Парадоксы Младшего Патриарха - Элеонора Раткевич

Ладно, хватит из пустой миски суп хлебать. Заболтался, как дурак, пораздумался, а на учеников никакого внимания. Это никуда не годится.

Я повернулся к ученикам – и круг их мгновенно прянул, размыкаясь в обычный строй.

– Тейн Рамиллу, Орна Илайх – на свои места! – скомандовал я.

Тейн каким-то непостижимым образом уже занял свое место – что значит выучка! Илайх торопливо рванулся, спутал ряды… хотя нет, не спутал. Путаница произошла раньше, без его участия. Мудрено ли чудом воскресшему не сразу отыскать свое место, когда там, где оно было, в рядах первогодков, стоит, бесстрастно улыбаясь мне в лицо, мастер Дайр.

Ах, вот как… вот теперь как… ну хорошо же…

– Старший ученик Ойт Лерир, младший ученик Кеви Орисс – к началу полосы препятствий – бе-гом! – отчеканил я. – Старший ученик Сахаи Нену, младший ученик Дайр Тоари – приготовиться.

Нену даже не посмотрел вслед бегущим во всю прыть Лериру и Ориссу. Он с откровенным ужасом воззрился на младшего ученика Дайра Тоари. Вот и хорошо. Вот и славно. Тейн Рамиллу только что получил страшный урок… но я здорово сомневался, все ли этот урок усвоили – или только он один. Чужой опыт – не опыт, знаете ли. А вот попытка пройтись по хребту младшего ученика Дайра Тоари обойдется дорого любому.

Под вечер я просто с ног валился. Не от обычной усталости – к ней я уже начал привыкать. Душа моя просилась на покой. Надолго я запомню эту полосу препятствий… слишком уж многие ее не прошли. Хотя и одолело ее больше человек, чем я надеялся. Но все равно – гнусно мне было. Ну хоть недолго, ну хоть немножечко – никого не видеть, ничего не слышать, ни о ком не думать…

Как же. Размечтался.

– Я твой ужин принес, – осведомил меня Тхиа, нахально вламываясь в дверь без всяких церемоний.

– А кого другого прислать не могли? – недовольно буркнул я, принимая из рук Тхиа короб с едой.

– Никак нет, – ухмыльнулся Тхиа. – Я ж теперь лазутчик.

– Кто-кто? – я от изумления едва короб не выронил.

– Ну неужели не понятно? – Тхиа прошмыгнул в уголок и с удобством расположился, будто век там и сидел. – Ты же перед тем, как учителем сделаться, из собственных ручек изволил мне морду набить. Не побрезговал моим высокородием. И сейчас не гнушаешься. Значит, по всем приметам, я вроде как твой любимчик получаюсь. Кого ж другого подослать повыведать, что грозный мастер Дайр Кинтар еще напридумывает?

– Размечтались, – хмыкнул я. – Так я им и сказал.

– А мне? – полюбопытствовал Тхиа.

– А ты и так знаешь, – махнул я рукой.

– Ну-у, много ли я там знаю, – пренебрежительно протянул Тхиа. – У тебя вот с Тейном тайны завелись. Ты и правда с ним «ветреный полдень» завтра отрабатывать собрался? Или мне только издали показалось? Я ведь не очень хорошо по губам читаю.

Н-да… а я ведь вроде спиной к нему стоял. Вот же паршивец!

– Правда, – ответил я.

– А почему? – удивился Тхиа. – После того, что он сделал…

– Вот именно, что после того, – отрезал я. – Рамиллу ведь других не хуже… а может, что и получше. Потому я его и выбрал. Чтобы сразу определить, прав я или нет. Если бы такое Нену, к примеру, вытворил, это бы почти ничего не значило. А уж если Рамиллу… значит, все они такие. Все, понимаешь? Все до единого. Любой бы вот так же новичка бросил, не раздумывая. Любой бы сверху протопал. Все они такие, кого ни назови. А назвал я Рамиллу. Я его подставил, понимаешь? Подставил. Для примеру, для острастки. Всем на погляд. Чтобы все поняли, кто они такие. И его я заставил первым…

– Положим, первым был не он, – хладнокровно заметил Тхиа, – а ты.

– Положим, – в тон Тхиа ответил я, – между мной и Тейном есть разница. Меня никто не заставлял.

– Как это – никто? – поднял брови Тхиа. – А я?

– А ты – скотина наглая! – неожиданно для самого себя ухмыльнулся я. На душе у меня здорово полегчало. Вот бы никогда не подумал, что лекарством от дурного настроения для меня окажется дурацкий треп Майона Тхиа.

В дверь негромко постучались.

– Да! – воскликнул я, и на пороге возник мастер Дайр.

Не то вскрик, не то всхлип вырвался из моей груди, когда я так и подался всем телом навстречу мастеру Дайру. Я хотел… сам не знаю, чего я хотел. Пасть пред мастером Дайром на колени? Заплакать? Ударить? Обнять? Молить, чтобы он избавил меня от непосильного бремени? Или схватить за плечи и трясти, трясти, трясти, покуда я не вытрясу из этого мешка самообладания… черт знает, кого… того мастера Дайра, которого я любил и помнил? Или кого-то другого, совсем-совсем незнакомого?

Ничего я не сделал. Даже навстречу не бросился. Потому что мастер Дайр посмотрел на меня в упор. Так, как я не умею смотреть, будь я хоть распротрижды мастер. Бойцы так и вообще не умеют смотреть. Только воины. Спокойный взгляд. Спокойные глаза. И где-то в их глубине тяжело и бесшумно закрывается невидимая дверь.

Я понимаю, что это значит. Мастер Дайр не собирался впустить меня внутрь. Что бы я ни сказал, что бы ни сделал – дверь не откроется.

Я медленно нашарил непослушной рукой край стола и оперся о него.

– Младший ученик Дайр Тоари, – произнес мастер Дайр с поклоном, и губы его раздвинулись в приветственной улыбке – как оно и предписано младшему ученику, только-только зачисленному в школу и впервые явившемуся к учителю для знакомства.

Я глядел на него во все глаза. На только-только зачисленного в школу младшего ученика Дайра Тоари.

– Да, – просипел я.

– Я пришел, чтобы сдать на хранение боевое оружие, не дозволенное для ношения младшим ученикам, – и с этими словами мастер Дайр поднес мне на вытянутых руках оба свои меча.

– Пусть… – я не узнавал собственного голоса, – пусть… они останутся здесь, пока ты не заслужишь чести носить их по праву.

Ритуальная формула сама сорвалась с моих губ. Я не знал, как это я мог сказать такое. Я не знал – а что еще я смог бы сказать?

Мастер Дайр кивнул мне с устрашающей серьезностью – будто я сказал именно то, что нужно. Будто в моих нелепых, неуместных, нестерпимо наглых словах крылась истина, ведомая лишь нам обоим и больше никому.

Я принял у него мечи и повесил их на стену. На прежнее место. Туда, где они висели, сколько я их помнил.

– Я могу идти, мастер? – тихо спросил меня младший ученик Дайр Тоари.

Я хотел крикнуть: «Нет!» Я хотел…

– Да, – сказал я.

Мастер Дайр совершил полный поклон – как и полагается младшим ученикам, черт бы их любил все вместе и по отдельности! – повернулся и вышел. И только у самого порога задержался на минутку и глянул на меня мельком… виновато так глянул… или мне попросту померещилось.

– Тхиа! – вскрикнул я почти жалобно, когда за младшим учеником Дайром Тоари закрылась дверь. – Тхиа!

– Это ничего, – негромко и очень серьезно отозвался Тхиа из угла. – Это бывает. Ты не беспокойся. Все будет, как надо. Я уж позабочусь.

Больше всего на свете мне хотелось выплеснуть свое горе, сорвать обиду на ком-нибудь – да хоть ответить на участие Тхиа какой-нибудь резкостью. Но я смолчал. Еще и потому, что за последние страшные дни успел убедиться: что-что, а позаботиться Майон Тхиа действительно умеет, как никто.

Тхиа выбрался из своего угла, подошел ко мне, и пальцы его опустились сверху на мое запястье – словно вот-вот скользнут в обхват и примутся пульс нащупывать.

– Можно, я пойду? – тихо спросил Тхиа.

Я кивнул – по-прежнему молча. Я все еще опасался, что стоит мне заговорить, и я непременно сорвусь – заору, крикну что-нибудь обидное или просто дам Тхиа подзатыльник.

Тхиа простился со мной таким же коротким кивком – хвала Богам, у парня довольно ума, чтобы с глазу на глаз не бесить меня поклонами! – и вышел за дверь без излишней поспешности. Но там, снаружи, в густых сумерках, его шаги сразу ускорились.

Майон Тхиа торопился куда-то. Очевидно, позаботиться торопился – как и обещал.

Что ж, потороплюсь и я.

Едва затих отзвук шагов Тхиа, я, крадучись, направился следом за ним. Ну, не совсем следом. Тхиа, разумеется, держал путь к спальням младших учеников – а мне, разумеется, дорога туда заказана. Я не могу войти в ту же дверь, что и Тхиа. И при том, как именно он будет заботиться, я тоже присутствовать не могу. Мастер Дайр к нам никогда не заходил… а даже если бы и заходил – сейчас мне там появляться нельзя. Тьфу, проваль – и кто из учеников не мечтает сделаться учителем, да поскорее, потому что учителю все можно? Или потому, что он все может… в их-то ученическом понимании разница невелика. И ведь сам я совсем еще недавно был таким же дураком. Теперь я точно знаю, что учитель может и что ему можно… а чего нельзя. Я не могу войти и сесть на край постели младшего ученика Дайра Тоари. Я не могу расспросить его, как провел мастер Дайр эти страшные дни. Да что там – я даже спокойной ночи пожелать ему, и то не могу. Это раньше было можно… когда учитель Дайр ввечеру отдавал старшему ученику Кинтару распоряжения на завтрашнее утро… когда я еще мог сказать: «Спокойной ночи, мастер Дайр», – поклониться и уйти… а теперь некому мне желать спокойной ночи и кланяться тоже некому… и я не могу уйти.