Путешествие из Неопределенности в Неизвестность - Сергей Карамов

Проснулся я из-за того, что кто-то толкал меня.

Весьма неохотно открыв глаза, я увидел одну голову молодого милиционера.

– Что случилось? – вяло спросил я, с некоторой надеждой думая, что, может, это сон я смотрю…

– Документы! – требовательно ответил милиционер. – Давай слезай вниз!

– А я что сделал?

– Ничего, – ответил милиционер, похлопав меня рукой по плечу, – пока ничего…

Слезай живо вниз!

Вздыхая, я с большим трудом слез вниз и сел на нижнюю полку рядом с двумя собутыльниками. Бутылку водки они спрятали в сумку, делая вид, что любуются пейзажем из окна. Но от них так несло сивушными маслами, что можно было легко догадаться, что они пили только что.

– Скажите, почему вы меня разбудили?

– Прошу предъявить документы. Если их нет, ты бомж, пройдемте со мной…

– Нет, я не бомж, – поспешно ответил я, роясь в карманах и начиная искать свой паспорт, – но мне все-таки непонятно: зачем меня будить и требовать мой паспорт?

После того, как милиционер взял мой паспорт в руки и пролистал все его страницы, просмотрел даже чистые страницы, я вновь его спросил без надежды на вразумительный ответ:

– А все-таки что случилось? Вот человек какой-то лежит на полке, спит, его будят, требуют показать паспорт… Зачем? Что я сделал плохого?

Сзади меня раздался зычный голос очередной продавщицы:

– Батарейки пальчиковые, лейкопластырь, мешки для мусора, цепочки, нитки, платки, надувные шарики… Покупайте, всё очень недорого!

– Их вы не проверяете? – спросил я милиционера, показывая на проходящую продавщицу.

– Мы всех проверяем, – ответил он, отдавая мне паспорт, – а ничего запрещенного нет?

Я отрицательно повертел головой.

– Ни наркотиков, ни оружия?

– У него даже водки нет, – усмехнулся один из собутыльников, смотря на меня.

– Нет бутылки, я водки не пью, – в который раз повторил я, обращаясь и к милиционеру, и к обоим собутыльникам.

После ухода милиционера мне было лень снова лезть наверх, поэтому я сел на нижнюю полку с краю рядом с дверью.

– И куда ты едешь? – спросил меня один из собутыльников.

– Куда и все едут, – коротко ответил я, стараясь даже не смотреть на него.

– Да, неразговорчивый нам пассажир попался, совсем неразговорчивый, – с сожалением произнес второй собутыльник, доставая открытую бутылку водки из сумки и спрашивая другого:

– Ну, еще по стакану?

– Наливай!.. – И, посмотрев на меня, спросил:

– Конечно, я понимаю, что, может, кто и не желает с нами общаться… да, вот с такими пьянчугами, но мы не для удовольствия пьем эту дрянь!

– Как я понял, – спросил я, – дрянь – это водка?

Говоривший со мной, сняв куртку и оставаясь в одних штанах, продолжал:

– Вестимо оно так, вестимо… Жизнь у нас такая, что… – Тут он развел руками, чуть не задев мой нос. – Ой. извини, не хотел задеть… пардон, так кажется французы там у себя выражаются… или извиняются?

Я кивнул, обреченно думая, когда мой навязчивый собеседник замолкнет.

Но он не спешил заканчивать свою небольшую лекцию, наоборот, как я понял, он только начинал ее:

– Итак, пардон, да… да, мы все пьем водяру эту чертову… Мне вот 42 года, с женой я развелся два года назад, детей нет…. Тускло мне жить, тускло, надежды никакой нет…

Другой собутыльник добавил:

– А мне не противно водяру, что ли, пить?! И я пью, но разве я пьяница?.. Может, выпьем за Международный будний день?

– Разве есть такой праздник? – удивился я.

– Не было такого? Будет, скоро будет… Этих праздников у нас море… да, полно этих самых праздников, еще церковных тьма всяких праздников… А что стоит нашей власти новый праздник придумать? Все же поддержат, водочку попьют, по ящику разные там пошлые концерты со всякими кривляниями снова покажут…

– Скукота!.. – подтвердил другой собутыльник. – Вот мы вроде говорим, а даже не представились друг другу?

– Это так нужно? – спросил я. – Ну, меня зовут Васей, я из города Вауенск, точнее, Санкт-Вауенск.

– Скажи-ка: Санкт и еще Вауенск! – усмехнулся мой собеседник, представившись далее:

– А меня зовут Игнат, запомнишь? А моего знакомого – Федей. Может, налить тебе все-таки немного?

Я промолчал, еле сдерживаясь и стараясь смотреть в окно.

Игнат вздохнул, тихо выругавшись и чокаясь с Федей:

– Ну, будем…

– Ух, хорошо водочка сейчас пошла, – заявил почти на весь вагон Федя, будто это было кому-то интересно. – А у тебя как?

– И у меня хорошо пошла водочка, – кивнув, ответил Игнат. – Вот мы выпили, сразу веселей нам стало, так? А он вот… пить с нами отказывается, мол, не пьет, вырвет он… Брезгует он, черт!..

Я встал, подходя к окошку в коридоре, чтобы не видеть обоих собутыльников.

Поезд несся на большой скорости, здания, люди проносились мимо. Кто-то там, видя наш летящий поезд, махал рукой на прощанье, смотря вслед. Вспомнив о надписи «Париж» на одном доме, я вздохнул…

Я люблю быструю езду, большую скорость, движение! Ведь это признак того, что ты не спишь, ты существуешь, ты движешься, что-то с тобой происходит. И ведь я не старик еще, тихо сидеть и ходить с палочкой, охая и ахая, бояться больших скоростей, движения… Да-а, несемся, едем куда-то вдаль, всё бежим, торопимся, как всегда… Чего постоянно бежать? А ведь иной раз хочется хоть когда-нибудь идти неспеша, ехать спокойно… Ведь это наша жизнь, короткая и не такая уж длинная, она ведь скоро, к сожалению, закончится… И зачем куда-то нам бежать?! Иной раз хочется ощущать каждое мгновение жизни, каждую минуту и каждую секунду жизни, если ты любишь эту жизнь и не стремишься забыться в пьяной или наркотической дреме… Но что это я начал с хвалы быстрой езде, а окончил славославием размеренности и покою?

В сущности ведь и то, и другое хорошо, так? Когда приятна большая скорость, а когда хочется идти или ехать медленно. Ведь всё переменчиво в нашей жизни, всё быстротечно и иной раз неуловимо. Как неуловима недоступная многим птица счастья! Сколько людей надеются на это счастье, но оно не у всех, к сожалению… Вот я сейчас сижу и думаю о своем, а эти двое собутыльников рядом со мной пытаются говорить, пытаются заинтересовать меня рассказами о своей жизни, но мне это не интересно! Понятно, что у Игната и Феди не так уж много было счастья в жизни, может, поэтому они часто пьют водку, чтобы выпить и забыть хоть на короткое время свои заботы и проблемы, свою тусклую жизнь без всяких перемен к лучшему, жизнь без надежды?!.. Странно, что мне сейчас вспомнились слова классика: «Кому на Руси жить хорошо?» Почему? Так можно назвать наш поезд… Да, можно, мы все едем и ищем тех счастливчиков, тех, кому на Руси жить хорошо!! Неизвестно, как я думаю, сколько нам нужно ехать – долго нам или не очень, ведь у нас поезд едет из Неопределенности в Неизвестность, поэтому не знаем мы, куда едем и когда в конечном счете мы приедем в скором будущем… Не знаем мы каково будет оно, наше будущее, одни только, к нашему большому сожалению, надежды, надежды на лучшее, на будущую светлую, мирную и счастливую жизнь, одни только наши постоянные надежды, к большому сожалению…

Поезд несется, слышен монотонный стук колес, будто кто-то отмеряет секунды и минуты нашей горестной жизни на земле!..

– … а я с ней и развелся, – говорил мне Федя, думая, что внимательно слушаю историю его жизни. – Понятно?

Я автоматически кивнул, не желая вникать в его семейные дела.

– Носки, носки разных размеров и фасонов! – послышался снова голос новой продавщицы с тяжелой сумкой, которую она держала в обоих руках. – Носки недорого, кому носки?

Не успела она пройти полвагона, как сразу раздался истошный вопль очередной продавщицы, которая наверняка думала, что попала в вагон слабослышащих:

– Пакеты, сумки!!.. Сумки и пакеты недорого!!

За продавщицей шла, хромая на левую ногу, старуха в черном платке, постоянно крестясь и кланяясь всем пассажирам чуть ли до нижней полки вагона:

– По-да-а-а-а-а-йте, кто сколько может!.. Пода-а-а-а-а-йте ради Иисуса Христа!!..

Я закрыл на минуту глаза, пытаясь не слышать криков и разговоров рядом…

Бывает часто, что человек закрывает глаза, пытаясь не видеть хоть на короткое время неприятное окружение, обстановку или чего-либо иного. Таким путем можно на миг забыть что-то раздражающее вокруг, успокоиться…

Однако лично я не был уверен в том, что, открыв глаза, исчезнут в миг окружающие меня пьяницы, разные продавщицы и нищие…

– Спит он, что ли, сидя? – услышал я, продолжая сидеть с закрытыми глазами.

Игнат и Федя, держа каждый по бутылке пива, внимательно смотрели на меня.

– Может, я умер? – усмехнулся я.

– Как же ты умер, когда с нами говоришь? – не понял Федя. – Хочешь пивка?

Я отрицательно повертел головой, прислоняясь спиной к стенке вагона, чтобы чуть отодвинуться от прилипчивых собутыльников.

… Иной раз, как думаю, счастьем можно считать даже несколько минут, проведенные в молчании и тишине!