Том 3. Басни, стихотворения, письма - Иван Крылов

Петух и жемчужное зерно

   Навозну кучу разрывая,  Петух нашел Жемчужное Зерно   И говорит: «Куда оно?    Какая вещь пустая!Не глупо ль, что его высоко так ценят?А я бы, право, был гораздо боле радЗерну ячменному: оно не столь хоть видно,      Да сытно».

   Невежи судят точно так:В чем толку не поймут, то всё у них пустяк.

Крестьянин и работник

  Когда у нас беда над головой,   То рады мы тому молиться,   Кто вздумает за нас вступиться;   Но только с плеч беда долой,То избавителю от нас же часто худо:   Все взапуски его ценят,  И если он у нас не виноват,     Так это чудо!

   Старик-Крестьянин с Батраком    Шел, под-вечер, леском   Домой, в деревню, с сенокосу,И повстречали вдруг медведя носом к носу.   Крестьянин ахнуть не успел,   Как на него медведь насел.Подмял Крестьянина, ворочает, ломает,И, где б его почать, лишь место выбирает:   Конец приходит старику.  «Степанушка родной, не выдай, милой!»Из-под медведя он взмолился Батраку.Вот, новый Геркулес, со всей собравшись силой,    Что только было в нем,  Отнес полчерепа медведю топоромИ брюхо проколол ему железной вилой.  Медведь взревел и замертво упал:    Медведь мой издыхает.   Прошла беда; Крестьянин встал,   И он же Батрака ругает.   Опешил бедный мой Степан.«Помилуй», говорит: «за что?» — «За что, болван!   Чему обрадовался сдуру?   Знай колет: всю испортил шкуру!»

Обоз

    С горшками шел Обоз,  И надобно с крутой горы спускаться.Вот, на горе других оставя дожидаться,Хозяин стал сводить легонько первый воз.Конь добрый на крестце почти его понес,   Катиться возу не давая;   А лошадь сверху, молодая.Ругает бедного коня за каждый шаг:   «Ай, конь хваленый, то́-то диво!   Смотрите: лепится, как рак;Вот чуть не зацепил за камень; косо! криво!   Смелее! Вот толчок опять.   А тут бы влево лишь принять.  Какой осел! Добро бы было в гору,    Или в ночную пору;   А то и под-гору, и днём!   Смотреть, так выйдешь из терпенья!Уж воду бы таскал, коль нет в тебе уменья!   Гляди-тко нас, как мы махнем!   Не бойсь, минуты не потратим,  И возик свой мы не свезем, а скатим!»Тут, выгнувши хребет и понатужа грудь,  Тронулася лошадка с возом в путь;Но только под-гору она перевалилась,Воз начал напирать, телега раскатилась;Коня толкает взад, коня кидает вбок;  Пустился конь со всех четырех ног      На-славу;  По камням, рытвинам, пошли толчки,      Скачки,  Левей, левей, и с возом — бух в канаву!   Прощай, хозяйские горшки!

Как в людях многие имеют слабость ту же:  Всё кажется в другом ошибкой нам:   А примешься за дело сам,   Так напроказишь вдвое хуже.

Вороненок

      Орел  Из-под небес на стадо налетел    И выхватил ягненка,А во́рон молодой вблизи на то смотрел.   Взманило это Вороненка,Да только думает он так: «Уж брать, так брать,   А то и когти что́ марать!Бывают и орлы, как видно, плоховаты.   Ну, только ль в стаде что́ ягняты?    Вот я как захочу     Да налечу,Так царский подлинно кусочек подхвачу!»   Тут Ворон поднялся над стадом,   Окинул стадо жадным взглядом:Из множества ягнят, баранов и овецВысматривал, сличал и выбрал, наконец,    Барана, да какого?   Прежирного, прематерого,Который доброму б и волку был в подъем.   Изладясь, на него спустился  И в шерсть ему, что силы есть, вцепился.Тогда-то он узнал, что добычь не по нем.Что хуже и всего, так на баране том   Тулуп такой был прекосматый,   Густой, всклокоченный, хохлатый,Что из него когтей не вытеребил вон    Затейник наш крылатый,И кончил подвиг тем, что сам попал в полон.С барана пастухи его чинненько сняли;   А чтобы он не мог летать,   Ему все крылья окарнали   И детям отдали играть.

Нередко у людей то ж самое бывает,     Коль мелкий плут   Большому плуту подражает:Что́ сходит с рук ворам, за то воришек бьют.

Слон на воеводстве

    Кто знатен и силен,     Да не умен,Так худо, ежели и с добрым сердцем он.

На воеводство был в лесу посажен Слон.Хоть, кажется, слонов и умная порода,  Однако же в семье не без урода:     Наш Воевода     В родню был толст,    Да не в родню был прост;  А с умыслу он мухи не обидит.   Вот добрый Воевода видит:  Вступило от овец прошение в Приказ:«Что волки-де совсем сдирают кожу с нас».«О, плуты!» Слон кричит: «какое преступленье!   Кто грабить дал вам позволенье?»А волки говорят: «Помилуй, наш отец!   Не ты ль нам к зи́ме на тулупыПозволил легонький оброк собрать с овец?  А что они кричат, так овцы глупы:Всего-то придет с них с сестры по шкурке снять;   Да и того им жаль отдать».—  «Ну то́-то ж», говорит им Слон: «смотрите!  Неправды я не потерплю ни в ком.   По шкурке, так и быть, возьмите;  А больше их не троньте волоском».

Осел и соловей

   Осел увидел СоловьяИ говорит ему: «Послушай-ка, дружище!Ты, сказывают, петь великий мастерище:    Хотел бы очень я  Сам посудить, твое услышав пенье,  Велико ль подлинно твое уменье?»Тут Соловей являть свое искусство стал:    Защелкал, засвисталНа тысячу ладов, тянул, переливался;   То нежно он ослабевалИ томной вдалеке свирелью отдавался,То мелкой дробью вдруг по роще рассыпался.    Внимало всё тогда   Любимцу и певцу Авроры;Затихли ветерки, замолкли птичек хоры,    И прилегли стада.  Чуть-чуть дыша, пастух им любовался    И только иногда,Внимая Соловью, пастушке улыбался.Скончал певец. Осел, уставясь в землю лбом,  «Изрядно», говорит: «сказать неложно,   Тебя без скуки слушать можно;    А жаль, что незнаком    Ты с нашим петухом:   Еще б ты боле навострился,Когда бы у него немножко поучился».Услыша суд такой, мой бедный СоловейВспорхнул и — полетел за тридевять полей.

Избави, бог, и нас от этаких судей.

Книга третья

Откупщик и сапожник

Богатый Откупщик в хоромах пышных жил,    Ел сладко, вкусно пил;  По всякий день давал пиры, банкеты,   Сокровищ у него нет сметы.В дому сластей и вин, чего ни пожелай:   Всего с избытком, через край.И, словом, кажется, в его хоромах рай.   Одним лишь Откупщик страдает,    Что он не досыпает.  Уж божьего ль боится он суда,   Иль, просто, трусит разориться:Да только всё ему не крепко как-то спится.   А сверх того, хоть иногдаОн вздремлет на заре, так новая беда:   Бог дал ему певца, соседа.С ним из окна в окно жил в хижине беднякСапожник, но такой певун и весельчак,  Что с утренней зари и до обеда,С обеда до́-ночи безумолку поетИ богачу заснуть никак он не дает.   Как быть, и как с соседом сладить,   Чтоб от пенья его отвадить?   Велеть молчать: так власти нет;   Просил: так просьба не берет.Придумал, наконец, и за соседом шлет.

     Пришел сосед.   «Приятель дорогой, здорово!» —  «Челом вам бьем за ласковое слово».—«Ну, что, брат, каково делишки, Клим, идут?»(В ком нужда, уж того мы знаем, как зовут.) —   «Делишки, барин? Да, не худо!» —«Так от того-то ты так весел, так поешь?   Ты, стало, счастливо живешь?» —  «На бога грех роптать, и что ж за чудо?  Работою завален я всегда;Хозяйка у меня добра и молода:А с доброю женой, кто этого не знает,   Живется как-то веселей».—«И деньги есть?» — «Ну, нет, хоть лишних не бывает,   Зато нет лишних и затей».—«Итак, мой друг, ты быть богаче не желаешь?» —   «Я этого не говорю;Хоть бога и за то, что́ есть, благодарю;    Но сам ты, барин, знаешь,   Что человек, пока живет,Всё хочет более: таков уж здешний свет.Я чай, ведь и тебе твоих сокровищ мало;  И мне бы быть богатей не мешало».—   «Ты дело говоришь, дружок:Хоть при богатстве нам есть также неприятства,  Хоть говорят, что бедность не порок,Но всё уж коль терпеть, так лучше от богатства.Возьми же: вот тебе рублевиков мешок:   Ты мне за правду полюбился.Поди: дай бог, чтоб ты с моей руки разжился.Смотри, лишь промотать сих денег не моги,   И к ну́жде их ты береги!   Пять сот рублей тут верным счетом.    Прощай!» Сапожник мой,   Схватя мешок, скорей домой     Не бе́гом, лётом;   Примчал гостинец под полой;   И той же ночи в подземелье  Зарыл мешок — и с ним свое веселье!Не только песен нет, куда девался сон   (Узнал бессонницу и он!);

Всё подозрительно, и всё его тревожит:   Чуть ночью кошка заскребет,Ему уж кажется, что вор к нему идет:Похолодеет весь, и ухо он приложит,Ну, словом, жизнь пошла, хоть кинуться в реку.    Сапожник бился, бился   И наконец за ум хватился:   Бежит с мешком к Откупщику  И говорит: «Спасибо на приятстве;  Вот твой мешок, возьми его назад:  Я до него не знал, как худо спят.   Живи ты при своем богатстве:   А мне, за песни и за сон,   Не надобен ни миллион».

Крестьянин в беде