская-Соколова

Свидание с прозой

Свидание с прозой

Литература / Литература / Журнальный вариант

Бушуева Мария

Теги: литературная критика

Какие темы больше всего волнуют современных прозаиков

В 2016 году в «толстых» литературных журналах по­явилось немало новой прозы современных российских писателей. В силу того, что нынешняя издательская ситуация почти так же далека от писателей, как декабристы от народа, именно в литературных изданиях бьётся живой и достоверный пульс нашей словесности. Мы предлагаем нашим читателям анализ некоторых произведений, опубликованных в отечественных литературных журналах в 2016 году.

Александр Мелихов.  Свидание с Квазимодо. «Нева», 10-2016

«Женский портрет» Генри Джеймса вспомнился. Ведь, на первый взгляд, роман Александра Мелихова «Свидание с Квазимодо» тоже является женским портретом. Перед нами разворачивается вся жизнь Юлии - от ее детства в провинциальном городке до той поры, когда сын ей сообщает, что она вот-вот станет бабушкой. Окончание романа - роковая дорога на свидание с «Квазимодо» из Интернета. Для романа характерна «смешанная техника» - от лирических пассажей до описаний, выполненных в ключе «жесткого стиля». Впрочем, ничего случайного в романе Александра Мелихова нет. Это не игра стилей, не формальные изыски или демонстрирование свей высокой профессиональности. Лирические пассажи – это красота. Противоположное - ее антипод – уродство. И здесь же – прослеживание их невидимой связи: когда одно переходит в другое и наоборот. Автор с печалью размышляет о том, что наступит день когда Квазимодо обязательно о т п л а т и т Эсмеральде за свое уродство .

А, если еще точнее, роман А. Мелихова о красоте как о в е л и к о й и л л ю з и и. Красота по Мелихову это не сосуд и не огонь, мерцающий в нем, а иллюзия совершенства сосуда, которая, в свою очередь, дает иллюзию внутреннего мерцания огня. На самом-то деле, для самого автора, писателя и философа Алексанлра Мелихова, н и ч е г о нет, кроме обнаженной реальности, которая отвратительна ему не своим п р а в и л ь н ы м содержанием наоборот, оно понятно, просто и по сути чисто, а своим н е п р а в и л ь н ы м антиэстетизмом. Потому что само внедрение в обыденную реальность в качестве элемента красоты уже неправильно, красоты там нет и не должно быть, изначально она для А. Мелихова - в н е. В высоком ( аристотелевском) смысле красота - это нравственное совершенство, которое привнесенное в реальность в качестве духовной ауры (но не материального элемента!) облагораживает ее, придавая ее отражению красоту совершенства духовного, в психологическом – это визуальный образ любви - иллюзии, а в обычном обывательском варианте – только киногреза. А, главное, красота – эта всеобщая мечта, миф, структура которого меняется в соответствии со временными и пространственными координатами. И казалось бы, миф о красоте очень созидательно влияет на человека, заставляя его двигаться к некой конкретной жизненной цели «под допингом» иллюзии. Так живет главная героиня романа Юлия, считая свою очень благополучную жизнь с хорошим мужем (который тоже «немного Квазимодо») лишенной той красоты, которая влекла ее с юности своей недостижимостью - красоты внешней, за которую любят в с е., а не один только муж, и красоты чувств, понимаемой Юлией в романтическом ключе, а не в толстовском семейственном. И наконец она возжаждала сказку сделать былью...

Читайте. Есть о чем задуматься. О красоте цветка. О красоте человеческого поступка. О духовном убожестве и уродстве, которые способны уничтожить мир за иллюзию красоты.

Михаил Тарковский.  Полёт совы, повесть. "Наш современник», 7-2016

Большая «часть учителей –дети школьного стандарта и телевизора. Они, конечно, скажут: образование нужно. Но не для того чтобы сделать нашу землю лучше, а чтобы «стать успешными»,- пишет Михаил Тарковский в повести «Полет совы», главный герой которой, Сергей Иванович, учитель в далекой сибирской деревне, восстающий против навязываемых обществом и его идеологами прозападных клише. Его монологи ( к сожалению, слишком «газетные» для живой речи и слишком публицистичные для художественной прозы) точно выражают не только анти-западную позицию автора, но и главный стержень его собственных духовных поисков. Острую проблему страны Михаил Тарковский видит в опасности утраты русскости, которой уже фактически не находит в столицах. Потому что на его взгляд «карта русского духа России выглядит нынче, как обратный портрет карты населения». Но в убеждениях Михаила Тарковского нет уклона в неприятный узкий национализм. «Быть русским» для него означает нечто экзистенциальное, уводящее к русской классической литературе, Л.Толстому и Ф. Достоевскому. Насколько я достоин этого звания» - «быть русским» - задает себе вопрос главный герой (или автор).