Тело в плюще - Кэтрин Пейдж

Как жаль, что нельзя позвонить Тому или соседке и ближайшей подруге, Пикс Миллер. И, конечно, Хоуп! Ее сотовый несомненно вне зоны обслуживания. Фейт включила телефон, и полное отсутствие раздражающих столбиков подтвердило ее опасение. Но как же тогда сама писательница поддерживает связь с внешним миром? Должно быть, с помощью спутниковой связи.

Уже выходя из комнаты, Фейт заметила на столе у окна маленькую белую коробочку, перевязанную серебристой ленточкой. Открыв ее, она обнаружила шикарное ожерелье. Здесь же лежала карточка с ее именем. «Это работа моего любимого дизайнера, Шэрон Адамс, которая живет неподалеку от Бостона. Возможно, вам знакомо ее имя. Скромный знак благодарности за неделю кулинарных восторгов». Фейт, конечно, слышала о Шэрон Адамс, но назвать ожерелье скромным знаком благодарности у нее бы не повернулся язык — подарок был очень щедрым. Она давно мечтала приобрести авторскую работу Адамс, и вот теперь получила настоящее сокровище. На сопроводительном вкладыше указывались материалы: халцедон с альмандином. Конусообразные кусочки полупрозрачного халцедона напоминали срезы лунного камня, а крошечные вставки альмандина мерцали гранатово-красными слезинками Марса. Фейт отложила ожерелье в сторону, решив надеть его вечером.

Вернувшись в кухню, она приступила к тому, что неизменно доставляло ей огромное удовольствие: исследованию чужих владений. Редкая женщина, как, впрочем, и мужчина, устоит перед соблазном открыть шкафчик, залезть в буфет или хотя бы заглянуть за дверь в незнакомом доме. Свекровь Фейт, Мэриан, муж и дочь которой занимались недвижимостью, воспринимала чужой дом как своего рода демонстрационный зал, открытый для свободного посещения. «Я всегда могу дать совет, — сказала она однажды. — Предложить, как сделать помещение более привлекательным». Отчасти Фейт с ней соглашалась. Мэриан отличалась хорошим вкусом и верным глазом, но ее главным мотивом было ненасытное любопытство к тому, как живут другие. Фейт умела распознать родственную душу, потому что и сама грешила тем же. Ночная прогулка, когда можно заглянуть в чью-то освещенную комнату, доставляла почти такое же удовольствие, как посещение бродвейского шоу.

Под выходящим в сад окном — две раковины, причем, одна глубокая, чтобы мыть овощи. Слева — дверь на улицу. Сияющие на фоне жирной, темной земли бледно-зеленые листочки манили Фейт, но она устояла перед искушением, решив, что выйдет только после того, как закончит с готовкой. Брент — прочитав записку Бишоп, Фейт про себя называла его именно так — упомянул о клубнике. Если позволит время, можно будет собрать немного, чтобы украсить ягодами пирожные, которые она собиралась подать в качестве десерта. А заодно проверить, останется ли что-то на завтрак. Пока же нужно отыскать винный погреб и проверить содержимое кладовой. Чувствуя себя немного Алисой, она открывала дверь за дверью, находя чулан, буфетную, столовую, пока не наткнулась на ведущие вниз ступеньки.

Как выяснилось, ничто в этом доме не соответствовало традиционному представлению. В данном случае ее ожидания не оправдал «подвал». Вправо от лестницы уходил короткий коридорчик. Прямо перед ней находился бассейн. Несколько стеклянных дверей выходили на мощеный внутренний двор, за которым виднелась лужайка. Сам бассейн был выложен голубыми плитками, украшенными выполненными в синих тонах названиями книг самой Бишоп и изображениями сказочных морских существ: русалок, тритонов, «Уотер бэбиз». Вода имела цвет морской волны, стены и потолок отливали небесно-голубым. Пахло не хлоркой, а розами. Фейт прошла вдоль бассейна. Под окнами — большое джакузи с водой цвета аквамарина. Она ощущала себя попавшим в сказку ребенком. Одна в величественном дворце, наполненном лишь приглушенным эхом. Кто-то плескался, кто-то смеялся, в высоких стаканах звенели кубики льда, кто-то нашептывал кому-то на ухо… Все ждали принца, который придет и разрушит чары.

Спа-кабинет находился за двумя двойными дверьми в самом конце и был оборудован примерно так же, как и его собрат в салоне красоты, посещением которого время от времени баловала себя Фейт — массаж лица, маникюр и педикюр. Она закрыла за собой дверь и отправилась на поиски кладовой, которую и отыскала в том самом коридорчике у подножия лестницы. Холодильник был до отказа заполнен деликатесами: белужьей икрой, фуа-гра, несколькими видами копченой рыбы, местными мидиями и по меньшей мере пятью разновидностями грибов — от портобелло размером с блюдце до крохотных шитаки. В двух ящиках лежал самодельный сыр. В винный погреб вели стеклянные двери. Открывать их Фейт не стала. Любой сомелье, обладающий достойными этого звания вкусом и обонянием, свалился бы без чувств на пол. Она поднялась по ступенькам наверх, в кухню, чтобы приступить наконец к исполнению обязанностей. Теперь ей стало ясно, почему связь с материком не имела для хозяйки большого значения. На острове у Барбары Бейли Бишоп было все, что только можно пожелать. Здесь можно было жить, не испытывая ни желания, ни потребности уезжать куда-либо. Неделя вдруг показалась Фейт не таким уж и долгим сроком…

Фейт готовила последний салат, несложный, из свежих овощей. Для желающих получить что-нибудь теплое у нее был поднос с crottins de Chavignol. Среди гостей несомненно найдется кто-то, соблюдающий диету — обычную, низкокалорийную, или Аткинса, или южнобережную. Главное блюдо было одно — адаптированная версия лапши с крабами, подаваемой в знаменитом сан-францисском ресторане «Косая дверь», в данном случае восточнобережный ее вариант (см. рецепт № 1). В корзиночках уже лежало несколько видов хлеба, в том числе фоккачиа. Как есть блюстители диеты, так обязательно найдутся и потребители калорий. Потом, после сегодняшней встречи с гостями и знакомства с их вкусами и предпочтениями, планировать будет уже легче.

Пора выйти в сад. Нужные инструменты, включая разнообразные ножницы и секаторы, нашлись у двери, причем, каждый был помечен биркой: Цветы, Трава, Овощи. Во всем чувствовалась чья-то высокая организованность.

Фейт едва успела осмотреть грядки, когда услышала приближающийся звук мотора. Жаль, что так рано. Она уже начала вживаться в роль одинокого гостя, чудом заброшенного на пустынный остров с прекрасным дворцом, наполненным ее любимыми напитками и продуктами. В то же время ничто на свете не доставляло ей большего удовольствия, чем возможность порадовать кулинарными изысками восприимчивую аудиторию, а уж по крайней мере сама Бишоп несомненно могла оценить ее искусство по достоинству. В конце концов она до сих пор помнила ее суп, который отведала тринадцать лет назад. Брент спустился к пристани. Он был один, если не считать большую двухколесную садовую тележку, предназначенную, по всей видимости, для багажа. Высадка пассажиров заняла, как и в случае с ней, совсем немного времени. Следует ли ей встретить прибывших? В записке говорилось, что она должна взять на себя роль хозяйки за обедом, но насчет встречи никаких распоряжений не было. Подумав, Фейт решила, что с этой функцией прекрасно справится и Брент, обязанности которого, похоже, не ограничивались ролью садовника. К тому же у нее самой дел хватало — надо еще испечь кексы для завтрака, что-нибудь основательное и что-нибудь легкое.

Она собрала немного трав, добавила настурцию для салата и направилась к грядке с клубникой. С первого взгляда стало ясно, что ей понадобится посуда большей вместимости — ягод было много, и не только крохотных рубиново-красных fraise des bois, но и более крупных и сочных сорта «ранний блеск», выдержавших нелегкое испытание временем. Фейт положила одну ягодку в рот — теплая и вкусная. Как и запах высящихся в отдалении сосен, вкус земляники можно упаковать в бутылку, но ни то, ни другое невозможно воссоздать. Она съела несколько ягодок поменьше — вкус совсем другой, тоже сладкий, но с примесью диких, настоящих лесных ягод. Может быть, использовать их для фруктового соуса к панна котта или какому-то иному десерту? А клубника? Фруктовый суп? Или джем? На острове несомненно есть оранжерея — без нее получить такие фрукты до июля не под силу даже эльфам. Возвращаясь в кухню, Фейт услышала голоса и увидела группу гостей, идущих к дому по той же, что и она несколькими часами ранее, дорожке. Впереди шагал Брент, за ним следовали три женщины, причем, одна несла гитару в футляре. Фейт улыбнулась, а воображение моментально предложило картину: давние подруги, собравшись у камина, слушают свою Джони Митчелл или Джоан Баэз. Она даже почти услышала подпевающие голоса: «Я жизнь увидела со всех сторон». Здорово. Гости были еще слишком далеко, чтобы рассмотреть лица, но силуэты не расплывались, а багаж, судя по горке чемоданов на тележке, включал в себя не только самое необходимое. Фейт нырнула в тень, за куст цветущей спиреи, и повернула к двери. Одна из женщин повысила голос, и ее слова, произнесенные четко и громко, прорезали воздух, как нож луковицу: «Но что мы здесь делаем?»