Жорж Милославский. Бабочка под сапогом - Юрий Ра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну вот и долгожданный полевой выход. На каждом участнике полная выкладка: автомат, вещмешок, противогаз, над вещмешком рулон с ОЗХ — общевойсковым зашитым комплектом, еще выше шинель в скатку через плечо. На поясе подвешен подсумок, саперная лопатка, чулки от ОЗК, фляга с живительной бесценной влагой, сиречь водой, штык-нож. Экипированный солдат больше похож на вьючную лошадь в начале долгой экспедиции, когда запасы по максимуму, но при этом ничего из этих навьюченных запасов самой лошади не интересно абсолютно. Лошадь даже гордости не испытывает по поводу того, что кому-то из них доверили нести на спине целый теодолит, а остальным просто тушенку. Вот и мы были теми самыми лошадьми с теодолитами за спиной. И без тушенки, что примечательно.
Самым неудобным, бесполезным и мучительным пунктом экипировки была шинель. Не фактом своего наличия — ночью она пригодится, а способом переноски. Кто-то из генералов в середине девятнадцатого века решил, что такой вариант служит дополнительной защитой солдата в штыковом бою, с тех пор так и носим. В конце двадцатого века штыковая атака по-прежнему основной вид боя в головах наших маршалов. Зла не хватает, она натирает шею, под ней жарко, снижается обзор и маневренность. В случае внезапного боестолкновения придется терять секунды на сбрасывание или воевать с этими веригами… но по Уставу положено, а Устав не нами писан. Куда не кинь, генералы планируют сражения сферических солдат в вакууме. А ведь до Крымской войны шинельки привязывали к ранцам, был такой период просветления в головах. Кстати, сама шинель практически не изменилась с тех же далеких времен, спроектированная для кавалеристов, она дает некие плюшки конным воинам, а солдатикам конца этого столетия только лишний вес и танцы с бубном. Особенно приятно в ней ползать и пробираться через колючую проволоку и лес. А еще форсировать ручьи. Ладно, побежали, что ли?
Задача нашего взвода — совершить марш-бросок через лес по спланированному маршруту и внезапным ударом захватить рубеж обороны, занимаемый двадцать первым. В итоге все счастливы: наши тем, что не придется копать окопы, противник тем, что не придется бегать как сайгаки. Каждому не достанется свой кусочек ненавистного пазла. Бойцы уже научились ценить маленькие радости, ведь могли спланировать выход так, что и копать, и бегать. Мною был предложен другой маршрут, в котором петля была чуть покороче, и снова инициатива имеет инициатора. Меня назначили разведкой и передовым боевым охранением, Иванца выставили в боковое охранение — правильное решение, невысокий шустрый и легкий Иванец почти местный, если возьмем языка, сможет его допросить. Шутка. Двигались бегом, с короткими интервалами на шаг, в результате реализации моего плана, укоротили марш до восьми километров, правда мы с Иванцом набегали не меньше десятки, выискивая удобные и проходимые тропки в лесу. И голубику. Она уже поспела, по пути мы срывали ягоды и кидали в рот, шедшим по нашим следам товарищам ничего не доставалось, они небось и не подозревали про потерянный ресурс. Из местных наблюдали только кабанов, да и то не самих, а их свежие лежки. Мы не охотники, нас задирать не стоит даже кабанам. Можем застрелить холостыми патронами или заколоть штык-ножами. А то и загрызть с голодухи, это еще страшнее. Мыться негде, как пойдем на двадцать первый взвод в окровавленной форме — они все и обделаются.
Выйдя практически на место начала атаки, чуток отдохнули. Сержант рассказал тактику предстоящего боя, раздал патроны, причем себе не оставил — то ли уже подрос, то ли не хотел детишек без игрушек оставлять, пожалел. Черновалюк попытался показать приемы рукопашного боя с автоматом. Кое-что даже получилось неплохо.
— Милославский, ты говорил, учил кого-то как правильно убивать. Нам покажешь?
— Да легко. Правило один — у профи палец никогда не лежит на спусковом крючке.
— А как же стрелять?
— Только перед производством выстрела палец ложится на крючок. В остальное время вытянут вдоль скобы. Вот так. Были случаи, когда взрыв, выстрел рядом, даже просто чихание провоцировало непроизвольное нажатие крючка. А это демаскировка или ранение союзника. А в космическом корабле — разгерметизация.
— А что, в космос тоже с оружием летают?
— А ты как думал? Пистолет — обязательная часть экипировки. Или амеров на абордаж брать, или в тайге после посадки выживать.
— Врешь!
— Не, он правду говорит, я в музее видел!
— Отставить! Второй момент: при возможности или ожидании огневого контакта оружие переносится в непосредственную близость. Автомат вешается на грудь стволом вниз, правая рука контролирует пистолетную рукоять. Вот так.
— Так по уставу не положено!
— А ты посмотри хронику Великой Отечественной, как солдаты на передовой или в тылу противника автоматы носили. За спиной ни у кого оружие не висело. И стволом вверх через правое плечо не носили. Кто-то попробуйте быстро вскинуться в то дерево из уставного положения на грудь или с плеча.
Народ начал пробовать, слава Одину, никто не остался без глаза. Потом парни начали пробовать изготовку к стрельбе, стрелковую стойку пригнувшись с полусогнутыми ногами, потом хождение группой с распределением секторов наблюдения и стрельбы. Солдатам явно нравилось заниматься боевой учебой вместо рытья котлованов и чистки картошки. Кто бы сомневался, каждый хочет быть воином, а не хлебопашцем — у дружинника другой социальный статус, это впитано с молоком матерей. Нет, есть отдельные пацифистские личности, но мы с ними боремся.
Захотелось похулиганить, командиры-срочники пошли на поводу. Тем более, как вы поняли из рассказа, командира взвода с нами привычно не было — вот это нам достался самый крутой спец по забиванию болта на службу! Короче, мы с Иванцом провели доразведку опорного пункта условного противника и решили атаковать с тыла. Нефиг их баловать. А потом еще поползали и нашли единственного дозорного в тылу — их ком. взвода молодец оказался, подстраховал и это направление. А дозорный не молодец, его победил главный друг всех служивых — сон. Пообщались с Черновалюком, сняли всю амуницию с себя, кроме чулков от ОЗК, взяли ремешки от шинельной скатки и тихонечко пойдем брать дозорного.
— Последний штрих, бойцы. Кто-нибудь, дайте крем для обуви. В крышке рукоятью штыка расталкиваем листья помясистее в кашу, вот так добавляем крем и пальцем смешиваем. Нет, мне не жалко пачкать палец, я еще им морду мазать буду. Все смотрят, как мажу, каждый мажет не себя, а
