Приключения Джерика - Наталья Нусинова

И тут я вспомнила, как мне рассказывала мама, что, когда она была маленькая, они целый год жили с бабушкой в Москве одни. Дедушка каждый день писал им письма, начинавшиеся словами: «Жена моя, ПОВЕЛЕВАЮ тебе следовать за мной!» – «Ишь ты!» – задумчиво говорила бабушка, разрывая очередное дедушкино письмо. И не двигалась с места. Через год дедушка примчался в Москву и вихрем ворвался в дом. Глаза его МЕТАЛИ МОЛНИИ, вид был грозный и решительный. Бабушка приняла его с почетом, как и положено встречать главу семьи, вернувшегося домой из длительной командировки. Вкусно пообедав и попив чаю, дедушка смирился и остался в Москве навсегда.

Наступил день свадьбы. Дедушка преподнес бабушке букет красных роз и золотую брошку в форме улитки с большими прозрачными камнями. «Это горный хрусталь, – сказал он мне по секрету. – Только никому не говори. Я вообще-то хотел бриллиантовую. Она достойна. Просто мне денег немного не хватило. Я приценивался. Ну ничего, в следующий раз! Вот повысят пенсию!» Я кивнула.

Но бабушка была, казалось, вполне довольна своей брошкой и сейчас же приколола ее к новому синему платью в горошек, которое она сама себе сшила. Про шелковый платочек дедушка уже забыл, и бабушка не стала его надевать. Она взяла белую сумочку, дедушкины розы, и они пошли жениться во второй раз.

Вечером к нам пришли гости. Бабушка приготовила праздничный ужин и испекла торт. Взрослые почему-то ничего не говорили о свадьбе и делали вид, что собрались просто так. Только один наш подвыпивший родственник, развеселившись, прокричал: «Горько!» И тогда дедушка, вытянув губы трубочкой, поцеловал бабушку, а она ужасно смутилась. «Браво, Петр Иванович! – хохотнул родственник. – Ну, за молодых!» Он выпил рюмку водки и сейчас же налил себе следующую. Джерик, до тех пор с интересом рассматривавший гостей, вдруг залаял. Он не любил и не поощрял пьянство. «Какой же ты клочковатый!» – укоризненно сказал родственник Джерику заплетающимся языком. «Это асимметрическая стрижка!» – объяснили мы. «Надо же! – развеселился родственник. – А я думал – ПРОПЛЕШИНЫ! Может, у него ЛИШАЙ?»

Мы с Таней очень обиделись за Джерика, взрослые растерянно замолчали, переглядываясь между собой, а бабушка спокойно встала и, ни слова не говоря, убрала со стола водку. «Елизавета Петровна! – торопливо сказал родственник. – Ну, зачем же так резко! Да еще в такой день! Я ведь в хорошем смысле! Чисто по-родственному! А вы меня слишком БУКВАЛЬНО поняли! Я просто хотел сказать, что ОРИГИНАЛЬНАЯ стрижка у вашей собаки!» – «Сейчас будем чай пить, – сказала бабушка. – С тортом». Родственник посмотрел на нее в отчаянии и понял, что спорить бесполезно.

На следующий день мы проснулись от пения.

«Ехали на тройке с бубенцами,А вдали мелькали огоньки…»

Это пел дедушка. Я вышла на кухню и увидела, что дедушка сидит верхом на табуретке, как на коне, и играет на сковородке, будто на гитаре, победно глядя на бабушку. А бабушка, почему-то смущенная и раскрасневшаяся, с непривычной для нее хлопотливостью и опустив глаза, накрывает стол к завтраку.

«Дорогой длинною, погодой лунноюДа с песней той, что в даль летит, звеня,И с той старинною да с семиструнною,Что по ноча-а-а-м так мучила меня!»

Бабушка поставила на стол пирог и остатки свадебного торта. Дедушка сыграл на сковородке заключительный аккорд и, окончательно расхорохорившись, вдруг обвел нас всех гордым взглядом и заявил: «А ведь я бы мог на ней и не жениться!» Бабушка спокойно посмотрела на него и уже своим привычным тоном спросила: «Так, еще чего?» – и дедушка сейчас же испугался, сник и робко попросил: «Лиза, дай мне пожалуйста какого-нибудь пирожка!» Бабушка достала дедушкин граненый стакан в подстаканнике со спутником и собачками, налила в него крепчайшего чаю и отрезала большой кусок торта. Вновь повеселевший дедушка высыпал в чай полсахарницы сахара, чтобы от души насладиться своим любимым напитком.

После завтрака я взяла Джерика и пошла с ним гулять во двор. Я решила, что пора начать его серьезно дрессировать, чтобы он стал таким же образованным, как смелая и умная собака Мухтар, которая знала все КОМАНДЫ, ловила шпионов и даже снималась в кино. Я решила дрессировать Джерика так, как дрессировал Мухтара в фильме его хозяин, замечательный клоун и добрый милиционер дядя Юра Никулин. Поэтому я бросала Джерику мячик и кричала: «Апорт!» И Джерик бежал за мячом, ловил его, но вместо того, чтобы принести и отдать мне, носился с ним по двору, подбегая, отбегая и дразнясь. «Он УСВОИЛ уже полкоманды, – подумала я. – Мы быстро продвигаемся». Однако похоже было, что Джерик тоже по-своему меня дрессирует и хочет, чтобы я научилась как следует попросить у него мячик и побегать за ним. Из книжек про цирк я знала, что дрессировщик тигров, львов, пантер и фокстерьеров должен всегда иметь в кармане сахар для того, чтобы время от времени ПООЩРЯТЬ животное и вырабатывать у него УСЛОВНЫЙ РЕФЛЕКС. И я стала поощрять Джерика и давать ему сахар. Сахар он съел, но мячик все равно не отдал, снова схватил его и побежал по двору. В огорчении я присела на уголок песочницы и сама стала грызть сахар. Джерик сейчас же подбежал и посмотрел на меня с упреком. Я отдала ему оставшуюся половинку куска, бросила мячик и крикнула: «Апорт!» Джерик прибежал, держа мяч в зубах и виляя хвостом.

Я достала из кармана новый кусок сахара и сказала: «Пополам! Только по-честному. Вот досюда откуси, остальное мне оставь!» Джерик неосторожно сгрыз весь кусок, проглотил его и посмотрел на меня виноватыми глазами. «Ну как тебе не стыдно! – рассердилась я. – Ведь мы же договорились! Вот смотри, как надо», – я достала еще кусок сахара, откусила половину, остальное отдала Джерику, а он понимающе вильнул хвостом. Дело явно шло на лад. Ясно было, что Джерик усваивает команды не хуже Мухтара.

В этот момент я услышала обрывки разговора. «Вшестером в трех комнатах! Буржуи недорезанные! Еще и собаку взяли – места-то полно! Еще бы! Такой МЕТРАЖ! Одна семья в ОТДЕЛЬНОЙ квартире! Так мало им – они еще и вторую квартиру хотят. А мы все в КОММУНАЛКАХ теснимся. Дед-то ихний по отцу РЕПРЕССИРОВАН был. Известно за что! Уж там разберутся. Церемониться не будут. С ихней-то нацией! А что ж! Порядок тоже должен быть. Это теперь кавардак, а раньше порядок был. Раз и забрали. И сразу – УПЛОТНИЛИ. А то расположились! Это на что ж похоже! Баре какие нашлись! Вшестером в трех комнатах!» Я обернулась. На скамейке у подъезда сидели две тетеньки. Они жили в нашем доме и были известными сплетницами. Бабушка одну из них называла «Лошадь», потому что она была очень сильная, а другую – «Трамвайщица», потому что она работала вагоновожатой в трамвае и у нее была красивая форма. Лошадь была большая, а Трамвайщица маленькая. И они всегда сидели у подъезда, обсуждали всех жильцов и все про всех знали. Мама их называла «наши лавочницы». «Наташа, пойди сюда», – позвала меня Лошадь. Я взяла Джерика на поводок и подошла к скамейке. «Наташ, вот мы все думаем, ты кто же это получаешься?» – спросила меня Трамвайщица. «Я Натуля», – ответила я. «Нет, – сказала Лошадь. – Какой ты нации?» – «Я москвичка, – сказала я ВЕЖЛИВО, думая, что вот сейчас меня позовут домой делать уроки, а Джерик еще не до конца усвоил команду, и вообще я не понимаю, что они ко мне пристали и чего они от меня хотят, и мне почему-то уже очень надоели их вопросы. «Не-ет, – засмеялась Трамвайщица. – Вот мама-то у тебя русская. А папа-то у тебя еврей! Так ты кто же получаешься?» – «Мама не русская, – объяснила я ТЕРПЕЛИВО. – Она москвичка. И папа не еврей. Он тоже москвич. Мы все москвичи. И бабушка, и дедушка, и мы с Таней. И Джерик у нас москвич». – «Не-ет, – засмеялись тетки. – Москва – это город. А нация есть нация. Посмотри на себя! Вылитый отец! Обе вы с Танькой в еврейскую породу пошли!» – «Мы москвички», – сказала я и почувствовала, что сейчас заплачу, и еще почему-то почувствовала, что именно сейчас плакать никак нельзя. Я сдерживала слезы, а тетки хохотали и подталкивали друг друга, показывая на меня пальцами. И тут вдруг Джерик рванулся вперед и сделал ОХОТНИЧЬЮ СТОЙКУ. Он оскалился, зарычал, у него дыбом встала шерсть, он натянул поводок и кинулся на теток. Я с трудом удерживала его. «Уберите собаку! – закричали лавочницы. – Мы сейчас милиционера позовем! Пусть они его заберут! Развели тут собак! Порядочным людям покоя не дают!» От их крика Джерик залаял еще сильнее, и я испугалась, что сейчас он разорвет противных теток на части. «Осторожно, у него МЕРТВАЯ ХВАТКА! – сказала я испуганно. – Он не любит, когда кричат!» – «А ты нам не грози! – ответили сплетницы. – Сидишь тут, отдыхаешь после работы, никого не трогаешь, а тебя собаками травят! Вот для чего они собаку завели! Да еще с мертвой хваткой! Все сообщим, куда следует!» РАЗЪЯРЕННЫЙ фокстерьер резко рванулся вперед, тетки повернулись и со всех ног побежали к своим подъездам. А я тихонько погладила Джерика, чтобы он так не волновался, и быстро повела его домой – а то еще и правда милицию вызовут.