Танцуй, пока можешь - Сьюзен Льюис

– Белмэйн! – вдруг повернулась к нему мисс Энгрид. – Ты же уже большой мальчик. И незачем стоять здесь с видом нашкодившей собаки.

Александр широко ухмыльнулся:

– Как поживаете, мисс Энгрид?

– Ну вот, так уже значительно лучше, А теперь, может быть, вы мне расскажете о пьесе, которую собираетесь поставить в этом триместре?

– Вообще-то об этом никто ничего не должен был знать, – расстроенно пробормотал Генри.

– Я знаю все, что происходит в Фокстоне, – с достоинством ответила мисс Энгрид. – Вы должны были давно это понять. Итак, что же это за пьеса?

– Честно говоря, ее написал Александр, – ответил Генри.

Ну конечно, об этом можно было бы догадаться сразу! Я продолжала внимательно изучать бегущие по небу облака.

– И мистер Лир, – вставил Александр.

– Не надо преувеличивать его заслуги, – возразил Генри. – Он всего лишь помог тебе подобрать необходимые материалы.

– Я попрошу вас проявлять побольше уважения, Генри Клайв! – сурово сказала мисс Энгрид. – Так о чем же она, эта ваша пьеса?

– Подождите немного и сами все увидите, – поддразнил ее Александр.

Я чувствовала, что он по-прежнему смотрит на меня, внутренне усмехаясь. Поэтому я улыбнулась Генри, который даже не взглянул в мою сторону.

– И как долго мне придется ждать? – поинтересовалась мисс Энгрид.

– Ой, простите, вы, кажется, что-то сказали… – Александр обменялся взглядами с Генри и снова взглянул на меня. – Как долго? Думаю, что где-то пару недель.

– И кто же в ней будет играть?

– Мы.

– Чудесно, чудесно. А там не останется местечка для кого-нибудь еще? Хотя, впрочем, думаю, что нет. Ваших двух гипертрофированных «я» и так слишком много.

Александр и Генри рассмеялись.

– Я уже сказал вам – подождите немного и сами все увидите.

– Ну что ж, в таком случае придется подождать, – улыбнулась мисс Энгрид. – А теперь – бегом в свою комнату и высушите волосы, пока не схватили простуду. Да, и не забудьте приберечь для меня хорошее местечко в зрительном зале!

– Ну, как ваши отношения с Белмэйном? – поинтересовалась она, когда мальчики ушли и я развернула ее кресло по направлению к коттеджу. – Постепенно налаживаются?

– Я же говорила вам – он меня ненавидит.

– И вы его, надо полагать, тоже? – улыбнулась. мисс Энгрид.

– Да.

Тем же вечером я сидела у себя в кабинете, слушала радио и понемножку готовилась к началу занятий, когда раздался стук в дверь и вошел Генри Клайв.

– Могу я поговорить с вами, мисс?

Я выключила радио.

– Конечно. Проходите, садитесь. – Мне с большим трудом удавалось скрыть, насколько я удивлена и рада его видеть. – Что-нибудь случилось?

– Нет-нет. Я в полном порядке.

Насмешливо приподняв брови, я оглядела его с головы до ног.

– Я, пожалуй, не буду оспаривать это утверждение.

– Мой визит не имеет никакого отношения к здоровью, – рассмеялся Генри. – Я просто хотел вас кое о чем спросить. Честно говоря, я даже не знаю, вправе ли я обратиться к вам с подобным вопросом.

– С каких это пор вы стали настолько щепетильны?

– А вы не обидитесь?

– Как я могу ответить, если даже не знаю о чем пойдет речь.

– Да, вы совершенно правы. – Генри немного замялся. – Дело в том, что мы с Александром хотели вас спросить… Помните, сегодня днем мисс Энгрид упомянула о нашей пьесе? Ну так вот, после этого нам с Александром пришла в голову замечательная мысль. Видите ли, в пьесе всего три действующих лица, и одно из них – женщина. Сперва мы собирались переодеть кого-нибудь из ребят, но потом подумали, что если здесь есть вы, а вы… ну-у, женщина… – К этому моменту Генри уже был совершенно пунцового цвета. Сделав неопределенный жест рукой, он все-таки сумел подобрать нужные слова и закончить свою мысль. – Вот мы и подумали, что, может быть, вы не откажетесь сыграть эту женскую роль. – Исполнив наконец свою миссию, Генри вздохнул с явным облегчением.

Его слова настолько потрясли меня, что я бы не удивилась, узнав, что сижу с раскрытым от изумления ртом.

– Вы хотите, чтобы я играла в вашей пьесе?

Генри кивнул.

– Но я не… То есть я хочу сказать, вы уверены в этом? Ведь Александр…

– Насчет него вам не стоит беспокоиться, – перебил Генри мою бессвязную речь. – Кроме того, это была его идея. Если хотите, можете считать это своего рода оливковой ветвью. Понимаете, он чувствует себя виноватым после того, как вы тогда ударили его и плакали… Ну и, кроме того, нам действительно нужна исполнительница женской роли. Так как?

Он терпеливо ждал, пока я думала.

– Так вы сказали, что это была идея Александра? – наконец спросила я.

– Да. Итак, вы согласны или нет?

– Не знаю. Я никогда раньше не играла.

– Вам нужно только выучить слова и, по мере необходимости, двигаться по сцене. Александр будет сам ставить эту пьесу, и он скажет, что от вас требуется.

– А что это за роль?

– Вы будете играть мою жену. – Он сказал это с такой гордостью, что я с трудом удержалась от смеха.

– Ну хорошо. Я согласна. Но только при условии, что это не будет сопряжено ни с каким риском.

– Какой же риск в том, чтобы быть моей женой? – ухмыльнулся Генри и поднялся уходить. – Первая репетиция завтра утром, в одиннадцать, в кабинете истории. В это время все остальные еще не вернутся.

Глава 4

После того как меня пригласили на роль Бет Вандерфул, жены Хизо Вандерфула, все изменилось. Правда, я совершенно не удивилась, обнаружив, что как режиссер Александр Белмэйн был тираном и грубияном.

Он бессовестно гонял меня по кабинету истории до тех пор, пока мне это не надоело и я честно не предупредила его, что он может нарваться еще на одну пощечину. И тем не менее я прекрасно знала, что стала незаменимой не только на сцене, но и в плане решения чисто технических проблем. Я собственноручно делала бутафорские цветы из стружек, которые собирала в столярной мастерской, и красила их своим лаком для ногтей. Когда же нам понадобился занавес, я позаимствовала шторы из гостиной директора. В конце концов это была единственная комната в школе с большими окнами, и обращались мы с ними крайне бережно.

Правда, у нас возник очень неприятный момент, когда Александр сделал мне замечание по поводу моей речи. Конечно, реагировала я неадекватно, но ведь это было мое самое больное место.

– Ну вот, наша примадонна, гордо подняв голову, покидает зал, – прокричал мне вслед Александр. – Только женщины могут так по-дурацки вести себя!

– Не забывай, что мы взяли ее на эту роль именно потому, что она женщина, – сказал Генри. – А чувство такта явно не относится к числу твоих достоинств.