Год багульника. Осенняя луна - Джен Коруна

— Думаю, мне здесь больше нечего делать, — упавшим голосом произнес он. — Прости меня…

С этими словами он поклонился и поспешно вышел на улицу. Моав дернулась и, едва не плача, побежала вслед за хэуром.

— Сигарт!.. — растеряно крикнула она, спеша вслед за ним по ступенькам. Он не обернулся.

Они поднялись на самый верхний этаж, в комнату под крышей. Даже не глянув на Моав, хэур тяжело сел на смятую постель. Эльфа осторожно обошла кровать и присела рядом с ним.

— Где ты был?! — растерянно проговорила она, тронув Сигарта за руку. — Мы думали, тебя убили!

— Как видишь, не убили.

— Но… но как тебе удалось выбраться?!

Сигарт ухмыльнулся вымученной злой ухмылкой.

— Скажи спасибо Рогдвэну — это он меня вытащил оттуда… Хотя теперь мне кажется, что лучше б он этого не делал!

Моав изумленно посмотрела на него, затем спохватилась, поспешно открыла сумку. Из нее тут же появилась серая накидка и походный мешок.

— Я сохранила твои вещи — вот, возьми…

Она протянула жилет хэуру, но тот резко рванул его из ее рук и зашвырнул в угол.

— Сигарт, что с тобой?! — ужаснулась Моав.

Подвинувшись ближе, она попыталась заглянуть ему в лицо, но он лишь отводил взгляд. Его глаза были непроницаемы. На скуластом лице веллары отразилось отчаяние. Пораженная, она прошептала:

— Ты хотел, чтобы я думала, что ты погиб!.. Ты хотел избавиться от меня!

Хэур продолжал смотреть в сторону, свалявшиеся волосы свисали на лицо. Он выглядел больным и изжеванным.

— Ты очень догадлива… — холодно проронил он.

На время в комнате повисла тишина. Но выдержка изменила Сигарту: резко развернувшись к эльфе, он по-звериному огрызнулся, заставив ее отшатнуться. Его голос звучал еще более хрипло, чем обычно, взгляд серых глаз блуждал, нависшие на глаза сухие пряди вздрагивали — в таком виде он был как никогда похож на зверя.

— Как ты не понимаешь! — зло закричал он. — Так было бы лучше для нас обоих! Ты была бы в безопасности, а у меня бы, наконец, выветрился из головы этот угар! Ушла б в свой Рас-Сильван, там бы сняли кейну, и все! И зачем ты только явилась сюда?!

Моав не сказала ни слова. Она неподвижно смотрела перед собой широко раскрытыми глазами, ее губы дергались, по лицу то и дело пробегала судорога, точно от физического страдания, все черты отражали внутреннюю борьбу. Тяжело, со свистом, вдохнув, она резко отвернулась. В этом движении было столько отчаянья — острого, непомерно сильного — что Сигарт вмиг протрезвел. С угрюмой ласковостью он коснулся рукой ее волос, Моав дернулась от прикосновения и в следующий же миг резко отступила. Взгляд ее все еще блуждал, но в нем была решимость.

— Забудь, что я приходила! Я больше ничего не могу поделать — да простит меня Эллар!.. — твердо сказала она опешившему хэуру и, не дожидаясь ответа, почти бегом направилась к выходу.

Она уже открыла дверь, чтобы уйти, когда Сигарт сорвался с места и одним прыжком преградил ей дорогу — мощная фигура хэура заслонила собой весь дверной проем. Он стоял, слегка ссутулившись, низко нагнув голову, точно бык, ожидающий удара мясника.

— Постой!..

Он попытался схватить ее за локоть, но промахнулся и вместо этого вцепился всей пятерней в курточку на плече. Эльфа невольно отпрянула — от него сильно пахло вином, глаза лихорадочно блестели.

— Не уходи! Мне все равно уже конец — я ведь теперь не могу без тебя… — он криво усмехнулся. — Видишь, во что я превратился.

Моав испуганно взглянула в его лицо. Голос хэура дрогнул:

— Останься, прошу тебя…

Эльфа не пошевелилась, только устало опустила глаза и чуть слышно выдохнула. Почувствовав ее покорность, Сигарт быстро обхватил ее руками, протащил через комнату и повалил на жесткую кровать.

Глава 4. Необычное путешествие

На следующий день они никуда не пошли. Погода не обманула — дувший всю ночь ветер под утро надул серые облака, небо стало низким, как потолок. Мелкий, почти осенний дождь моросил как из сита — казалось, ему не будет конца. Все вокруг стало серым и словно размытым.

На этом же постоялом дворе Моав и Сигарт пробыли еще несколько дней. Если честно, хэура такая погода даже радовала: во-первых, он чувствовал, что еще не совсем оправился от ран, а во-вторых, сейчас он как никогда хотел побыть рядом с Моав — и только с ней одной. Уже не сдерживая своих чувств, он бесконечно обнимал ее, целовал маленькие сухие руки, гладил бело-лунные волосы. За это недолгое время он сказал столько нежных слов, сколько не мог бы сказать и за год — и откуда они только взялись в некогда холодном рысьем сердце?! Он говорил их отчаянно и горячо, словно перед смертью, путая день с ночью и утро с вечером. Моав же ходила как во сне — ее словно пугал новый блеск его глаз, непривычный ласковый голос… К вечеру второго дня она погрустнела — забралась на подоконник у открытого окна и принялась молча наблюдать, как идет дождь. Заметив перемену в настроении, Сигарт ласково подсел к ней, взял за руку и поцеловал в ладонь.

— Чего ты загрустила? Болото это наскучило?

Эльфа помотала головой.

— А что?

Она осторожно высвободила руку.

— Мне кажется, я скоро умру…

— Не говори глупостей — тебе вечно что-то кажется! — сердито оборвал Сигарт, но она словно не слышала его.

Моав вздохнула, как расстроенный ребенок. Хэур невольно удивился тому спокойствию, с которым она говорила о столь ужасных вещах.

— Я всегда думала, что смерть будет грубой и страшной…

— А какая же она на самом деле?

Эльфа снова вздохнула и ничего не ответила. Маленькой рукой она осторожно погладила Сигарта по плечу — раны хэура уже почти затянулись, синяк на месте переломов побледнел, став желто-зеленым. Сигарт решил больше ни о чем не допытываться — этот дождь на кого угодно хандру нагонит. И правда, наутро Моав снова была весела, как обычно, от былой тоски не осталось и следа… Погода, наконец, установилась, став даже похожей на лето. Эльфа активно засобирались в дорогу. Сигарт тоже начал паковать вещи.

— Ну и куда мы теперь? — поинтересовался он, запихивая меч в сумку.

— В Сиэлл-Ахэль, — к великому его удивлению, ответила эльфа. — Надо договориться с Гастаром — он ведь у нас теперь новый Хэур-Тал.

Сигарт медленно развернулся к ней. Ему показалось, в синих глазах веллары мелькнула насмешка.

— Это может быть опасно, — осторожно предупредил он. — Эльфе не место в Серой цитадели…

Моав в сердцах бросила чистую сорочку в сумку. Сигарт вздохнул — он начинал вспоминать эти перемены настроения.

— У меня нет другого выхода, — вспылила она, — кто-то же должен сделать первый шаг! Эллари и хэурам нужно объединить силы для Великой битвы. Если ваш князь этого не понимает, я постараюсь его убедить!

Серые брови Сигарта сдвинулись — ему по-прежнему не нравилась эта идея.

— Подумай еще раз, может быть, есть другой способ договориться? Тебе не стоит появляться в Цитадели — ты не была там и не знаешь, на что способны соскучившиеся воины… Не суди обо всех рысях по мне!

— Мне все равно, на что они способны! Я обещала отцу уговорить Гастара, и я сделаю это! — был твердый ответ.

Сигарт подобрал со стола перевязь с ножами, внимательно осмотрел клинки.

— Хорошо, тогда я буду там рядом с тобой, — произнес, наконец, он. — Я сделаю все, что смогу, чтобы защитить тебя, но не больше…

Моав улыбнулась.

— Думаю, этого вполне хватит.

Промолчав, хэур надел перевязь, закрепил нож на бедре. Эльфа продолжила складывать свое нехитрое добро в сумку, в который раз проверяя, не забыла ли чего. Наконец, все полки были осмотрены, кровать перерыта — все было готово к выходу. Еще раз окинув взглядом комнатку, где они были так счастливы, Сигарт потянулся за своим мешком, как вдруг из-за двери донесся громкий топот ног в тяжелых сапогах. Кто-то быстро поднимался по лестнице, и он был не один! Вслед за шагами слышался выкрикивающий проклятия громкий голос хозяина-гнома.

Сигарт переглянулся с Моав — ее лицо было испуганно-растерянным. Мрачное предчувствие шевельнулось в сердце хэура. Он рванулся к двери, выбежал из комнаты и глянул вниз. В шуршании черных плащей по ступеням поднимались гарвы — не меньше десятка! Холодные глаза зло сверкали над черными платками, прикрывающими лица. Судя по уверенности, с которой двигались подданные Моррога, они точно знали, зачем пришли. Сигарт похолодел: о том, чтобы сражаться с десятком гарвов, не могло быть и речи — лучше сразу перерезать себе горло. Миновав несколько пролетов, черный отряд ступил на лестницу, ведущую на четвертый этаж. Хэур опрометью бросился обратно в комнату. Даже заточение в форте не казалось ему столь безнадежным.

— Кажется, за нами пришли, — понизив голос, сказал он застывшей на месте Моав. — Гарвы! Наверное, следили за Рогдвэном!

Эльфа побледнела.

— Сколько их?!

— Больше, чем мы можем себе позволить…